— Фантомной связи? — нахмурился Блейз. — А что это?
— Трёп теней, — туманно пояснил Гар. — Спокойной ночи.
На следующее утро, по завершении всех работ по лагерю, Гар и Алеа уселись с Майрой и Блейзом поэкспериментировать.
— Сперва, — обратился к Блейзу Гар, — посмотри, удастся ли тебе связаться с Конном и Ранульфом.
— Днём? — удивлённо переспросил Блейз.
— Конечно. Ты же слышал прошлой ночью Конна — призраки по–прежнему здесь, даже если мы их не видим. Просто солнце светит слишком ярко.
— Это правда. — Блейз сделался задумчив. — Конечно, они могут быть прямо здесь, с нами.
— А могут и не быть. Именно потому–то я и хочу, чтобы ты позвал и посмотрел, тут ли они.
Блейз кивнул, а затем закрыл глаза. И через несколько минут открыл их, похоже, потрясённый увиденным.
— Они здесь.
— Я ж вам сказал, что мы останемся поблизости, — произнёс тонкий, негромкий голос.
Все вздрогнули, узнав голос Конна.
— У меня есть одна мысль, которую я хочу проверить, — сказал Гар. — Ты не против помочь нам, Конн?
— Зависит от того, какая она. Говори, смертный.
— Я хотел бы посмотреть, можешь ли ты на расстоянии передать слова человеку, не умеющему читать мысли.
— Интересненько, — отозвался призрак. — А где такого найти?
— Ну, — проговорил Гар, — я думал вон о Майре. Майра в тревоге подалась назад.
— Так она, знаешь ли, умеет читать мысли, — сказал Конн.
— Нет, не умею! — воскликнула Майра.
— Талант у тебя слабый, девушка, настолько слабый, что ты не осознаешь его — но разве ты не замечала, как предугадываешь действия людей?
— Ну, да, но… это же все умеют?
— Не все, — заверил Конн, — но она, пожалуй, права, смертный. Большинство людей в этой стране обладает какой–то неразвитой способностью читать мысли. Об этом узнаешь, став призраком.
— Ну, в таком случае, — проговорил Гар, переваривая услышанное, — Майра, ты не против, чтобы Конн "переслал" тебе некоторую информацию?
— Я… я…
— Это не причинит никакого вреда, девушка. — Алеа успокаивающе положила ладонь на руку Майры. — Судя по его словам, призраки и так все время это делают.
— Это правда, — подтвердил голос Ранульфа, — но только когда желаем поозорничать.
Алеа покосилась в сторону его голоса.
— И насколько часто вы озоруете?
— Только когда нам скучно.
— А когда вам не скучно?
— Когда мы озорничаем.
— Ты хотел бы дать услышать Майре что–то определённое, смертный? — вмешался Конн.
Вместо ответа Гар, нахмурив лоб, посмотрел на Блейза, тот сначала изумился, а затем взгляд его устремился вдаль.
Майра тоже нахмурилась:
— Конечно, потому что в обоих есть звук "р". Но разве ему не полагалось сделать так, чтобы эти слова пришли мне в голову?
— Он так и сделал, — уведомил её Гар, — но ты услышала, что он говорит чуть громче, чем прежде, не так ли?
— Совершенно верно.
— Он не говорил вслух, девушка, — сказала Алеа. — И слова его услышала только ты.
Майра выглядела поражённой. А затем — испуганной.
— Я послал Блейзу вопрос, — пояснил Гар, — а он послал его Конну, который переслал его тебе.
Майра по–прежнему выглядела испуганной, но храбро спросила:
— Так я ответила правильно?
— Этот ответ не хуже любого другого, — ответил Гар. — Придумавший эту загадку человек не сообщил нам ответа, и люди вот уже шестьсот лет пытаются выяснить, чем ворон похож на рабочий стол. — Он посмотрел в ту сторону, откуда раздавался голос Конна. — Нельзя ли нам попробовать ещё, только на этот раз Конн сообщит вопрос Ранульфу, уже тот — Майре?
— Это затем, чтобы я не чувствовал себя исключённым из затеи? — раздался голос Ранульфа.
— Нет, у меня другая цель, — заверил Гар. — Так ты поможешь?
— Конечно! Это действительно интересно. Спрашивай, смертный.
— На этот раз, мысленно направь ответ Алеа, — попросил его Гар, — и давай посмотрим, сможет ли она передать его Майре. Хорошо, Алеа?
— Как сказал Ранульф, это становится интересным. — Алеа с улыбкой чуть больше выпрямилась. — Спрашивай!
Гар свёл брови. Блейз устремил взгляд в пространство. Через несколько секунд лицо Алеа выразило удивление, а затем и лицо Майры тоже.
— Да как же одна рука может хлопать?
— Не может, конечно, — ответил Гар, — но размышление над этим вопросом очистит ваш разум от случайных мыслей. Спасибо, Конн и Ранульф — похоже, призраки могут передавать друг другу сообщения по цепочке, а последний из них — смертному.
— Я б сказал, что это довольно очевидно, — фыркнул Конн.
— Да, но я хотел убедиться, — сказал Гар. — Как вы полагаете, призраки согласятся передавать подобные сообщения друг другу на многие мили по стране?
— Многие, вероятно, да, — произнёс голос Ранульфа, — хотя бы ради времяпрепровождения — и конечно, если сообщение будет сопряжено с сильными чувствами, они будут более чем согласны.
— Что именно ты пытаешься изобрести? — спросила Алеа.
— Связь призрака с призраком, — ответил Гар.
— Мне как–то тревожно. — Блейз выглядел взволнованным. — Это слишком уж, такое сильное манипулирование призраками кажется мне больше похожим на те способы, которыми пользуется большинство духоводов — шантаж и подкуп, чем на убеждение, которое применял мой наставник Арноль.
— Мы слышали об Арноле, — сказал Ранульф. — Ему были готовы помочь больше призраков, чем любому другому духоводу, поскольку его идеи бывали волнующими, а это означало, что они были готовы защищать его.
— Не особенно это ему помогло! — скорбно проговорил Блейз.
— Некоторые смертные так волнуются, что не слушают советов, — вздохнул Ранульф. — Помни это, юноша. Если заводишь дружбу с призраком, обращай внимание на его слова.
— Обязательно, — горячо пообещал Блейз. — Но разве заставлять фантомов служить посланцами — подходящий способ завести дружбу?
— Я их не буду заставлять, — возразил Гар, — а только просить присоединиться, если им охота.
— Но столько призраков все сразу, все занятые одним делом! Наверняка ведь это просто жадность!
— Ты хочешь сказать, это довольно эгоистично с нашей стороны? — спросила Алеа. — Это было бы так, если бы вело только к нашей выгоде, но я уверена — Гар думает об общем благе всех крепостных.
— Когда сопротивляешься тирану, связь может быть очень важна, — согласился Гар, — но мы не просто говорим, что цель оправдывает средства.
— Чего? — нахмурился Блейз.
— Что для нас, к примеру, вполне допустимо причинять людям вред и эксплуатировать их, покуда это устраивается с целью сделать сервов счастливее, — объяснила Алеа.
Майра подалась вперёд, глядя на Алеа, словно на конец длинного шеста.
— Я бы сильно остерегалась такой идеи!
— На неё попадались многие, — сказал Гар. — Но мы с Алеа стараемся сопротивляться ей.
Алеа кивнула.
— Но нам не кажется, что в данном случае средства плохи. Любые призраки, помогающие обслуживать Гарову цепочку передачи сообщений, будут заниматься этим по собственной свободной воле — мы не собираемся никого принуждать угрозами или шантажом.
— Ни живых, ни мёртвых, — согласился Гар.
Блейз гадал, почему Майра так странно смотрит на него.
— Значит, вы не пытаетесь приобрести для себя власть или богатство, и никого не порабощаете и не принуждаете их работать на вас?
Гар кивнул.
— Не вижу в этом ничего скверного. Хотя не могу такого сказать об очень многих других магах.
— А ты собираешься быть, как те другие маги? — бросила ему вызов Алеа.
— Нет! — провозгласил Блейз. — Что угодно, только не это!
— Хорошо сказано. — В голосе Конна прозвучало одобрение. — Если ты когда–нибудь получишь власть, парень, вспомни о том, что говорил здесь.
— А если забудешь, — пообещал голос Ранульфа, — то мы тебе напомним.
Блейз невольно содрогнулся при мысли о том, какую форму могло принять их "напоминание".
— Не забуду! — Тут его плечи поникли. — Но я вряд ли приобрету много власти. Ничего не выйдет из моей мечты быть добрым господином!
— Наверно, лучше потрудиться для ликвидации всех господ, — предложил Гар.
— Как будто мы можем! — насмешливо бросила Алеа. — Ты сам видел, насколько хорошо это получилось на Бриганте! Они там всего–навсего сменили господ!
— Ну, да, — согласился Гар, — но Алый Отряд[11] определённо был самым мягким лордом, какого я когда–либо видел.
— Если так, то почему люди так пугались при одной лишь мысли воспротивиться его приказам?
— Я не хочу, чтобы люди пугались меня, — мрачно произнёс Блейз.
Конн устало вздохнул.
— Если ты располагаешь хоть какой–то властью или могуществом, юноша, люди будут бояться, как только призадумаются о том, чего ты можешь натворить — а если у тебя нет власти или могущества, то не сможешь творить добро.
— Но и зло творить тоже не смогу!
— Каким же тогда будет выбор? — бросил вызов Ранульф. — Слишком слабый, чтобы творить какое–либо добро, или постоянно пристально следить за собой для полной уверенности, что не причинишь никакого вреда?
Блейз опустил взгляд, нахмурив лоб.
— Тебе придётся решить, юноша, — сказал ему Конн. — Нельзя сделать одного, не делая другого.
— Ну… если я должен… то выберу творить добро, — решил Блейз, — и надеюсь, вы скажете мне, если я буду причинять вред. — И вскинул голову, поражённый собственными словами. — Что я такое говорю? Я вряд ли буду властен поступить так или этак!
— О нет, обязательно будешь, — заверил Конн, — поскольку ты маг, хотя и такой, которому надо ещё многому научиться.
— Ты духовод, — напомнил ему Ранульф, — и ты очень основательно привлёк на свою сторону двух призраков.
— Привлёк? Нет, это Гар вас привлёк.
— Нет, юноша, — доброжелательно прозвучал голос Конна. — Не он, а твои мучительные размышления над тем, как научиться применять свою власть и умение мудро и хорошо.