– Привет, Анастасия, зачем такая секретность?
– Мне нужно попросить тебя об одной услуге.
– Относительно Ники?
– Можно сказать, что да.
– Что за услуга? – немного странным тоном спросил он.
– Я бы хотела, чтобы ты снял камень с ее души.
– Я камень?
– Она чувствует себя виноватой в том, что из-за нее ты покинул монастырь. Вот я и прошу тебя рассказать ей правду.
– Какую? – напрягся Коста, сегодня многословием он не отличался.
– Что ты по-прежнему монах лавры Святого Афанасия на полуострове Афон! И во Францию ты отправился по поручению твоего монастыря!
Коста молчал. Она ждала. Пауза затягивалась, Настя решила не прерывать ее первой. Надо было дать Косте время переварить. Под мостом прожужжала маленьким мотором надувная лодка. Настя наклонилась, чтобы получше рассмотреть. Внезапно почувствовала прикосновение стали к руке. Жестким движением Коста ей вывернул руки. Столетова резко дернулась, но было уже поздно. Она была надежно прикована к деревянным перильцам наручниками.
– Хорошая вещь, от папы достались. Он, видишь ли, когда остался без работы, стал охранником в тюрьме, там и погиб, когда пытался помешать побегу одного опасного заключенного. Ему даже медаль посмертно дали, только ею никого не накормишь, – прокомментировал Коста, безучастно наблюдая за ее бесплодными попытками вырваться.
– Это что, неудачная шутка? – Она попыталась изобразить искреннее возмущение.
– Ты прекрасно знаешь, что нет. Ты проиграла, я выиграл. Иногда и охотник становится жертвой! Я восхищаюсь тобой, Анастасия, и хорошо понял, что тайны всего лишь разжигают твой аппетит. И я был готов, что ты не успокоишься, а некоторые тайны опасны для здоровья, – произнес Коста. – Итак, наши дороги расходятся. Мне очень жаль, но у меня нет другого выхода, дорогая мадемуазель Столетова. Ты получишь заслуженный отдых, но в отличие от Вельтэна твоя душа, надеюсь, попадет в рай.
Настя с ужасом смотрела на него. От обаятельного и сердечного юноши, которого она знала, не осталось и следа. В черных глазах светилась холодная решимость, и еще в них пылала ненависть. По коже пошли мурашки, но она собрала себя в кулак. На слабость права она не имела.
– Ты ничего не почувствуешь, – спокойно продолжил он. – Ты продвинулась слишком далеко, дорогая Анастасия, только, к сожалению, не в том направлении.
Мозг Насти работал четко, и она, сама удивившись собственному хладнокровию, заявила:
– Ты уверен, что я продвинулась не в том направлении?
– Уверен, только скажи, когда я проговорился? Так, из научного интереса.
– Тогда из научного же интереса попробуй догадаться, мне от всего этого какая выгода?
– Я тоже могу удовлетворить твое любопытство.
– Учитывая то, что мне предстоит, думаешь, у меня есть желание любопытствовать? – возмутилась Настя. – Хотя, подожди, а что ты собирался делать с изобретением Эдуарда, если бы он согласился тебе его передать?
– Мне нужны были таблички, – упрямо повторил он.
– Таблички? Каменные?
– Что, кроме камня, может выстоять тысячелетия!
– Тысячелетия! – эхом повторила Настя, все постепенно становилось на свои места. – Каменные таблички с волшебной музыкой Орфея, так, значит, именно этим владел Эдуард? Откуда они у него?
– Понятия не имею.
– Подожди…
– У нас нет времени на объяснения.
От его ровного тона ей стало окончательно не по себе. Грек был равнодушен. Ее судьба в его голове была окончательно решена, и никакой надежды не было. По спине заструился холодный пот. Она лихорадочно просчитывала в уме варианты.
– Я нисколько не жалею, что убил де Вельтэна, – продолжал Коста, – я ведь пытался объяснить важность этого открытия для нас. Таблички должны были передать Великой лавре! Волшебная мелодия Древней Эллады должна была вернуться в Грецию! Никто не знает, почему в последний момент коптский епископ передумал. И мои собратья много веков назад и не догадывались, какое направление было выбрано для табличек. Мы безуспешно их искали в течение многих столетий! Но все тщетно! И вдруг появляется этот самонадеянный болван с копиями нот, которые мы считали утерянными!
– И ты уговорил настоятеля отправить тебя во Францию, якобы в целях изучения связей православных и католических монастырей. Именно так это было представлено префектуре полиции.
– Ты и до префектуры добралась! – удивился Коста.
– Добралась, а еще один вопрос: это ты подстроил встречу Вельтэна с Никой?
– Что это изменит? – пожал плечами Коста. – Хотя приговоренные к смерти имеют право на последнее желание! Если хочешь знать правду, пусть так и будет. Да, я организовал встречу Эда с Никой. А через нее стал своим человеком, Эдуард даже со мной делился.
– Он тебя не узнал?
– Нет, он прекрасно меня узнал, и его даже забавляла эта ситуация. Он знал, с какой целью я появился здесь.
– Он тебя недооценил, – констатировала грустно она.
– Как и ты, – пожал плечами Коста, – и ты мне не оставила другого выхода, ты можешь помешать выполнению моей миссии!
– Значит, ты так ничего и не нашел! – с облегчением произнесла Настя.
Его передернуло, глаза сверкнули.
– Замолчи! – Он достал заранее приготовленный шприц с какой-то мутной жидкостью.
– Ты законченный психопат! Ты же монах и не имеешь права преступать закон «не убий»! Чего тогда стоит твоя клятва?
– Тамплиеры, госпитальеры, тевтонские рыцари тоже были монахами!
– Тогда было другое время!
– То есть хочешь сказать, что в наше время убивают меньше? Думаю, что время пришло, прощай, Анастасия. – С этими словами он поднял шприц, прицеливаясь.
Коста был настолько уверен и сосредоточен на своей жертве, что забыл всякую осторожность. По сторонам он не смотрел, а зря. От невысокого дерева бесслышно метнулась тень, и через считаные доли секунды мощный удар припечатал грека к дощатому настилу, а сильная рука вырвала шприц.
– Вколоть, что ли, тебе эту дрянь, гаденыш! – произнес Гарик, одним коленом придерживая лежащего Косту.
– Он нам нужен живым! – напомнила Настя.
Гарик кивнул, для верности врезал еще раз, чтобы жертва не дергалась, и, зачем скрывать, для удовольствия. Потом не торопясь достал тонкий нейлоновый жгут и тщательно скрутил грека по рукам и ногам. Бодлер появился с противоположного направления.
– Полицию вызвал? – спросила его все еще прикованная к перильцам Столетова.
– Вызвал, «отец Браун» на полной скорости сюда несется. Я его подключил, когда этот… – он указал пальцем на побелевшего Косту, – соловьем про свои подвиги разливался!
– А меня вы думаете отцеплять?
– Очень даже неплохо смотришься, – съехидничал Гарик, – блондинка в лапах Кинг-Конга!
– Я не блондинка, да и этот подлец до Кинг-Конга не дотягивает!
– Твоя правда, – согласился Гарик, вытряхивая карманы Косты.
Ключ был найден, Настя отцеплена. Она перевела дыхание и ворчливо произнесла:
– Уф, никогда не думала, что это может продолжаться целую вечность!
– Добро пожаловать на войну, дорогая! – одними глазами усмехнулся Гарик.
– А если бы он в меня воткнул этот проклятый шприц?
– Ну этот вариант мы тоже предусмотрели. Жэбэ, можешь выходить.
Послышался треск веток, и из чащи вышел долговязый, застенчиво улыбающийся мулат лет тридцати пяти. В руках он держал винтовку с оптическим прицелом и небольшой чемоданчик.
– Знакомьтесь, Настя Столетова – Жан-Батист Самохин-Жаке, не удивляйся, у него две фамилии от русской мамы и французского папы. Настя – технический переводчик и по совместительству детектив-любитель, Жан-Батист, а для своих Жэбэ – негласный чемпион мира по стрельбе по движущимся и недвижущимся целям.
– Ну уж ты и загнул, я выше третьего места на европейских не поднимался, и то всего лишь один раз, – поправил Настиного друга Жэбэ, присаживаясь на пень и любовно разбирая и упаковывая свое оружие в чемоданчик, по-русски он говорил с легким акцентом, зато французским владел отлично.
– Ну, не скромничай, в бытность твою снайпером в Легионе, я думаю, ты выше первого в мировых поднялся!
– Об этом лучше не будем, – с внезапно помрачневшим лицом поправил его Жэбэ, в отличие от Гарика воспоминания о Легионе у него, похоже, были не из приятных.
– Извини, дружище. Так вот, Настя, как видишь, ты была в полной безопасности.
– Почти в полной, шприц с эфедрином мы не предусмотрели, – поправила она его.
– Ста процентов никогда не бывает, – согласился Гарик.
– Бывает, при первой попытке я бы его снял, – возразил стрелок.
Раздался звук полицейской сирены. На берег вырулило три автомобиля. Из одного из них выбрался Борель и, прихрамывая, поспешил к мостику. За круглыми линзами его очков глаза полыхали молниями, лысина переливалась на солнце капельками пота, а голос не обещал ничего хорошего:
– Ваши действия могут быть причислены к обструкции следственных действий!
– Я же передала вам в руки настоящего убийцу! – возмутилась опешившая от такой черной неблагодарности Настя.
– Но вы могли погибнуть, а он ускользнуть от закона!
Гарик дернул свою подругу за руку и миролюбиво произнес, показывая на надежно спеленутого Косту:
– Вот ваш элемент. Тепленький, из рук в руки, и извините, если что не так. А это – орудие покушения. – Он протянул им полиэтиленовый пакет со шприцем. – А вот моя визитная карточка, если будут вопросы: охранное агентство Арутюняна, я уже пару раз работал с вашими ребятами.
К этому времени Бодлер, полицию недолюбливавший, благополучно ретировался, а Жэбэ растворился в кустах еще до прибытия команды «отца Брауна». Дальше все происходило как при замедленной съемке. Надежно спеленутого нейлоновым жгутом Косту поволокли и без особых церемоний втолкнули в полицейскую машину. Тот даже не сопротивлялся, а как-то сразу потух и съежился. Аристид уже более спокойным тоном поинтересовался:
– Могу я все-таки узнать имя неизвестного доброжелателя, подключившего меня к вашему разговору? Хотелось бы его поблагодарить.