— Книгу справедливому Равнодушному! — прозвучал в глубине толпы чей-то голос.
— Знаем, как он справедлив! Запрещает людям помогать друг другу. Того и гляди все врагами станем.
Рыбаки, крестьяне, друзья Петрушки тоже устремились к корзине с орехами и стали бросать их в ящик с надписью «Петрушка». Орехи бесшумно падали в отверстие и внутри ящика раздавался тихий треск. Наконец, корзина опустела, противники столпились по обе стороны площади.
Читай-Листай объявил:
— Ну-ка, Лови-Хватай, подсчитай нам, сколько человек за Равнодушного.
Лови-Хватай поднял ящик, на котором стояла надпись «Равнодушный», повернул его вниз отверстием и потряс. Орехи посыпались на землю.
— Двадцать пять орехов, — провозгласил Читай-Листай. — Вот как уважают жители нашего Равнодушного.
— А Петрушку? Подсчитай-ка, сколько у Петрушки, — донеслись голоса. — У него будет намного больше.
Лови-Хватай взял ящик и перевернул вниз отверстием. И оттуда не вывалилось ни одного ореха, только посыпалась с тихим шелестом скорлупа.
— Ни одного ореха, — объявил Читай-Листай.
— Откуда скорлупа? Я орех бросал, — раздался голос Пальмовой Коры.
— И я бросал, — подхватил Бамбуковый Корень.
— И я!
— И я!
— И я! — гремели голоса рыбаков и охотников.
— Еще раз потрясите ящик.
— Потрясите, — распорядился довольный своей победой Равнодушный.
Лови-Хватай бросился выполнять приказание. Он обхватил ящик, поднял его высоко над головой, тряхнул, дескать, смотрите, ничего нет, — но тут ящик выскользнул у него из рук и стукнулся о землю. В ящике что-то испуганно пискнуло. Одна стенка у него отлетела, и оттуда, подняв хвост и пронзительно визжа, выскочила мартышка. В толпе ахнули.
— Она съела все орехи! — закричал Пальмовая Кора. — Равнодушный нас обманул! Пусть ответит!
Толпа угрожающе шагнула к Равнодушному.
— Обезьяну он нарочно туда посадил.
Обезьяна металась по полю. — всюду были взгляды возмущенных сторонников Петрушки. Они подступали все ближе и ближе к Равнодушному. Лоточница отодвинула тележку, обезьяна ринулась в образовавшийся проход и исчезла в джунглях. Рыбаки, охотники, крестьяне окружили Равнодушного и его помощников.
— Ты нас обманул! — люди размахивали руками и, казалось вот-вот схватят Равнодушного.
Равнодушный очень испугался.
— Это не я посадил, это Лови-Хватай. Ты зачем в ящик мартышку посадил? — Равнодушный подошел к помощнику и изо всех сил хлопнул его по щеке, а про себя подумал: «Это тебе не за то, что обезьяну посадил в ящик, а за то, что уронил его. Знал, что обезьяна там».
— Я не виноват, — хотел объяснить Лови-Хватай и сказать, что не он это придумал, но не успел…
Жители подступали все ближе и ближе к Равнодушному, свистели, улюлюкали и в один голос требовали волшебную книгу. Равнодушный побледнел, посерел.
— Не отдам я книгу! А если Петрушка хочет честно, пусть выходит со мной на кулачки. Я готов к бою. Пусть выходит, — и Равнодушный засучил рукава.
НА КУЛАЧКИ
— Я готов! — раздался из-за спины Пальмовой Коры голос Петрушки. Он отодвинул своего старшего друга и вышел на середину круга. — Я готов, — еще раз повторил он и поправил на голове колпак.
— Постой, Петрушка, — схватил мальчика за плечо Пальмовая Кора. — Посмотри, какой Равнодушный большой и сильный. Я пойду вместо тебя.
— Не надо! Я сам, — отказался Петрушка и одним прыжком встал перед Равнодушным. — Я ничего не боюсь! Меня в клетку бросали — тигр не тронул, со скалы бросали — не разбился. И боя кулачного не испугаюсь.
— Мальчишка! Хвастун, — в сердцах сказал Равнодушный. — Да я тебя одним ударом прихлопну!
Он с силой размахнулся и хотел ударить Петрушку прямо в лицо, но Петрушка легко, как мяч, отскочил в сторону, Равнодушный потерял равновесие, едва удержался на ногах.
— Вот ловкач, молодец! — одобрительно сказал Пальмовая Кора.
— Браво, Петрушка! — поддержало его несколько голосов.
А Равнодушный, обозленный неудачей, сделал несколько шагов по направлению к Петрушке и опять занес руку для удара. Мальчик опять отскочил. Теперь уже Равнодушный не стал тратить время на подготовку. Он размахивал кулаками, стараясь нанести удар Петрушке. Тот отпрыгивал, увертывался, приседал, да еще и улыбался, а иногда выкрикивал задорно:
— Здесь я, здесь! Бей!
Равнодушный устремлялся к нему и снова попадал кулаками в пустоту. Руки его мелькали то над головой, то по сторонам, как крылья ветряной мельницы. Но Петрушка, быстрый и проворный, казался неуязвимым.
Равнодушный запыхался. Лицо его раскраснелось, по лбу и щекам текли ручейки пота.
Люди подходили все ближе и ближе. Всем хотелось получше рассмотреть, как увертывается мальчик от Равнодушного, а кое-кто хотел подсказать правителю, как лучше справиться с Петрушкой. И, наконец, круг стал таким маленьким, что Петрушке трудно стало увертываться от ударов.
— Отойдите, отойдите, — шли по кругу Читай-Листай и Лови-Хватай. — Им бороться не мешайте. Места мало.
Толпа не слушалась. Она надвигалась на Петрушку и Равнодушного. Тогда Читай-Листай и Лови-Хватай стали отталкивать людей руками, брали их за плечи и осаживали назад. Круг стал расширяться. Равнодушный сразу заметил, что бороться ему будет труднее.
— Идите прочь! Пусть люди смотрят, как я честно борюсь с Петрушкой и как нечестно он все время увертывается от ударов.
— Это несправедливо! Он нечестно борется, — раздался пронзительный голос Лоточницы. Она была очень жадна, и воспоминание о взятых Петрушкой фруктах постоянно жгло ее душу.
— Да, да, нечестно. Не верьте Петрушке, — вторила ей Кошатница. Она беспокоилась о своих кошках, оставленных без обеда, а конца поединка не было видно.
— Бей его, Равнодушный, бей! — подзуживал хозяин балагана.
— Правильно, Петрушка! Держись, так и продолжай, — советовал мальчику Бамбуковый Корень. — Не сдавайся!
А Равнодушный надрывался до хрипоты:
— Это нечестно! Он продолжает увертываться! Он боится моих ударов!
— Я боюсь? — возмутился Петрушка. — Я никого не боюсь!
Он смело шагнул вплотную к Равнодушному и ударил его в грудь. Вернее, хотел ударить в грудь, но так как Равнодушный был намного выше Петрушки, то удар как раз пришелся но amp;apos;ноге. Равнодушный крякнул, размахнулся, и его кулак опустился на плечо мальчика. Толпа ахнула, глухо зашумела и сделала невольно шаг вперед. Петрушка пошатнулся, но устоял на ногах, и снова его кулак ткнул в щеку Равнодушного, который в это время нагнулся, чтобы посильнее ударить.
Большой, коренастый Равнодушный стоял на месте и, пользуясь тем, что Петрушка не отходит от него, наносил удары один за другим. И будь Петрушка человеком, он давным-давно бы лежал на земле и не мог пошевелить и пальцем. Но наш Петрушка принимал удары, отлетал, падал, вставал и снова бросался в атаку.
Люди причитали, охали, то и дело требовали, чтобы прекратили бой, чтобы прекратили это избиение, обзывали Равнодушного «людоедом», стыдили, что он взялся бороться с таким маленьким мальчиком.
Пальмовая Кора не выдержал. Он вышел на круг и сказал:
— Хватит, Равнодушный, давай со мной…
Его предложения никто не услышал.
Равнодушный окончательно устал, руки его плохо слушались, и от ударов Петрушки он теперь даже не отмахивался.
— Стоит Петрушка и стоит, ничего ему не делается, — скрежетал зубами Равнодушный. — Если сейчас не свалю ударом, я больше не смогу ни руку поднять, ни ногой двинуть.
Он собрал последние остатки сил, размахнулся, чтобы стукнуть посильнее, но поскользнулся и с размаху упал на спину. Петрушка стремительно подскочил к нему, сел на живот и весело закричал:
— Что, сдаешься? Наша взяла!
Равнодушный хватал ртом воздух, грудь его высоко вздымалась, а руки сами сжимались в кулаки от злости и бессилия.
— Петрушка! — раздалось в толпе. — Качай его!
Люди нахлынули на него. Самым первым возле мальчика оказался Читай-Листай.
— Молодец, Петрушка! Я тоже рад, что ты победил, — сказал он, правой рукой обнимая мальчика, а левую запуская в карман штанов Петрушки.
— Я тоже рад, — ответил Петрушка, в возбуждении от боя еще не соображая как следует, кто же его обнимает и поздравляет.
— Поздравляю! Поздравляю! — опять повторил Читай-Листай, обнял Петрушку левой рукой, а правую запустил ему в другой карман, потому что в первом кармане ключа не обнаружил.
— Молодец, Петрушка! — еще раз повторил Читай-Листай, поцеловал от радости, что нашел ключ, Петрушку в лоб и незаметно выбрался из толпы.
Толпа возбужденно шумела. Петрушку подхватили десятки рук, и он взлетел в воздух. Те же самые руки ловили его и вновь подбрасывали.
— Ура, наши победили! — не смолкали голоса.
Петрушка счастливо улыбался, а про себя думал:
«Это еще что… Вот я сейчас возьму волшебную книгу и такое напишу, что никому во сне не снилось. Все будут довольны и счастливы». И, едва коснулись ноги земли, он сунул руку в карман — ключа там не было. Он лихорадочно обшарил карманы.
— Ключа нет! — закричал Петрушка и рванулся ко дворцу Равнодушного… Когда, запыхавшись от быстрого бега, он влетел в комнату, то первое, что ему бросилось в глаза, был раскрытый сундук. Кожаной книги в нем не оказалось.
ПОЭТ
Читай-Листай пришел домой и сразу же решил, что волшебная книга поможет ему написать стихотворение такое, какого не было на свете, такое, чтобы вызывало у каждого восхищение. Но, увы! Волшебная книга не могла писать стихи. Огорчился Читай-Листай сначала, а потом подумал, что, может быть, оно к лучшему. Какой же будет интерес, если напишет за него волшебная книга? Вот если он сам напишет стихотворение — тогда другое дело. Он сел за стол, стал думать, что бы такое сочинить необыкновенное, но в голову ничего не приходило. Он в отчаянии встал, подошел к окну и стал смотреть, как тонет их поселок в ночном сумраке, как чистый серебряный месяц медленно поднимается в небе и плывет над тихими хижинами, над зеленью деревьев, как далеко-далеко за морем медленно гаснет последний взгляд солнца. Серебром блестит река, нежно порхает с куста на куст Еетерок. И как-то само собой в голове Читай-Листая сложились слова: