кс напряжённо прошептал:
— Солютра, послушай мысли. Они на миг умолкли. А затем:
— Ястребы! — прошипела Солютра.
15
Вся охотничья партия на мгновенье застыла. Носильщики положили свинью и взялись за луки. Остальные тоже вставили стрелы в тетивы или вложили камешки в пращи. Копьеносцы взяли своё оружие наперевес.
Сбивало с толку полное отсутствие кого–либо в поле зрения. Столь же бесшумно, как обучившие их призраки предков, отряд проскользнул по разбитой мостовой и завернул за угол. У одной из дверей столпилась дюжина личностей, очень сильно походивших на членов их отряда, но с зачёсанными кверху и собранными в гребни волосами. Двое из их числа упорно колотили по двери своими тяжёлыми топорами.
— Вороны! — выкрикнул один из них.
Ребята с топорами обернулись, и инструменты у них в руках внезапно стали оружием. Другие выхватили луки. У одного–двух даже имелись мечи.
— Что это вы делаете, залезли на наш клин? — заорал, двигаясь к ним широким шагом, Лонгшанкс. — Пытаясь вломиться в одно из наших зданий! Разве мы прокрадываемся в ваши переулки? Пытаемся прорубить ваши двери?
— Да! — крикнул приземистый, широкоплечий мужчина, сплошь покрытый мускулами. Он вперевалку протопал вперёд, агрессивно наклонив голову. — И поэтому мы пришли помаршировать по вашим бульварам, прямо и открыто, красться — это не для нас! И что такого, если мы пройдёмся здесь? Что такого драгоценного вы держите взаперти?
— Золото и бриллианты! Серебряные подсвечники и тарелки! — похвастался Лонгшанкс, подходя ближе с выставленным перед собой мечом. — Но вы их не получите, ни унции! Они наши и только наши!
— Ты хочешь сказать, существуют только в вашем воображении! — заухал широкоплечий. — Если у вас столько драгоценностей, то откройте дверь и покажите!
— Если б я открывал свою дверь так же часто, как ты — свой рот, то вполне мог бы выбросить её, так как она б никогда не закрывалась!
На глазах опешивших Гара, Алеа, Блейза и Майры два отряда выкрикивали друг другу оскорбления, Вороны — подступая потихоньку все ближе, а Ястребы — отступая шаг за шагом, пока наконец, изрядно порычав и поразмахивав оружием, Ястребы не убрались восвояси, перейдя через бульвар и скрывшись в зарослях, бывших, надо полагать, их собственным парком.
— Ну, вот потому–то мы и патрулируем каждый день границы, — объяснила Алеа Солютра. — Если б мы позволили им забраться в то здание, то вышибить их оттуда стоило бы немало крови и жизней.
Алеа было совершенно ясно, что лишь удача привела отряд как раз вовремя для предотвращения такого оборота дел.
— Неужели вы не боялись, что они могут открыть стрельбу?
— Вздумай они стрелять, мы б их тоже утыкали стрелами, — мрачно ответила Солютра. — Время от времени мы обнаруживаем открытое таким вот образом здание, и тогда сидим в засаде и ждём, пока они не выйдут обратно. Если их уже нет, мы отслеживаем путь вторгшихся до их границы и оставляем им знак, уведомляя, что мы знаем об их фокусах.
— А что если они выйдут, когда вы сидите в засаде? — спросила обеспокоенная услышанным Майра.
— Тогда мы дерёмся, — похвасталась Солютра, — пока взломщики не убегут, как положено таким трусам как они, точь–в–точь как сегодня!
Алеа не видела никакого бегства, но не видела также и никакой пролитой крови.
— Рада слышать, что это срабатывает, — проговорила она.
— Срабатывает наилучшим образом, уж поверь! — Солютра подчеркнула сказанное, потрясши луком. — Они не хотят драться с Воронами, чтобы не хоронить тех, кто погибнет! Отряду нужен каждый член, какой в нем есть!
Алеа решила, что это наверняка относится также и к самим Воронам.
Покуда готовили еду, она отправилась прогуляться со своими спутниками.
— Умеют ли они сражаться столь хорошо, как утверждают? — гадала она вслух.
— Если они вообще умеют сражаться, — убеждённо отозвалась Майра, — то уж куда лучше, чем сервы!
— Похоже, они обучены обращаться с оружием вроде луков, пращей и копий, даже если никогда не используют их против других людей, — задумчиво произнёс Гар.
Алеа бросила на него быстрый и острый взгляд.
— Ты сам планируешь использовать их!
— Да вообще–то нет, — отозвался Гар, — напротив, позволить им использовать нас — вернее, наши знания.
Поэтому после трапезы они с Алеа разошлись в разные стороны, но по–прежнему оставаясь вполне в пределах видимости отряда, и уселись медитировать. Прошло всего пятнадцать минут, прежде чем Солютра подошла к Майре и требовательно спросила:
— Чего это они делают, так вот сидя?
— Медитируют, — уведомила её Майра.
— Медитируют? — недоверчиво переспросила Солютра. — Что это за магия такая?
— Всего лишь сосредоточение, — пояснила Майра. — Они пытаются понять, как все сочетается друг с другом. Это вроде как видеть сон, бодрствуя.
Солютра увидела в этом смысл. Она с задумчивым лицом понаблюдала за Гаром и Алеа. А потом пошла поговорить с некоторыми из своего клана, которые тоже сделались задумчивыми.
Позабавленная происходящим, Майра повернулась к Блейзу.
— Как по–твоему, много ли пройдёт времени, прежде чем они примутся донимать Гара и Алеа просьбами научить их?
— Немного, примерно до завтра. — Блейз окинул взглядом гостеприимное племя. — Они гордятся своей магией, хоть и делают вид, будто ничего подобного не существует. Не стану от тебя скрывать, сегодня ночью мне спокойного сна не видать.
Майра пристально посмотрела на него, чувствуя его опасения; это пробудило в ней страхи, которые она пыталась подавить.
— Но они ведь кажутся такими обыкновенными, как только перестанешь замечать странности их тел, причёсок и украшений! Наверняка ж они не могут быть чудовищами из бабушкиных сказок!
— Такого я б не подумал, но они уже столько раз нас удивляли всякими неожиданностями. Я не могу выкинуть из головы те старые рассказы, о том, что в городах обитают лишь больные безумцы, одно прикосновение к которым заразит тебя страшной болезнью!
Майра задрожала, вспомнив именно такой вот рассказ, но решительно заявила:
— Ну, они пока не пытались прикоснуться к нам — а что касается их безумства, то я видела нескольких, у кого слишком яркие глаза и которые слишком визгливо смеются, но большинство из них кажутся такими же здравомыслящими, как любой стражник мага.
— Да, они кажутся такими, — сомнения Блейза казались почти осязаемыми. — Хотя я не вижу тут особых свидетельств болезни.
— Возможно, все больные поумирали, — предположила Майра.
— Это имело бы смысл, — согласился Блейз. Он окинул взглядом собравшихся вокруг костровой ямы членов отряда, смеющихся и шутящих теперь, когда день подошёл к концу. Несколько юных парочек держались за руки. — Они такие же закалённые трудом и мускулистые, как любые из сервов, — произнёс Блейз, словно размышляя вслух, — но в них есть достоинство, уверенность, которой я не помню по своей родной деревне.
— Они свободны, — тихо проговорила Майра. — Вот в чем разница.
— За это однако приходится платить свою цену, — задумчиво сказал Блейз. — Они не могут быть уверены, что дичи хватит на пропитание от одного дня до следующего.
— А что бывает с крепостными, когда случается засуха? — пожала плечами Майра.
— Голод — отозвался ровным голосом Блейз. — У лордов еды по–прежнему в достатке, но крепостные умирают с голоду. Возможно, этим ребятам в конце концов не так уж и плохо живётся.
— И у них есть родной дом. — Взгляд Маиры сделася тоскливым. — Родной дом, и люди, готовые, если понадобится, помочь им, а если потребуется — то и защитить их.
Блейз почувствовал эхо её тоски. У него было два родных дома: один у родителей и один у Арноля, и он очень сильно тосковал по ним обоим.
Рассвет застал дюжину жителей города сидящих кольцом вокруг Гара и Алеа. В течение недели эта пара научила их основам даосизма, и они начали задумываться о своей периодической борьбе с Ястребами и Гончими. И были до крайности потрясены, когда в их родной сектор явилась группа Ястребов под белым флагом.
Лонгшанкс в сопровождении полудюжины тяжело вооружённых воинов выступил встретить их.
— Удачной охоты, — осторожно пожелал он.
— И вам того же, — ответил представитель Ястребов. — Да умножится дичь в вашем клине.
— И в вашем, — заставил себя улыбнуться Лонгшанкс. — По какому случаю этот базар? Само собой, это не значит, будто он нам неприятен, просто удивляет.
— Ну… э… мы прослышали, что к вам наведались какие–то шаманы, которые обучают вас мудрости. Мы хотели бы, если можно, тоже приобщиться.
— Они называют себя мудрецами, а не шаманами. — Тут Лонгшанкс нахмурился. — А кто вам рассказал о них?
— Наши предки.
Более удивляться было нечему — все знали, что призраки болтают друг с другом. Возникли, правда, некоторые дебаты, согласятся ли Гар и Алеа отправиться к Ястребам, но поскольку те ничуть не возражали, Лонгшанкс попробовал применить даосизм на практике, обменявшись с Ястребами подарками, а потом команда отправилась учить следующее племя.
Ястребы обучались столь же быстро, как и Вороны. К концу двух недель они доказали это, пригласив своих соседей на пир. Корбен посоветовал своим потомкам явиться с подарками, и поглощая двойную порцию жаркого из дичи, два племени здорово повеселились.
На следующий день Гончие прислали эмиссаров с просьбой к учителям навестить и их. К концу месяца Гар с Алеа посетили все шесть племён, и все начинали теперь день с медитации и пытались найти способы практиковать даосизм в своей повседневной жизни, включая и упражнения в восточных единоборствах. Вражда прекратилась, но горожане были ещё не совсем готовы к предложению Гара объединить свои клановые собрания в общегородской совет.
Гар положительно пребывал в экстазе.
— Успех, превосходящий самые бредовые надежды! — сказал он Алеа. — Я и не мечтал, что они смогут так быстро обучиться!