За этими мыслями застал генерала адъютант.
– Сообщение от командира второго отдельного батальона лейтенанта Винка.
– Да? И что там?
– Винк сообщает, что создал группу по поискам Сферы и просит помощи.
– Поиск чего? – Рас уставился на помощника.
– Сферы, – повторил адъютант менее уверенно.
– Ха! – усмехнулся генерал. – Ловкий какой! Кто ему приказал ее искать?
– Это его инициатива, господин генерал.
– Да, ловкач. Если мои боевые офицеры кинутся на поиски мифической реликвии, то кто будет воевать? А?
Адъютант замялся.
– Так всю армию развалят.
– Но ведь рекомендации искать Сферу исходят из самого дворца, – негромко сказал адъютант.
– Из дворца, – недовольно сказал генерал. – Знаю, что из дворца. С ума они там все посходили. И какой именно помощи он просит, этот ваш Винк?
– Денег, господин генерал.
– Денег просят все.
– Он также интересовался старинными картами. Особенно теми, где указаны острова Южного моря.
– Ну, карты пусть сам ищет.
– А еще опытного шифровальщика.
– А это зачем?
– В его распоряжение попал старинный манускрипт, в котором будто бы говорится о трех возможных путях поиска Сферы. Но текст хитрейшим образом зашифрован.
– Вот как!
– К тому же Винк вышел на след каких-то современных документов по этой проблеме.
– И тоже зашифрованных?
– Разумеется.
В отношении взятого им иронического тона генерал Рас слегка лукавил. На самом деле легенды о загадочной и спасительной реликвии царапали его солдатскую душу. Просто не было времени задуматься об этом всерьез. Генерал был очень даже не глуп, но в некоторых вопросах по-юношески наивен, не слишком начитан и поэтому на самом деле всем сердцем поверил в россказни о Сфере. Впрочем, он, видимо, знал что-то такое, чего не знали другие. Еще в ранней юности он испытал мучительный душевный кризис, после чего год прожил в одном дальнем монастыре, в глухом лесу, в каменной келье, где провел за горячими молитвами много бессонных ночей. Он был ревностным учеником двух мудрых старцев, потихоньку раскрывавших перед молодым послушником тайны этого и некоторых иных миров. Однажды после сурового месячного поста старцы завели с юным монахом неспешную беседу на разные темы. Разговор, в частности, коснулся истории их родного отечества, трудностей, войн, борьбы с жестокими врагами. Что помогало родной стороне отстоять свободу и независимость? Храбрость солдат? Да. Единство народа? Несомненно. Но главное, сказали старцы, это, конечно, вера. Вера отцов, вера дедов, правильное понимание истин неба. А там, где вера, там храмы, там знания, там память веков, там реликвии. Некоторые реликвии нам хорошо известны. Они в самых знаменитых храмах. В больших музеях. В древних хранилищах книг. Их можно встретить порой и в далеких маленьких церквушках. Но есть и такие реликвии, которые в силу разных причин утеряны, и даже память о них почти стерта. Но это могут быть очень сильные и очень важные реликвии. Их еще предстоит вспомнить и найти. Разговор произвел большое впечатление на послушника.
Так бы и катились в молитвах и трудах дни, месяцы и годы монастырского бытия. Но необузданный темперамент юноши мешал ему спокойно и внимательно вникать в новые принципы и новые правила жизни. Постепенно он понял, что высокие монастырские стены тяготят его. Один из старцев между тем скончался, не дожив одного месяца до своего столетия, а второй неожиданно сказал Расу, что он должен покинуть монашескую обитель. Молодой человек пытался возражать, однако старец сказал весьма дружелюбно, но твердо: «Путь отшельника не для тебя, сын мой. Иди в мир смело и свободно, и, Господь даст, ты еще совершишь благие дела во славу отчизны нашей». На этот раз несостоявшийся монах не посмел возразить и уже через месяц оказался курсантом артиллерийской школы. Жизнь среди пушкарей, потом в кавалерийском полку, участие в непрерывных военных походах и жестоких боях, а потом и служба в штабах, где беспрестанно суетились майоры и полковники, не слишком располагала к глубокомыслию, да и читать толстые ученые книги было некогда.
Но на всю жизнь запомнил Рас не только проповеди старых монахов, но и их удивительные воззрения на мир. В частности, они приоткрыли ему глаза на природу реликвий. Один из старцев не уставал говорить ему, что мир не ограничивается тем, что мы видим вокруг, что есть иные миры – и более низкие, и более высокие. И из этих высоких миров в наш грешный мир иногда посылаются слова и вещи. Посылаются для нашего вразумления и пробуждения света в душах наших. Слова такие мы называем символами, а святые вещи – реликвиями. И тот, кто чист и тонок душою, не может и не должен со спокойным сердцем проходить мимо символов и мимо реликвий. Ибо они призваны открыть нам глаза и сказать многое.
Рас на всю жизнь запомнил, как старец прикрыл глаза и прочитал, почти пропел, надтреснутым тонким голосом:
Милый друг, иль ты не видишь,
Что все виденное нами —
Только отблеск, только тени
От незримого очами?
Генерал задумчиво смотрел в замызганное слюдяное окошко палатки. Адъютант дисциплинированно молчал. Вдруг генерал очнулся, тряхнул головой.
– Скажи, мой друг, а этому Винку можно верить?
– Я не так хорошо его знаю, господин генерал, но…
– В боях, мне кажется, он не слишком отличился.
– Это энергичный и способный молодой офицер. Он на хорошем счету во дворце. Карьерист, это несомненно. Но это не всегда минус, господин генерал.
– Минус, минус, – задумчиво повторил генерал, – не всегда. Да, конечно. Не всегда. И все же я бы не хотел, чтобы эта тема стала излишне модной в боевых частях. Понимаешь, сынок, когда ты задумываешься о помощи святых сил, а сам еще недостаточно духовно вырос, то тебе самому уже не так охота лезть под пули и на пики. Зачем рисковать жизнью, если придет помощь с небес? Если можно в решительную минуту достать из походной сумки какой-то волшебный шарик или крестик. А что тогда означает тяжелый ратный труд? Зачем эти муки? Вот ведь в чем штука. Я вполне терпимо отношусь к нашим капелланам и их проповедям, я не против всяких там молебнов и каждений, но эти представления должны укреплять сердце воина, а не размягчать его. Если мы поверим в волшебную палочку и бросим все силы на ее поиски, то как тогда быть с кровавой и трудной ежедневной работой?
– Серьезный вопрос, господин генерал.
– Ладно тебе – господин, господин… К чему это чинопочитание? Знаешь ведь, не люблю я этого. Чай, мы не на параде и не во дворце. Кто я тебе? Ведь вроде отца. Или не так?
Адъютант смущенно замолк.
– Конечно, в мире не все так просто, – продолжал генерал, – и всякого рода волшебные силы, несомненно, существуют. Без них жизнь была бы уж очень скучной и прямолинейной. А если они есть, то почему бы им не поддержать нас? Ведь не такие уж мы монстры и греховодники, а? Вот ты, сынок, в трудные мгновения жизни – в лихой атаке ли, в минуту болезни – разве не ощущал, что тебя кто-то словно бы охраняет, кто-то поддерживает, не дает тебе сгинуть и пропасть?
– Ощущал, господин генерал, – ответил адъютант, не особо задумываясь, – не так часто, но бывало.
– Вот видишь? А что бывает с отдельными людьми, то бывает и со страной. И почему бы нет?
– Действительно, – сказал адъютант.
– Так что в принципе-то я не против поисков этой самой Сферы и всего такого. Найдут – хорошо. Не найдут – переживем. Надо уметь опираться на собственные силы. Конечно, это все интересно. Жутко интересно! Был бы я помоложе да посвободней! Ух-хо-хо! Я бы задал шороху! Но едва ли мы вправе отвлекать сейчас на подобные поиски какие-либо значительные силы и средства. Но неординарные ходы тут возможны. Очень даже воз…
Вдруг генерал с силой ударил себя по лбу и горячими круглыми глазами уставился на своего офицера.
– Что такое? – испугался адъютант.
– Идея! – сказал внезапно повеселевший генерал. – Элементарная мысль. Но, по-моему, здравая.
– Да? – осторожно поинтересовался адъютант.
– Не нужно отвлекать боевых офицеров, не следует трогать старых и опытных солдат. Я знаю, кого я пошлю на поиски Сферы!
– И кого же? – Адъютант слегка осмелел.
– Не догадываешься, сынок?
– Не-а, – честно признался адъютант.
– Да этих парнишек, что нам Ламу отвоевали. Понял?
– Ого! – сказал адъютант.
– Сомневаешься?
– А они в этом сложном деле что-нибудь понимают?
– Думаю, нет. А ты знаешь таких, которые понимают?
– Не знаю, – твердо сказал адъютант.
– То-то и оно. Так что, полагаешь, нельзя их посылать?
– Ну почему? Можно. Все равно других нет.
– Спасибо, друг, что поддержал, – сказал генерал. – Они еще не вполне солдаты, но, обрати внимание, им все время сопутствует удача. Дай Бог, чтобы так вышло и на этот раз.
– Почему бы нет? – меланхолично ответил адъютант.
– А ну-ка давай мне их сюда. Доставить срочно.
– Есть доставить срочно!
– Отличная мысль! – сказал генерал, потирая руки.
– А что мы ответим Винку?
– Скажи, чтобы помощи от нас не ждал. Если сам исхитрится, пусть ищет. В таком деле грех запрещать здоровую конкуренцию. Но чтобы делал это не в ущерб боеспособности вверенных ему частей. Ясно? Я строго спрошу.
– Ясно, госп… – Адъютант замялся на секунду, но тут же повторил звонким голосом: – Ясно!
– И еще – подать мне сюда Подорогу!
– Есть подать Подорогу.
Когда трое новобранцев явились, генерал повел себя не совсем обычно. Он отдал короткие приказы охране, которая выстроилась по внешнему периметру внушительной палатки командующего, затем провел своих гостей в дальний закуток, куда посторонние обычно не допускались, предложил сесть на раскладные стулья и завел разговор о том о сем. Сначала расспросил, хорошо ли кормят, не воруют ли кашевары и не текут ли крыши в палатках. Потом перешел к разговору о трудностях военной службы, о хитростях разведки, об искусстве фехтовального боя, о необычных и хитрых приемах в сем не простом деле. По ходу разговора Рас так увлекся, что вскочил, сорвал висящую на стене шпагу и, вращая ею с необычайной ловкостью, стал показывать, как надо действовать, если сильный противник наседает и не дает продыху.