Потом она медленно приходила в себя, все так же лежа на спине, чувствуя рядом с собой его тело и благодарно поглаживая то чудо природы, которое принесло ей столько наслаждения. Мельком она взглянула на часы. Еще только пять утра. День начался довольно удачно, как это ни раз бывало в прошлом, несколько лет назад. Может быть, это вновь станет привычной частью ее жизни. Питер тоже должен быть доволен, получив заслуженную награду за ее спасение во сне и щедрый аванс за спасение наяву, в недалеком будущем. Интересно, что только сейчас она вспомнила, с чем была связана эта комната в ее памяти. Именно в «Орхидее» она провела свою последнюю ночь с Питером, перед расставанием. И с этой мыслью Брит тут же заснула, спокойным, безмятежным сном.
Она даже не пошевелилась, когда Питер выскользнул из-под одеяла, собрал в полутьме свою одежду и осторожно вышел в коридор, стараясь вернуться в отведенную для него гостевую комнату не замеченным. Это было несложно сделать, поскольку мудрые родители отвели ему соседний «номер», на двери которого был изображен нарцисс.
Конечно, у него была своя комната в этом доме. Мать сохраняла ее неизменной с тех пор, когда он впервые надолго расстался с родителями, поступив в университет. Во время учебы Питер проживал постоянно в кампусе — студенческом городке, приезжая изредка к родителям во время каникул. После выпуска он устроился на работу в солидную фирму и тут же обзавелся собственным жильем. А в гостях у родителей теперь предпочитал ночевать в комнатах для гостей, причем все время в разных. Пусть детские воспоминания остаются неизменными и для него, и для родителей. Может быть, по праву преемственности, в ней будет спать его будущий сын, когда приедет в гости к бабушке и дедушке.
В воскресенье утром Брит выехала из особняка Бреннеров, не оставшись даже на завтрак. Предупредила об этом только домоправительницу, которую знала хорошо еще со времен замужества. И есть не хотелось, и не было желания общаться с утра ни с Питером, ни с его родственниками. Жизнь в последнее время как-то слишком ускорилась. На нее каждый день обрушивается столько событий, что просто не успеваешь их осмысливать. Не знаешь, как на них правильно реагировать и что делать дальше. Просто регистрируешь в памяти, откладывая решение на потом, в надежде, что все когда-нибудь и как-нибудь само по себе образуется. А пока лучше заняться более полезным и более понятным делом. Интерьером в доме Питера, который постепенно все больше воспринимался ею как собственное жилье. Брит поймала себя на том, что, устраиваясь поудобнее за рулем в своей миниатюрной ярко-алой «мазде», определила свой предстоящий маршрут как «возвращение домой».
С понедельника вновь начнется сумасшедшая гонка. Все те же проблемы закупок, доставки, расстановки, переделки. Опять эти суматошные метания по дому и по магазинам, по реализации уже созревших и только назревающих идей, с бесконечными коррективами на ходу. Но это потом, как неизбежное зло, из которого в муках родится нечто законченное и прекрасное. А сегодня, перед началом нового старта, было бы неплохо выкроить несколько часов. Побродить по лесу, послушать пение птиц, шелест деревьев, понежится на солнышке. Может быть, даже позагорать или искупаться в каком-нибудь прогретом солнцем неглубоком озерке. Если выехать на машине подальше от дома, на север, наверняка найдется что-то подходящее. Хорошо, что она догадалась захватить с собой джинсы и кофточку. Прогулки по лесу в вечернем платье были бы чересчур экстравагантным занятием. Правда, купальник отсутствует, но это мелочь. Можно будет купить что-нибудь простенькое по дороге или вообще обойтись без него.
Да, пожалуй, это будет оптимальный вариант. Четыре часа на отдых, а потом уже за тяжкие труды. Можно и чуть дольше задержаться. Никто же не стоит с секундомером над душой. Позавтракать можно будет где-нибудь в придорожном кафе. Пары сандвичей с ветчиной и яичницей и кружки кофе ей будет вполне достаточно. Или заехать в закусочную «Макдоналдс», взять с собой бумажный пакет с гамбургерами, чипсы, орешки, пару банок «кока-колы», и вперед, на природу. А по возвращении любезный Пьер восполнит своей чудесной стряпней недостающие калории и витамины.
Она достаточно далеко забралась на север от города, чтобы найти более или менее уединенное место. Оно нашлось в сосновом лесу, с удобным подъездом от большой дороги, на небольшой полянке, густо поросшей травой, с разбросанными по ней редкими, мшистыми валунами. Быстро сбросила с себя одежду, оставшись в одних трусиках. Расстелила аккуратно на травке, укрывшись за самым большим валуном, свой джинсовый костюм вместо импровизированного покрывала. Пристроила пакет с едой из «Макдоналдса» в тени, под этот же камень. Затем положила поверх курточки кофточку, для гигиены, и с удовольствием устроилась на этом импровизированном ложе на спине, чтобы видеть неспешно плывущие по небу пушистые белые облака.
Брит выбрала одно из них, похожее очертаниями на медведя, и мысленно представила, как взлетает ввысь, устраивается на нем поудобнее и отправляется в кругосветное путешествие. Над горами и лесами, над реками и озерами, над городами и полями, через всю Канаду, с востока на запад или, наоборот, с запада на восток, пока внизу не покажется Тихий или Атлантический океан, с пенными волнами, омывающими кольца коралловых островов, поросших стройными, перистыми пальмами.
Она вспомнила о том, как Питер предлагал ей отправиться сразу после свадьбы на Гавайские острова. Он, смакуя, описывал гирлянды ярких тропических цветов, которыми их украсят сразу же в аэропорту, мелодичное пение струн гавайской гитары, эротические танцы аборигенов вокруг костров, ароматные коктейли и звездные ночи, полные любви и звона цикад. Но она отказалась. Тогда она слишком любила его. И ей не нужны были ни гавайские гитары, ни коктейли, ни тем более пляски крутобедрых полинезиек в юбочках из травы. Эротических желаний у нее было вполне достаточно и без дополнительных стимуляторов.
Поэтому вместо Гавайских островов они оказались в поросших лесом горах, на северо-западе страны, в бревенчатом домике на высокой каменной основе, построенном в стиле швейцарского шале, с высокой, двускатной крышей, заканчивающейся почти у земли. Домик стоял на берегу глубокого, кристально чистого озера, которое питали холодные талые воды снегов и подземные ключи. Оно не прогревалось даже в самую жаркую погоду. Зато в нем резвилось много рыб, весело гоняясь друг за другом. Домик принадлежал отцу Питера. Бреннер-старший построил его вскоре после того, как стал на ноги, видимо, под влиянием ностальгии. Чем-то это место и само жилье напоминали ему родные австрийские горы. Впрочем, с возрастом он уже редко его посещал, занятый круглый год своими делами, и домик приобрел заброшенный вид. Нанятый смотритель не слишком старательно относился к своим обязанностям, справедливо полагая, что при постоянно отсутствующем хозяине в этом нет особой необходимости.
Впрочем, молодоженов это вполне устраивало. Добираться на автомашине в этот гористый край было далеко и не очень удобно. Но проблема решилась просто, поскольку барон Вольфганг фон Бреннер недавно обзавелся собственным вертолетом. И его личный пилот изящно посадил летательный аппарат с новобрачными на склоне горы, всего в ста метрах от домика, выгрузил вещи и запас продовольствия, помог занести все это в дом и пообещал забрать их обратно, в цивилизованный мир, ровно через две недели. Поскольку озеро кишело рыбой и дичью, а лес зайцами, то даже при очень хорошем аппетите смерть от голода двум влюбленным не угрожала. В их распоряжении был винчестер с изрядным запасом патронов, а также пара спиннингов и небольшой сак. Пилот даже объяснил во время полета, как самим изготовить из подручных средств силки на зайца и острогу для рыбы.
Впрочем, до рыбной ловли так и не дошло, не говоря уже о стрельбе из ружья. Они были слишком заняты собой, познанием эротических тайн друг друга. Полное уединение и романтическое окружение делали чудеса. Они не замечали, как бежало время. Часы превращались в дни, рассветы быстро переходили в закаты, жар солнца сменялся серебристым холодным сиянием луны. Время совершенно перемешалось. Они спали днем и обедали ночью, в коротких промежутках между занятием любовью. Иногда, раскалившись до предела от собственной неугасимой страсти, они выбегали из домика, взявшись за руки, в первозданном обличье, как библейские Адам и Ева, и радостно бросались в обжигающе холодное озеро, прямо с крутого берега. А потом с воплями выскакивали обратно, в готовности к новым подвигам во славу бога Любви.
Когда истекли две недели и за молодоженами прилетел пилот, перед ним предстали два исхудавших, не слишком отягощенных одеждой, но очень счастливых человека. Они даже не поверили ему, что отведенные дни уже истекли. Ведь жизнь вдвоем еще только начиналась. Они не утолили даже первичный голод познания семейного счастья. А впереди было так много неизведанного, непознанного, так много еще не исполненных эротических замыслов и идей...
Бригита даже не заметила, как заснула под эти сладкие воспоминания. Проснулась от того, что приятно согревавшее живот и колени солнце переместилось из-за валуна и начало припекать лицо. Машинально она перекатилась в сторону, пряча лицо в тень, и взглянула на часы. Ого, пора уже возвращаться. Все хорошее быстро кончается, как и медовый месяц. Тем более что до слуха донесся натужный рев мотора. Кто-то карабкался вверх, по косогору, на облюбованное ею местечко. Видимо, не одна она склонна к романтической жизни и поискам уединения.
На всякий случай она быстро натянула на себя трикотажную кофточку, не став возиться с бюстгальтером. Так приятно иногда почувствовать себя первобытным человеком, без этого сдавливающего грудь предмета цивилизации. Впрочем, джинсы пришлось тоже натянуть. А вот и пришельцы показались. Как ни странно, вовсе не влюбленная парочка. Из машины выпрыгнули двое худеньких детей, мальчик и девочка, и тут же с криками нач