Как мы теряли волосы в одном месте и приобретали в другом?
От других млекопитающих, в том числе от приматов, человек отличается своим оволосением: волосяной покров у нас гораздо меньше, чем у наших ближайших «родственников» обезьян. Как же так случилось, что в процессе эволюции мы растеряли большую часть нашей шерсти и превратились в «голую обезьяну» (так назвал свою книгу, ставшую бестселлером, британский зоолог Десмонд Моррис)? Этот вопрос очень интересен, поэтому давайте рассмотрим его подробнее, ведь не в последнюю очередь благодаря потере основной массы волос на теле наши очень далекие предки смогли превратиться в человека. Давайте поговорим о том, как это произошло.
Антропология (наука, занимающаяся человеком и в том числе его эволюцией) утверждает, что человек в своем эволюционном развитии разошелся с обезьянами около 7 млн лет назад. В это время климат в Африке, где обитали наши древние предки, начал меняться и становиться более засушливым, а вместе с ним менялся и природный ландшафт. Произошла фрагментация леса: густые тропические леса начали сменяться перелесками, разделенными большими открытыми пространствами, лугами. Чтобы преодолевать эти пространства в поисках пищи, нашим предкам пришлось слезть с деревьев, где они благополучно обитали до этого, и встать на две ноги. Это имело весьма долгосрочные последствия.
Пока ранние гоминиды, такие как ардипитеки, ограничивались короткими перебежками между деревьями, чтобы снова залезть на них, с густой шерстью у них было все в порядке. Но климат в Африке продолжал меняться, и густые леса с перелесками сменились наконец привычными для нас сегодня саваннами. По ним нашим предкам приходилось преодолевать довольно большие расстояния, и густой волосяной покров наших предков, служивший им когда-то защитным барьером, стал уменьшаться. Это произошло около 2,5 млн лет назад, когда наших еще «волосатых» предков австралопитеков сменил в эволюционном развитии первый представитель рода Homo – Homo habilis (Человек умелый). Он уже имел большой мозг, умел изготовлять примитивные орудия труда и перемещался по саванне. В этом ему помогало в том числе и тело, лишенное шерсти.
Существует несколько гипотез о том, почему волосы в виде шерсти на теле у ранних гоминид стали исчезать. Одна из самых ранних гипотез, которую выдвинули британские ученые Уолтер Бодмер и Марк Пагель, называется «гипотезой эктопаразитов». Как можно понять уже из ее названия, она отводит ключевую роль в появлении безволосого тела у древних людей паразитам, в частности клещам. Согласно этой гипотезе, у наших предков шел положительный отбор на уменьшение волосяного покрова на теле из-за того, что это облегчало обнаружение и удаление клещей, которые, как известно, обитают в подлеске и не забираются высоко от земли. И когда ранние гоминиды из-за изменения климата стали спускаться с деревьев на землю, там их поджидали клещи. Благодаря им и произошел положительный отбор на безволосость, в результате чего все волосатые индивиды постепенно исчезли.
«В отличие от других млекопитающих, у людей отсутствует внешний слой защитного меха или шерсти. Мы предлагаем гипотезу, которая гласит, что люди развили безволосость для уменьшения количества паразитов, которые могут переносить болезни. Мы предполагаем, что потеря волос поддерживается этими естественно подобранными преимуществами и половым отбором, действующим для обоих полов. Безволосость стала возможна благодаря уникальной способности людей регулировать окружающую среду с помощью огня, укрытия и одежды. Одежда и укрытия позволяют более гибко реагировать на внешнюю среду, чем постоянный слой меха, и их можно менять или чистить, если они заражены паразитами. Голые землекопы, еще один бесшерстный и неводный вид млекопитающих, также обитают в средах, в которых есть высокий риск заражения эктопаразитами, но температура в которых постоянна»[671], – пишут авторы этой гипотезы.
Сейчас фрагментация обширных лесных массивов, вызванная климатическими переменами и деятельностью человека, приводит к увеличению количества клещей на пустых пространствах и повышению риска заражения инфекциями, которые они переносят. Этот факт поддерживает высказанную выше гипотезу, и такая взаимосвязь фрагментации леса с повышением активности клещей характерна для всех континентов, .
Далее, как предполагают ученые, потеря волос шла по цепной реакции. Первоначальное уменьшение волосяного покрова у спустившихся на землю гоминид вполне могло поспособствовать развитию и закреплению прямохождения, которое наши предки освоили далеко не сразу. Потеряв бÓльшую часть волос на теле, самки гоминид уже не могли таскать детенышей, зацепившихся за их шерсть, так, как это делают обезьяны, поэтому при переходах с места на место им приходилось брать детей на руки и шагать на двух ногах, а остановившись на стоянку, им приходилось искать укрытия не на дереве (потому что руки заняты ребенком), а на земле. Таким образом, гоминиды постепенно все более превращались в исключительно наземных обитателей[672].
Дальше – больше: поиски пищи требовали от наших предков длинных переходов, а часто и настоящих изнурительных погонь за добычей. Тогда и начался следующий этап потери волос, связанный, как объясняют антропологи, с системой терморегуляции организма. Излишняя шерсть на теле не давала организму нормально охлаждаться при жаре и длительном беге, и в результате все, кто были волосатыми, плохо бегали и перегревались, вымерли – так произошел еще один этап положительного отбора на безволосость.
Ученые также добавляют, что потере волос на теле способствовал и изменившийся при прямохождении угол попадания на кожу солнечных лучей и снижение воздействия ультрафиолетового излучения. Подсчитано, что при вертикальном положении тела на кожу попадает в три раза меньше ультрафиолета, чем при горизонтальном положении на четырех конечностях. Характерно, что вместе с потерей густого волосяного покрова на теле у наших предков развилась мощная система эккринных потовых желез, также участвующих в терморегуляции: их плотность у человека в 10 раз выше, чем у шимпанзе[673].
Как отмечают ученые, с уменьшением волосяного покрова и отлаживанием хорошего охлаждения тела не в последнюю очередь связано увеличение размера мозга – это ключевое событие, сделавшее нас людьми. В этом аспекте можно выделить две причины: прямую и косвенную. Прямая причина, связывающая терморегуляцию с размером мозга, – уязвимость мозга к термическому повреждению при перегреве. Косвенной причиной является тот факт, что опосредованно потеря шерсти у гоминид поспособствовала увеличению мозга из-за улучшения возможностей для охоты. Благодаря этому наши предки смогли получать из животной пищи больше необходимых для мозга жиров, белков и других важных элементов[674].
Появление моногамных отношений у наших древних предков также является огромным по важности шагом в эволюции человека: этот шаг помог ему выживать в трудных условиях и развиваться дальше, дойдя от каменных рубил до космических ракет. Все это произошло потому, что такое построение половых отношений (одна самка – один самец) позволяло нашим предкам снизить внутривидовую агрессию и кооперироваться для выполнения всяких сложных задач, а не выяснять бесконечно, кто сегодня альфа-самец и кому принадлежат все самки, как это происходит у наших ближайших «родственников» обезьян.
Увеличение мозга человекообразных обезьян и древних людей требовало длительного периода детства, потому что рожать детей сразу с большой головой и развитым мозгом не позволяла физиология таза. Именно поэтому женщины рожали беспомощных детей, требовавших еще нескольких лет большой заботы. К тому же детей приходилось часто держать на руках из-за отсутствия шерсти на теле матери. При таком раскладе женщина должна была иметь возможность основательно полагаться на своего партнера. Тогда уже, как предполагают антропологи, пошел положительный отбор на неприметных, но заботливых самцов, которые потеснили на «брачном фронте» излишне агрессивных. Как же это связано с волосатостью?
Женщины подвергались половому отбору на еще большую безволосость, что было связано с неотенией – преобладанием детских черт у взрослого индивида. Это, по мнению ученых, способствовало повышению уровня заботы со стороны мужчин. В итоге все излишне волосатые дамы вымерли, не найдя себе заботливого «принца». Так в процессе эволюции возникло то, что с легкой руки знаменитого британского антрополога О. Лавджоя получило название «секс в обмен на еду»: зародыш моногамных отношений и связанный с этим дальнейший путь развития человечества.
Вот как об этом пишет известный эволюционный биолог Александр Марков: «В результате описанных событий у наших предков сформировался социум с пониженным уровнем внутригрупповой агрессии. Снижение внутригрупповой агрессии создало предпосылки для развития кооперации, взаимопомощи. Уменьшение антагонизма между самками позволило им кооперироваться для совместной заботы о детенышах. Уменьшение антагонизма между самцами облегчило организацию совместных рейдов для добычи пропитания»[675]. Потеря волос на теле сыграла в этом не последнюю роль.
У любознательного читателя может возникнуть вопрос: почему же волосы на теле человека кое-где остались? Ответ на него не такой простой, и наука не всегда может предложить внятное объяснение этого феномена. Например, это касается бороды и усов у мужчин. По предположению Дарвина, борода делала мужчину более привлекательным, но сегодняшние опросы женского населения показывают обратную картину: бородатые мужчины кажутся женщинам более старыми и менее привлекательными. Брови могли сохраниться сразу по двум причинам – коммуникативной и физиологической. В первом случае они помогают нам при общении друг с другом более ярко выражать свои эмоции, хмурясь или поднимая брови от удивления. Во втором, физиологическом случае они помогают отводить пот, градом катящийся со лба, чтобы он не застилал глаза. Волосы на голове защищают нас от холода и ультрафиолета. А вот что касается волос в лобковой части и подмышках, то тут часто можно встретить утверждение, чт