И тогда я закричала.
Это не был человеческий крик. Это был вой раненой волчицы. Вой, полный ярости, боли и такой любви, что, казалось, от неё сейчас треснут камни.
Я видела, как Мориен, отшвырнув брата в сторону, тянется к яйцу.
И во мне что-то сломалось. Все мои страхи, вся моя логика, все мои планы — всё это сгорело в один миг. Осталась только одна мысль. Одна цель.
«Я ТЕБЯ НЕ ОТПУЩУ!»
Я протянула руки не к Мориену. А к Кейдену. К его угасающей жизненной силе, которая тонкой золотой ниточкой утекала из раны.
Я схватила эту ниточку своей магией. Своей волей. Я — архитектор. Я — строитель. И я отказалась принимать этот проект — проект его смерти. Я начала строить. Я начала чинить.
Я впилась в его рваную, истекающую силой душу и начала сплетать её заново. Я брала свою собственную жизнь, свою энергию, и вплетала её в его, латая дыры, связывая обрывки.
— НЕТ! — взревела я, и мой голос эхом пронёсся по пещере.
Мориен обернулся, но было уже поздно.
Ритуал. Я забыла про него. Но он не забыл про меня.
Почувствовав мой крик, мою волю, мою связь с Кейденом, четыре потока силы, что до этого бились в агонии, хлынули ко мне. И я приняла их.
Я стала центром урагана.
Сила земли от Буркотуна дала мне прочность. Жизненная сила лесов и рек от маяков наполнила меня энергией. Песня Элины стала гармонией, которая не давала мне сойти с ума. А сила Сердца Горы… она стала клеем, который соединил всё воедино.
Я направила всю эту чудовищную, объединённую мощь не на врага. Я направила её на нас с Кейденом.
Я создавала новую структуру. Новую схему. Я вплетала его жизнь в свою. Я связывала наши души в один неразрывный узел.
Мориен с ужасом смотрел на то, что я делаю. Он понял. Понял, что проиграл. Он не мог дотронуться до яйца, которое теперь было частью меня. Он не мог дотронуться до меня, потому что я была частью Кейдена. Мы стали замкнутой, самодостаточной системой.
Он попытался атаковать, но чистая, созидательная магия ритуала ударила по нему, как по живому воплощению скверны. Его тёмная магия была для неё ядом, а она для него — огнём. Его доспехи зашипели, начали плавиться. Он закричал от ярости и боли.
— Проклятье! — взвыл он. И его тело, не выдержав напора чистой магии жизни, распалось. Просто растворилось в воздухе, как дурной сон. Осталась только горстка чёрного пепла и эхо его ненависти.
Враг был повержен.
Ритуал завершился. Поток силы, сделав последний круг, хлынул из грота наружу, исцеляя землю. А я… я без сил рухнула на пол рядом с Кейденом.
Он лежал без движения. Рана на его груди затянулась, оставив лишь тонкий шрам. Но глаза его были закрыты.
— Кейден? — прошептала я, касаясь его щеки. — Пожалуйста…
И в этот момент раздался тихий, мелодичный треск.
Мы все обернулись. Яйцо. Чёрная, испещрённая звёздами скорлупа пошла тонкими, светящимися трещинами. Оно выполнило свою задачу. Оно отдало свою силу. И теперь…
С треском, похожим на перезвон хрустальных колокольчиков, скорлупа распалась.
Внутри, на подушке из мха, свернувшись калачиком, лежало крошечное существо. Оно пошевелилось, распрямилось, неуклюже встало на тонкие лапки. Дракончик. Не больше моей кошки. С гладкой, как отполированный обсидиан, чешуёй и смешными, ещё не раскрывшимися крылышками.
Он поднял голову и открыл глаза.
И я утонула. Потому что на меня смотрели два точных, только маленьких, слепка глаз Кейдена. Два расплавленных золотых солнца.
Дракончик посмотрел на Элину, на Буркотуна, потом на неподвижное тело Кейдена. А потом его взгляд остановился на мне. Он моргнул, издал тихий, мелодичный звук, похожий на мурлыканье котёнка, и, пошатываясь, пошёл ко мне.
Он подошёл, ткнулся своей тёплой мордочкой в мою руку и снова промурлыкал.
«Мама», — прозвучало у меня в голове. Не словами. А чувством. Чистым, полным доверия и любви.
Слёзы хлынули из моих глаз. Я победила. Мы победили. Кейден был жив. Земля была исцелена. И у меня на руках сидел новорождённый дракон, который считал меня своей мамой.
«Победа, — с лёгкой истерикой подумала я, гладя шелковистую чешую. — Мы победили. И в качестве бонуса, кажется, я только что усыновила стратегический артефакт. В моём бизнес-плане этого точно не было. Нужно будет срочно переписать все должностные инструкции. И найти, где в этом мире продают соски для драконов».
Глава 48
Победа.
Слово было пустым. Я не чувствовала триумфа. Я чувствовала себя так, будто меня переехал сначала товарный поезд, а потом для верности ещё и асфальтоукладочный каток. Каждый мускул, каждая клеточка моего тела кричала от магического истощения. Я была пуста. Как выпитая до дна бутылка.
Так, Алина, подведём итоги, — проскрипел мой внутренний голос. — Тёмный властелин повержен. Мир (локального значения) спасён. В качестве бонуса, кажется, я только что стала мамой. Мамой дракона. В моём бизнес-плане по благоустройству этого пункта точно не было. Нужно будет срочно переписать все должностные инструкции и выяснить, полагается ли мне декретный отпуск.
Маленький комочек снова ткнулся в меня и пискнул. Звук был похож на звон серебряного колокольчика. Я с трудом открыла глаза.
На меня смотрели два огромных, любопытных золотых солнца. Точные копии глаз Кейдена. Дракончик, размером не больше крупной кошки, сидел на моих ногах и с интересом меня разглядывал. Его чешуя была цвета ночного неба, гладкая и блестящая, как обсидиан. Он неуклюже помахал смешными, перепончатыми крылышками.
— Мама? — прозвучало у меня в голове. Не словами. А чистым, тёплым, полным доверия чувством.
— О, чёрт, — прошептала я.
Элина, которая уже пришла в себя, сидела рядом и смотрела на это чудо с благоговейным восторгом. — Он такой милый! — выдохнула она. — Давай назовём его Пушок!
— Пушок?! — вмешался Буркотун, который деловито осматривал дракончика со всех сторон. — Ка-кой ещё Пушок?! Это — Искра Огня, Наследник Небес, дитя породы Изначальных! Ему нужно имя, полное мощи и достоинства! Например, Гром-молот! Или Скалозуб!
Я посмотрела на маленькое создание, которое в этот момент попыталось поймать свой собственный хвост и смешно кувыркнулось. — Да какой из него Скалозуб, — усмехнулась я. — Он… огонёк. Маленький, любопытный огонёк.
Дракончик чихнул. Изо рта у него вылетела крошечная, безобидная искорка. — Игнис, — сказала я твёрдо. — Пусть будет Игнис.
И тут я вспомнила.
Кейден!
Я резко обернулась. Он лежал там же, где и упал. Неподвижный. Бледный. С закрытыми глазами. Рана на его груди затянулась, но от этого было только страшнее. Он не дышал?
Паника, холодная и липкая, схватила меня за горло. Я забыла про свою боль, про усталость. Я подползла к нему. — Кейден! — я потрясла его за плечо. — Кейден, очнись! Не смей! Слышишь, не смей умирать! Я запрещаю! Я тебя спасла, я на тебя столько сил потратила! Умри теперь, и я тебя с того света достану и убью ещё раз за растрату моих ценных магических ресурсов!
Я прижалась ухом к его груди. И услышала. Тихое, слабое, но ровное биение сердца. А ещё я почувствовала… нашу связь. Тонкую, как паутинка, ниточку света, которая тянулась от моего сердца к его. Я поняла, что его жизнь сейчас держится на мне. На моей воле. На нашей связи, которую я сама же и создала в пылу битвы.
— Живи, — прошептала я, вкладывая в это слово всю свою оставшуюся силу. — Просто живи, упрямый ты ящер.
Мы устроили вокруг него настоящее дежурство. Буркотун притащил какие-то светящиеся мхи, которые, по его словам, «восстанавливают дух». Элина тихонько пела ему исцеляющие песни. А я… я просто сидела рядом, держала его руку и не отпускала. Я была его якорем в этом мире.
Он очнулся на рассвете.
Просто открыл глаза. И посмотрел на меня. — Я… жив, — прохрипел он, и в его голосе было столько удивления, будто он ожидал увидеть что-то совершенно другое.
— Ещё бы! — фыркнула я, отчаянно пытаясь сдержать слёзы радости. — Я вам не разрешала умирать! У нас договор, партнёр! Неустойку за преждевременное расторжение будете выплачивать триста лет!
Он попытался улыбнуться. А потом он приподнял руку, посмотрел на неё, прислушался к себе. — Моя сила… — сказал он растерянно. — Она другая. Она… тише.
— Она теперь наша общая, — тихо ответила я. — Я связала нас. Чтобы спасти. Простите.
Он долго смотрел на меня. А потом сказал то, от чего у меня снова всё перевернулось внутри. — Тебе не за что просить прощения, Элара. Никогда.
В этот момент к нам подполз Игнис. Он с любопытством обнюхал руку Кейдена, а потом лизнул его в палец своим маленьким, раздвоенным язычком.
Кейден замер. Он смотрел на крошечного дракона так, будто видел величайшее чудо света. Он медленно, очень осторожно, протянул палец и дотронулся до головы Игниса.
И в этот момент между ними проскочила золотая искра. Искра узнавания.
— Сердце Горы… — прошептал Кейден. — Оно не просто выжило. Оно родилось.
Он посмотрел на меня, потом на дракончика, потом снова на меня. И в его золотых глазах была такая бездна нежности, такая вселенная чувств, что я поняла — всё было не зря.
Обратная дорога в дом была похожа на триумфальное шествие маленькой, но очень потрёпанной армии. Кейден всё ещё был слаб, и мы с Буркотуном поддерживали его с двух сторон. Элина несла на руках спящего Игниса, который доверчиво уткнулся ей в шею.
Дома нас ждало первое чудо нового мира. Зорька стояла на ногах. Она была всё ещё худой, но серая хворь отступила. Она встретила нас радостным мычанием. Ритуал сработал. Наша земля исцелялась.
Мы уложили Кейдена у очага, на наше ложе из мехов. Он тут же уснул, но на этот раз это был не обморок, а здоровый, исцеляющий сон.
А я… я столкнулась с новой проблемой. Материнской.
Чем кормить новорождённого дракона?
После недолгого совещания с Буркотуном, который заявил, что «Изначальные питаются чистой магией и молоком горных коз», мы решили попробовать молоко Зорьки. Я налила в мисочку немного тёплого молока. Игнис подошёл, понюхал, фыркнул, но потом осторожно начал лакать. И ему понравилось! Он вылакал всю миску и, сытый и довольный, свернулся клубком у меня на коленях, замурлыкав, как маленький трактор.