Алеа переминалась с ноги на ногу у двери в комнату Гвен, не уверенная, следует ли ей вторгаться туда. Через открытую дверь Магнус увидел братьев и сестру на коленях у постели — спящие на втором этаже, они прибежали на несколько секунд раньше, чем он сам. Проходя в спальню, он схватил Алеа за руку, сказав лишь:
— Ты мне нужна.
Алеа моргнула, а затем поспешила с ним.
Гвен лежала обмякшая, положив ладони на грудь, дыхание с хрипом выходило из её горла. Магнус поискал у постели место, где можно опуститься на колени, а затем встал позади братьев и сестры и увидел, что отцовское лицо уже посерело от горя, увидел дрожащие руки и быстро обошёл постель встать на колени рядом с ним.
Алеа не знала, где встать. Она услышала шорох ткани и обернувшись увидела подошедшую к ней, завязывая пояс халата, Ртуть, и спешащую следом за ней Алуэтту.
Укол страха заставил се снова повернуть голову к постели, страха перед потерей, исходящего, как она знала, от Магнуса. Гвен не шевелилась, потом рука её дёрнулась, словно пытаясь подняться, увидела, как Корделия подняла взгляд, всматриваясь в лицо матери, как на глаза Джефри навернулись слезы, как Грегори стоит с сухими глазами, но дрожа всем телом.
Магнус в удивлении повернул голову, переведя взгляд с отца на мать. Миг спустя он кивнул и потянулся коснуться руки Гвен.
Внезапно Алеа ощутила разум Гвен, услыхала своим сознанием её голос и поняла, что хотя у тела нет сил пошевелиться, разум этот ещё мог устремиться мыслью к другим.
— "Позаботься о нем", — услышала она и с приливом чувств, которые чуть не захлестнули её, пообещала: — "Позабочусь, сударыня". Но не смогла больше этого выдержать; её собственный страх выплеснулся с мыслью: — "Не покидай нас!"
Дети Гвен в изумлении глянули на Алеа.
— "Не покинула бы, если б не пришлось", — ответила умирающая, а затем прикосновение её разума исчезло.
Магнус, его братья и сестра уставились на мать.
Род поднял голову, не отрывая взгляда от её лица, со слезами на глазах, не выпуская её рук из своих, и Алеа поняла, что он разделял с женой и последнюю мысль.
Не было никаких видимых признаков, никакого внезапного обмякания тела, никакого последнего хрипа, но Гвен как–то уменьшилась, словно удалялась, и пропала. В комнате стало одним человеком меньше, одним присутствующим меньше, одной душой меньше.
Корделия зарыдав опустила голову, уткнувшись лицом в ладони. По щекам Джефри неудержимо текли слезы, полились они и из глаз Грегори, хотя тот стоял на коленях у постели все так же неподвижно, словно высеченный из мрамора.
Алеа почувствовала, как мысли Магнуса соприкоснулись с её, почувствовала внезапную терзающую потребность в утешении, даже когда он повернулся к отцу, протягивая руку, но не прикасаясь. Род однако стоял на коленях с сухими глазами, со странно лишённым выражения лицом; а затем губы его зашевелились, и Алеа ясно поняла его мысль: "Пока я снова не увижусь с тобой".
Требовалось много что сделать, и братья и сестра Магнуса взялись за дело с видом людей, выполняющих уже разработанные планы. Магнусу сто раз пришлось проглатывать рвущиеся с языка вопросы, а затем он наконец ретировался в кресло у стены центральной комнаты дома, способный лишь наблюдать за происходящим вокруг. Алеа мгновенно это заметила — с той минуты, как он вышел из спальни Гвен, она следила за ним как ястреб — и присела рядом с ним, касаясь его руки.
— Кто сейчас с твоим отцом?
Магнус пронзительно взглянул на неё, а затем кивнул и направился к лестнице. Алеа не отставала от него ни на шаг.
Род сидел у постели Гвен, глядя на её неподвижное лицо, и его собственное выглядело почти таким же застывшим. Когда вошёл Магнус, он поднял взгляд, а затем со слабой улыбкой протянул руку.
— Спасибо тебе, сынок. Мне не помешает какое–то общество.
Магнус сжал руку отца, пододвинул к постели два стула. Затем уселся, и Алеа рядом с ним.
— Хорошо, что ты снова здесь, — проговорил Род, — очень хорошо.
— Слава Богу я прибыл вовремя, папа!
— Да, — кивнул Род. — Да.
Его взгляд снова переместился к лицу Гвен. Магнус и Алеа сидели молча. Род вздохнул, покачав головой.
— Столько лет растрачено впустую.
Крайне изумлённый его словами, Магнус уставился на него во все глаза.
— Двадцать лет моей жизни, до того как я встретил её, — продолжал Род. — Даже если не считать первые восемнадцать, то все равно это десять лет, когда я мог быть с ней, но не был.
— Тогда никто даже не слышал об этой планете, папа, — мягко напомнил ему Магнус.
— Верно, — ответил Род. — Но это не делает те годы сколь–нибудь менее пустыми. — Он пожал плечами. — Я уже бросил надеяться когда–нибудь влюбиться в женщину, которая влюбится в меня — фактически, продемонстрировал ужасную склонность связываться не с теми, с кем следует. А потом встретил твою мать.
Магнус с Алеа сидели, не говоря ни слова, заворожённо слушая, как Род рассказывает историю своей встречи с Гвен, о том, как он постепенно понял, сколь много она стала для него значить, о внезапном открытии, что он любит её, и об их совместной жизни в качестве молодожёнов.
Магнус внимательно слушал, заворожённый всем чего он никогда не знал об их ранних годах, а Алеа впитывала сведения, как губка, жалея всей душой об этой подруге, которую она повстречала слишком поздно.
Гроб коснулся дна могилы, принёсшие гроб вытащили шёлковые верёвки, и все ждали, когда Род бросит первый ком земли, но он все стоял, сложив руки, углубившись в свои мысли, глядя невидящим взором на дубовую домовину.
По деревянной крышке застучали мелкие камешки, и поражённый Род поднял взгляд, а затем медленно кивнул и сказал Магнусу.
— Спасибо, сынок.
— Это моё право, — ответил ему Магнус, — и честь для меня. Идём, папа.
Род посмотрел на него с удивительно мирной улыбкой.
— Почему бы и нет? В конце концов она ведь всегда будет со мной, куда б я ни пошёл.
Из группы скорбящих донеслось сдавленное рыдание; Алеа гадала, не её ли оно.
Магнус развернул отца прочь от могилы и зашагал с ним обратно к дому.
— Тогда будь с нами, папа.
— Конечно, — кивнул Род. — Хотя уверяю тебя, в этом на самом деле нет необходимости — но это подобающе.
И так вот они прошли к воротам кладбища, Магнус не сводил с отца глаз. Род сел верхом на привёзшего его на похороны высокого чёрного жеребца, Магнус — на собственного коня. Его братья и сестра со своими супругами потянулись следом, а затем двинулась в путь и остальная свита.
Алеа ехала, держась как можно ближе к Магнусу, и гадала, кто такие те мужчина и женщина в карете с чёрными занавесками и вырезанной на дверце позолочённой короной.
Кто они такие, она выяснила в большой комнате семейной хижины, где скорбящие собрались погреться и утешить друг друга. Конечно, на поминки осталась только четверть из тех, кто явился на похороны, но в комнате все равно было тесно. Алеа пробралась на кухню, огляделась в поисках подноса, нашла один такой с бокалами и бутылкой и взяла его подать гостям, но тут как раз к кухне подошла Корделия и улыбнувшись, мягко остановила её.
— Предоставь это эльфам — они желают почтить дочь своего короля, а такая работа и есть их дань почтения.
Алеа со вздохом поставила поднос.
— Ну должна же я что–то делать!
— Тогда поддержи Магнуса, — посоветовала ей Корделия. — Ты ему сейчас будешь нужна ничуть не меньше, чем когда–либо в бою.
Алеа секунду смотрела ей в глаза, увидела, что тут присутствовало намного больше, чем Корделия вложила в слова, и кивнула.
— В этом есть смысл — но что я ему скажу?
— Что там ни придёт на ум. Если я не ошибаюсь, тебе уже приходилось иметь дело с охваченными горем.
Алеа вспомнила, как сидела у постели одной умирающей — главы рода — и кивнула.
— Да, думаю я смогу. Спасибо.
Она пробралась обратно к Магнусу и застала его разговаривающим с теми мужчиной и женщиной из кареты. Одежда их была чёрной, но небольшие короны у них на головах от этого блестели только ярче. Рядом с ними стоял принц Ален и поднял взгляд, когда приблизилась Алеа. Он улыбнулся с той теплотой, за которую его наверняка все любили, и взял её за руку.
— Хорошо, что ты смогла быть здесь, девушка. Мать, отец, — обернулся он к мужчине и женщине. — Разрешите познакомить вас с Алеа, спутницей Магнуса.
— Добро пожаловать, девушка. — Элегантная женщина с серебристо–золотыми волосами царственно протянула ей руку.
Прежде чем Алеа успела прикоснуться к ней, Ален продолжил:
— Девица Алеа, мои мать и отец, королева Катарина и король Туан.
Алеа замерла, уставясь на них, а затем сделала реверанс, сильно радуясь, что не успела дотронуться до руки королевы. Она только теперь поцеловала ей ручку и сказала:
— Для меня большая честь познакомиться с Вашими Величествами. — Она и не представляла, что у Магнуса такие высокие связи.
— Мы с Аленом дружим с детства, — объяснил ей Магнус. — Началось с того, что он однажды явился к нам на выручку, когда мы, дети, забрели в лес и заблудились.
Глаза королевы Катарины сверкнули.
— Бывает так, что некоторые заходят в своей дружбе слишком далеко.
— Никогда, мама, — тут же возразил Ален. — В конце концов, они ведь спасали мне жизнь так же часто, как и я им.
— Да, я жду не дождусь послушать рассказы об этом, — вставил Магнус. — Грегори всегда замалчивал самое интересное.
— Такое, как риск, которому мы подверглись в водовороте водяного? — улыбнулся Ален. — Но какая же опасность могла мне грозить, когда рядом со мной два отважных чародея?
— Опасность в виде чудовища с острыми зубами, точащего их на тебя, — тут же указала королева Катарина.
— Лучше, чтобы он научился смотреть в лицо опасности прежде, чем дело дойдёт до войны, — успокаивающе коснулся её руки король Туан, а затем медленно повернулся к Магнусу. — Хотя, если мятеж снова подымет свои многие головы, то надеюсь, ты будешь рядом с ним?