в доме свежее молоко.
Он еще не успел уйти с середины поляны, как с другого конца въехала на нее телега. В оглоблях, покраснев от натуги, шел крестьянин, а на телеге, гордо подняв голову, стояла лошадь. Она громко ржала, как будто говорила: «Смотрите на дурня, занял мое место и везет меня, а я стою на телеге и радуюсь». Лошадь подняла ногу и стукнула по дощатому дну телеги.
— Вот какой я равнодушный, — начал крестьянин, едва отдышавшись и утирая пот с раскрасневшегося лица. — Я равнодушен не только к другим, но и к самому себе. Я даже могу везти на себе свою собственную лошадь. Пусть запишут в книге мое желание: я хочу уехать с этого острова, уехать туда, где живут счастливые люди.
— Здесь все счастливы на этом острове, — поправил его Равнодушный.
Крестьянин, снова впрягшись в постромки, потащил телегу со стоявшей на ней лошадью.
— Да, мы все счастливы, — дружно поддержали Лови-Хватай, Читай-Листай, Кошатница, Лоточница и хозяин балагана, который хотел выступить на состязании и ждал своей очереди. Но Равнодушного испугало желание крестьянина, и он прекратил состязание.
— Кто, по-твоему, занял первое место? — обратился правитель к судье. — По-моему, Кошатница.
— Нет, — ответил Начинай-Незаканчивай простодушно. — Пожалуй, самым равнодушным оказался крестьянин, который туфлю одел на голову. Пусть исполнится его желание. — А про себя подумал: «Трудно растить малыша, когда в доме нет молока».
— Тогда записывай, — сказал Равнодушный и мысленно поздравил себя с тем, что выбрал судьей Начинай-Незаканчивая: может быть, он ничего не запишет.
Начинай-Незаканчивай взял мел и дрожащей рукой написал первые слова:
«Победителю состязания…». Он хотел уже написать имя крестьянина, но увы! Как и всегда, Начинай-Незакан-чивай не смог довести дело до конца. Желание так и осталось не записанным.
Равнодушный поскорее отобрал у судьи книгу, чтобы сохранить чистую страницу, и объяснил:
— К сожалению, судья не может записать желание победителя.
— Тогда запишут другие, — сказали люди:-Мы можем записать.
— Уговор дороже всего, — остановил их Равнодушный. — Право писать в книге имеет только судья.
Равнодушный поскорее унес кожаную книгу во дворец и запер ее в сундук.
МАГНОЛИИ
Бабочка страшно возмутилась, когда увидела, как Равнодушный с помощью Начинай-Незаканчивая обманул жителей острова. «Сам же сделал его беспомощным, а теперь использует это, — говорила она про себя. — Я тебе обязательно отомщу». И составила план мести.
Она ласково улыбнулась Равнодушному и невинным голосом сказала:
— Я очень люблю цветы. Цветы в комнате — для меня самая большая радость. А ты, Равнодушный, любишь цветы?
— Я? — удивился Равнодушный. — Не знаю. Никогда не думал об этом.
— Любишь, конечно, любишь, — восторженно стала убеждать его Бабочка, — и разрешишь мне сорвать у тебя в саду нежные нарциссы.
Правитель был равнодушен к цветам так же, как и ко всему, кроме самого себя, но ему хотелось доставить девочке радость, и он согласно кивнул головой. А Бабочке только того и надо было. Она не стала рвать нарциссы. Бабочка прошла мимо клумбы, где росли эти чудесные цветы, и остановилась в аллее, по сторонам которой высились большие раскидистые магнолии. «Вас-то мне и надо, голубчики», — подумала она, взбираясь на дерево. Добралась до первой ветки — и на землю полетели большие белые цветы, как будто февральские мягкие хлопья снега. Сорвав цветы с одного дерева, Бабочка взобралась на другое, и под другим деревом оказался белый пушистый ковер. Потом Бабочка взобралась на третье. К вечеру, когда все слуги правителя уснули, девочка стала носить цветы в комнату. Она положила их на подоконник, предварительно плотно закрыв окно. Хорошо, что Равнодушный спал и не слышал ни ее шагов, ни стука закрывающегося окна. Потом положила цветы под кровать. Потом свила из них длинную гирлянду и повесила ее над ложем правителя, прицепила концы к спинкам кровати, а середину — к стене.
Бабочка успокоилась только тогда, когда все углы комнаты Равнодушного, стол, стулья были завалены цветами. Она с довольным видом поглядела на дело рук своих, торжествующе улыбнулась и вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
А утром… утром все было так, как задумала Бабочка. Еще не проснувшись как следует, правитель почувствовал себя нездоровым. Голова болела, дышать было трудно. Он, не открывая глаз, застонал. Услышав его стоны, в комнату вбежала Бабочка.
— Что с тобой, Равнодушный, ты нездоров? — участливо спросила она.
— Принеси мокрую тряпку да положи на голову, — попросил он.
— Сейчас, сейчас. Я принесу воды, умою тебя.
Бабочка вышла из комнаты, достала таз с водой, всыпала туда целую пригоршню сажи, тщательно размешала и опять пришла к Равнодушному. Равнодушный продолжал лежать с закрытыми глазами.
— Не открывай глаза, — предупредила Бабочка. — В воду я положила немного уксусу. Говорят, от головной боли помогает, — говорила она, а сама наклонила над тазом голову Равнодушного и принялась обмывать водой лицо и шею правителя.
— Вот так, хорошо, теперь легче, — приговаривала она.
Равнодушному не стало легче, но ему было приятно, что Бабочка так заботится о нем, и он не возражал.
— Вот и хорошо, — приговаривала Бабочка. — Я сейчас принесу еще уксуса и натру виски. Тебе совсем легко будет. — И Бабочка убежала, а Равнодушный остался один в комнате со своей головной болью.
Я НЕ Я
— Караул! Держите вора! — кричала Бабочка, бегая возле дворца.
Первым услышал ее Лови-Хватай.
— Где вор? Какой вор?
— Ой! Ой! — делая испуганное лицо, кричала Бабочка, в комнате Равнодушного, там вор!
— Держи вора! — вместе с Бабочкой закричал Лови-Хватай. Несмотря на свою силу, он был не очень храбрый и не решился один бежать в комнату Равнодушного. На его крик сбежались стражники. И во главе этого отряда Лови-Хватай кинулся в комнату Равнодушного. А тот тем временем, не открывая глаз, лежал на постели и стонал.
Вбежав в комнату, Лови-Хватай бросился к кровати и увидел там черномазого незнакомца.
— Ты кто? — закричал он, и, чувствуя за спиной поддержку стражников, схватил его за шиворот.
— Я… Я — Равнодушный, — заикаясь от боли и неожиданного испуга, бормотал правитель.
— Ха! Ха! Ха! Равнодушный… — засмеялся Лови-Хватай и вытащил правителя из постели.
Длинная ночная рубашка тянулась за ним по полу, болтались широкие рукава ее.
— Посмотрите! — картинно ткнул пальцем в него Лови-Хватай. — Он говорит, что он Равнодушный. А вот этого не хочешь? Говори, кто ты, — и Лови-Хватай поднес к самому носу правителя увесистый кулак.
Пойманный съежился и дернулся назад, отодвигаясь от волосатого кулака Лови-Хватая. Надеясь получить благодарность правителя, стражники тоже вцепились в пойманного и потащили его в большой зал дворца.
Тем временем дворец пришел в движение. Слышался стук, топот ног, и все больше и больше стражников собиралось ^ зал.
— Кто ты? — снова подступил к нему Лови-Хватай.
— Я правитель острова. Я — Равнодушный. Разве ты меня не узнаешь?
Тут все захохотали, и Лови-Хватай — громче всех.
— Ха-ха-ха! Если бы ты был белый с оспинками на лице, — сказал он, — тогда бы я тебе поверил. А ты?., Посмотри на себя: ты черный, как сажа, только белки глаз сверкают. — И Лови-Хватай подтолкнул пойманного к зеркалу.
Равнодушный взглянул в зеркало и закрыл глаза. На него смотрела такая страшная образина, что на очередной вопрос Лови-Хватая, кто он, правитель ответил:
— Я… Я… Я не знаю…
— Смотрите, он не знает, кто он и как его зовут, — заявили стражники, а повар едко сказал:
— Вот кто самый равнодушный на острове! Нужно доложить о нём правителю. Он наградит его.
— А награду поделим пополам, — добавил Читай-Листай.
— Правильно, — сказал повар, — я первый придумал. — И повар положил на плечо пойманного руку.
— Цыц! — сбросил руку повара Лови-Хватай. — Я первый его поймал. И со мной он будет делить награду. Пусть он построит дворец и подарит его мне. Найти правителя и доложить ему, — приказал Лови-Хватай стражникам.
Два стражника бросились на поиски Равнодушного. Они обежали все комнаты, все коридоры-правителя не было. Она только встретили Бабочку, которая уносила в корзине охапку цветов. Посланные вернулись к Лови-Хватаю и, разведя руками, сказали:
— Нет правителя.
— Болваны, — выругался Лови-Хватай. — Правителя не могли найти.
На этот раз пять стражников побежали искать правителя. И когда они тоже вернулись и доложили, что нет Равнодушного, пойманный пришел в себя и начал размышлять: «Я это или не я. Конечно, я», — окончательно решил он. На свежем воздухе головная боль у него стала меньше, и он сообразил, чем можно доказать, что он правитель. Он вдруг вырвался из рук Лови-Хватая, рванул ворот ночной рубашки так, что отлетели во все стороны пуговицы, и все увидели на шее большой ключ с голубым рубином.
— Теперь вы все видите, что я Равнодушный. Я всегда ношу ключ от сундука, и никогда с ним не расстаюсь.
Лови-Хватай выпустил из рук воротник рубашки Равнодушного и отступил назад. И все стражники и слуги сделали с ним один шаг назад, потом другой, потом третий… И вскоре в зале никого не осталось. Все боялись остаться возле Равнодушного: а вдруг он накажет.
А Равнодушный позвал:
— Найдите Бабочку. Она одна обо мне заботится. Одна меня ценит.
Бабочка как будто ждала этого. Она вошла в зал с тазом чистой, прохладной воды.
— Где это вы так измазались? — участливо спросила она. — Давайте я вам помогу умыться.
Равнодушный покорно подставил голову, и Бабочка мыла ему уши, щеки и шею, а он думал, где же это он измазался, и никак не мог догадаться.
— Теперь вам надо отдохнуть, правитель, — заботливо проговорила Бабочка и проводила Равнодушного в спальню.
Окно в спальне было открыто. Кровать приготовлена, и ни один цветок, даже маленький, не валялся ни на полу, ни на столе. Пока во дворце царила суматоха, Бабочка вынесла цветы, от присутствия которых в комнате у Равнодушного так разболелась голова. Бабочка знала, что запах цветов магнолий вреден для человека. Поэтому Бабочка так старалась убрать все, что могло бы подсказать Равнодушному, кто виновник его неожиданной болезни.