Устроились в закрытом вагоне, чтобы прятаться от сажи и пыли, однако окна оставались открытыми. Поезд пестрел нарядными платьями дам, их кружевными зонтиками, косынками, яркими галстуками щеголеватых молодых людей. Среди путешествующих было много отцов семейств с женами и детьми, знатных семейств. Все ехали, верно, в Павловск на благотворительную лотерею.
Марья Власьевна устроилась возле окна и с восторгом следила за убегающими пейзажами, словно ничего подобного в жизни не видела. Наташа поглядывала на обеих спутниц с мягкой улыбкой.
Катя страшилась предстоящего, боялась все испортить и не достичь цели. Даже экзотическое путешествие не занимало ее. В другое время она бы насладилась им вполне, да кабы еще Левушка был рядом. Она представила его сидящим напротив, на мягкой скамье, с восторгом озирающим нарядную Катю. О, как нужен был ей теперь ласковый, заботливый взгляд любимого друга! "Только бы спасти его, только бы спасти, - твердила она про себя, как молитву, - иначе ..."
Катя силилась не думать о неудаче и отгоняла от себя страшные видения: Сибирь, рудники, больной, изнеможенный, рано постаревший Бронский. Если еще выживет... Разлука надолго, а то и навсегда!
- Что ты, Катя? - с тревогой окликнула ее подруга.
- Ах, нет, - силясь справиться со слезами, качнула головой Катя. - Подумалось мне...
- Ты поможешь ему, Марья Власьевна поможет, - шепнула Наташа ей на ухо. - Вообрази, ее знает сам государь и с почтением к ней относится! Она непременно поможет!
Миновали Царское Село, оставив часть публики на платформе, а вскоре прибыли в Павловск. Марья Власьевна повела спутниц в вокзал, где все было устроено для благотворительного вечера.
Там их встретил распорядитель, который сообщил Аргамаковой:
- Государь не приедет, но прислал купить билетов на четыреста рублей, и государыня на триста.
Марью Власьевну тотчас вовлекли, закрутили, умчали, и подруги остались одни. Впрочем, Наташа не потерялась. Она отыскала светских знакомых, представила им Катю. Бедняжке казалось, что все глаза устремлены на нее. Оно и верно: появление нового лица произвело некоторое волнение в нарядной толпе. Лорнеты молодых щеголей нацелились в ее сторону. Дамы придирчиво оглядывали Катин наряд, однако ни слова не было сказано вслух.
В зале, куда ввела их Марья Власьевна, были устроены увитые плющом и лентами киоски, в которых кипела торговля. Светская знать за баснословные деньги покупала у хорошеньких девиц всякие милые безделушки.
- Матушка, случай! - откуда ни возьмись вынырнула Марья Власьевна. - Вон в том киоске не хватает барышни, ступай поскорее туда!
- Да как же, я не умею... - пролепетала было Катя, но почтенная дама пихнула ее в бок.
- Поживее, мать моя! Счастья своего не ведаешь!
Она схватила Катю за руку и поволокла к пустому киоску. Девушка не успела опомниться, как ее окружила светская молодежь с просьбами продать статуэтку Тальони или Наполеона, пудреницу или зеркальце. Поневоле Катя взялась предлагать свой товар и принимать деньги, складывая их в специальный закрытый ящик с прорезью.
Она учтиво отвечала на комплименты, улыбалась чуть смущенно и была по обыкновению своему тиха и проста, что тотчас оценила публика. Даже смуглость ее загорелого лица и рук, контрастирующая с обыкновенной бледностью других барышень, была отмечена как оригинальная подробность.
Из соседнего киоска выглядывала хорошенькая темноволосая головка. Катя улыбнулась ей, однако молодая особа с бриллиантовым шифром не ответила, лишь пристально посмотрела на соседку. Все ее покупатели перебежали к Кате из любопытства.
- Наша прелестная графиня Забельская не в духе, - усмехнулся высокий белокурый конногвардеец, занявший возле Катиного киоска удобную позицию.
Девушка вздрогнула при этом имени и, в свою очередь, изучающе взглянула на соперницу.
- Есть от чего прийти в дурное расположение духа, - ответил конногвардейцу один из светских щеголей. - Графиня не выносит соперничества. Шеншин, она вам не простит измены!
Князь покрутил ус, поглядывая на Катю, и проговорил нарочито громко:
- "Я никогда не делался рабом любимой женщины..."
Катя поняла, что он произнес фразу из модного романа. Девице самой впору было прийти в дурное расположение духа: перед ней предстали участники Левушкиной драмы, более того - ненавистная соперница. Однако придаваться чувствам вовсе не ко времени: ее теребили со всех сторон, требуя продать то или другое. Шеншин все не отходил от киоска, графиня же кусала губы и метала гневные взоры в его сторону. Катя невольно наслаждалась положением незримого разведчика в стане врага: она знает, кто эти люди, а они пока нет.
Когда подвели итог торговли, оказалось, что Катин киоск принес дохода больше других. И тут ей достался от графини холодный угрожающий взгляд. Впрочем, она блестяще владела собой. На лице Долли возникла учтивая улыбка - к ней приближалась дама европейской наружности, с величественной осанкой, одетая изысканно и со вкусом. Тончайшей выделки бриллианты блестели в ее ушах, в волосах сверкала прекрасная диадема.
- Ваши старания, дорогая графиня, несомненно принесут пользу московским вдовам и сиротам, - проговорила дама с некоторой европейской неправильностью речи.
Графиня присела в низком поклоне. И тут дама обратилась к Кате с благосклонной улыбкой.
- А вот и наша победительница. Кто вы, дитя мое? Расскажите же о себе.
Катя беспомощно огляделась вокруг. Как назло, Марья Власьевна куда-то опять пропала. Между тем блистательная дама взяла растерянную девицу за руку и привела в уютный диванный уголок, устроенный в ложе другой залы со множеством кресел и большой сценой.
Катя понимала, что перед ней влиятельная дама высшего света, приближенная ко двору. Молодая аристократка располагала к себе, к тому же она находилась в интересном положении, что придавало ее холодноватому облику нечто домашнее, уютное.
- Итак, мое дитя, кто вы?
И Катя ей все рассказала.
22.
Она не думала о пользе, которую можно извлечь из этого, забыла все, чему ее учила Марья Власьевна. Незнакомая дама была столь любезна и ласкова, что Катя говорила легко, ничего не утаивая. Рассказала и то, что не решилась открыть Левушке и маменьке. Все подробности пленения и ранения Бронского, ее поединок с Григорием, обстоятельства гибели атамана. Когда речь зашла о несправедливом аресте Левушки, Катя едва не расплакалась. Дама слушала участливо, не перебивала, не задавала вопросов.
- Теперь ему грозит каторга... - завершила свой рассказ Катя и все же не сдержала слез.
- Что ж, Богу будет угодно - оправдается. Молитесь за него и не теряйте надежды, - произнесла в утешение ей дама. - Ваша самоотверженность заслуживает награды.
Она поднялась, легонько кивнула Кате и вышла из ложи. Девушка не сразу опомнилась. Она отерла слезы, успокоила дыхание и выскочила следом за дамой. Ей хотелось благодарить незнакомку за добрые слова и участие, но та уже была окружена блестящей свитой. Катя не посмела вновь напомнить о себе.
Тут и Марья Власьевна с Наташей объявились. Началась лотерея. Разыгрывались забавные мелочи вроде фантов: вышитые кошельки и кисеты, тончайшие носовые платки, склянки с духами, бальные книжки, ножи для разрезания журналов, собственно модные журналы, - все это было пожертвовано дамами высшего света в лотерею. Государыня прислала дивный золотой футлярчик для румян и шелковый веер из слоновой кости. Вокруг сделалось весело, бестолково, суетно.
- Попытайте счастье, - обратилась вдруг к Кате обиженная графиня. - Начинающим всегда везет.
- Да уж! - подхватила Марья Власьевна. - О прошлом-то годе, сказывали, некая бедная девица сорвала куш!
Долли неприязненно покосилась на шумную барыню, но поддержала беседу:
- Верно. Бывшая институтка, гувернантка Штосс выиграла в польской лотерее восемьсот тысяч злотых, по-нашему, четыреста тысяч рублей, целое состояние. Весь Петербург гудел, завидовали, от женихов отбою не было.
- А что теперь с ней? - спросила Катя с вызовом.
- С кем? - подняла брови графиня Забельская.
- С гувернанткой Штосс.
- Почему мне знать? - пожала плечами Долли и отошла к Шеншину.
- Кто эта дама? - шепотом спросила Наташа, провожая ее взглядом.
- Графиня Забельская, - коротко ответила Катя с презрительной гримасой.
- Ужель та самая? - ахнула Наташа.
Неожиданно объявили, что после лотереи устраиваются танцы. Это взволновало публику, по толпе словно электрическая искра пробежала. Оркестр занял место в углу залы, и грянула музыка. Катя же вовсе не собиралась танцевать, но кавалеры обступили ее, приглашая непрестанно. Девушка понимала, что отказать нельзя, да Марья Власьевна подталкивала ее:
- Иди, матушка, танцуй, не обижай молодца.
Мадам Пашкова тоже кружилась в вихре танца, не зная устали, а она замужняя дама. Что ж Кате тогда отказывать себе в удовольствии? Обе подруги не сходили с доски весь вечер. В мазурке Катин стул оказался рядом со стулом графини. Забельская склонилась к ней и, тонко улыбаясь, предложила:
- Завтра здесь устраивается маскарад. Приезжайте, будет много веселее, да и вольней! Я пришлю за вами экипаж?
Катя пожала плечами, не зная, что отвечать.
- Скажите, куда прислать? Вы, верно, в Павловске остановились? Или в Царском?
Настойчивость графини была неприятна Кате. "Ей-то на что?" - подумалось невольно. Тут их разлучили кавалеры. Жаль, Марья Власьевна опять куда-то запропастилась, совета спросить не у кого.
Поначалу танцы для Кати казались тягостной обязанностью, однако постепенно она поддалась общему веселью. Успех кружил девушке голову, все вокруг казались милыми, добрыми, мало не родными. Князь Шеншин дважды приглашал Катю и вальсировал чудесно, развлекал ее остротами и комплиментами, приносил мороженое и сельтерскую воду. Кажется, он решительно желал понравиться свеженькой девице.
Порой при мысли о Левушке Катя чувствовала укор совести, но она утешалась тем, что приехала сюда для дела. Да и что за беда, коли она нравится и замечена? Теперь даже графиня Забельская виделась ей милой и привлекательной особой. И на маскарад, пожалуй, надобно ехать, это же для пользы дела! Вокруг зачарованной девицы вились великосветские щеголи и гвардейцы, ей шептали комплименты, жали ручку в танце, подавали уроненный платок или веер, пододвигали стул и прочая.