— Но это ведь не самая главная причина, не так ли? — Джефри бросил на брата такой проницательный взгляд, что просто потряс Магнуса. — Не бойся — я не стану докапываться — правда у меня это и не очень–то вышло бы, настолько хорошо ты заэкранирован.
— ПОИСКовская политика папы — причина достаточно веская, — стоял на своём Магнус.
— Была бы такой, если б он пытался навязать демократию народу, для которого она не годилась, — возразил Джефри, — но тот шёл по пути к конституционной монархии ещё до того, как появился папа; отец только прочнее утвердил его на этом курсе, ограждая от БИТА и ВЕТО, которые пытались сбить народ с пути.
— В этом есть немалая доля истины, — согласился Магнус, — и я как раз пообещал делать только это — предотвращать завоевание, защищать народ от тех, кто пытается навязать ему форму правления, не избранную им самим.
— Как делает и папа.
— Да, но это больше вопрос удобства, чем выбора. — Магнус выпрямился и посмотрел на утреннее небо. — Если б народ уже не встал на путь к демократии, он попытался бы подтолкнуть его на него.
— У него бы ничего не вышло, — возразил Джефри. — Но народ уже шёл по этому пути. А папа оказался нужным человеком в нужном месте и в нужное время, брат. — Он не сводил глаз с Магнуса.
— Как по–твоему и я? — спросил с язвительной улыбкой Магнус. — Надеюсь ты прав, брат. Одно наверняка — на сей раз я не могу просто взмахнуть волшебной палочкой, свергнуть тиранию и весело двинуться дальше своей дорогой. Я теперь должен жить, видя последствия.
— Они могли быть и хуже, — тихо произнёс Джефри — наверно слишком тихо для слуха Магнуса. Взгляд его устремился куда–то вдаль, фокусируясь за зубцами стены на раскинувшейся ниже замкового холма земле, так же как и его мысли.
Когда Род пробудился, он обнаружил солнце высоко в небе, но тем не менее позавтракал не торопясь, а затем наконец сел на коня и поехал через лес, дожидаясь появления какого–нибудь эльфа с докладом о любых действиях, какие предпринял Магнус, чтобы овладеть ситуацией в условиях нарастающего крестьянского восстания.
— Может быть мне следовало известить самого Магнуса.
— Ты мог бы просто телепатически связаться с ним, Род.
— Мог бы, но тогда услышали бы его братья и сестра, а уведомлять их — дело Магнуса, — объяснил Род. — Кроме того, я не хочу заставлять их думать, будто я благоволю к нему. Подобных мыслей и без того слишком много, после того как я попросил его охранять Грамарий.
— Оно и понятно. Он покидает тебя на десять лет, а когда возвращается, ты назначаешь его, по существу, главным — и без всякой очевидной причины.
— О, причина–то достаточно веская, — ответил Род. — Кому же лучше знать, как охранять страну от подрывной деятельности, как не тому, кто десять лет устраивал ре–волюции? Кроме того, только так и можно было удержать его здесь и не дать сбежать вновь.
— Ты уверен, Род, что это желательная цель?
— Вполне уверен. Это его родина. И единственная среда, где он действительно будет чувствовать себя на своём месте.
— И это не имеет никакого отношения к твоему желанию удержать его возле себя, Род?
— Возле меня? — Род пожал плечами. — Я больше ничего не значу. Как только мне удастся найти Тир—Нан-Ог, я тут же исчезну.
— Это нездоровое отношение, Род.
— Да, но вполне естественное. Я знаю, что у меня отрицание, Векс. Это хорошая иллюзия для содействия мне в преодолении самого тяжёлого в жизни.
Несколько минут они ехали молча. А затем Векс сказал:
— Ты говоришь об этом слишком легко, Род, словно не совсем в это веришь.
Магнус с Алеа принесли к зубцам стены стулья и столик, собираясь полюбоваться восходом солнца. Часовые украдкой поглядывали на них, не зная, как отнестись к такому неадекватному поведению. Зубчатые стены строились для боя, а не для развлечений.
Магнус задумчиво кивая слушал, как Алеа рассказывает ему о своих разговорах с живущими близ замка крестьянами. Что их нужно заинтересовать в употреблении в пищу большего количества фруктов — когда по внутренней лестнице поднялся молодой человек в придворной ливрее. Магнус увидел его и коснулся её руки; она оглянулась.
Герольд подошёл к их столику и поклонился.
— Сэр Магнус, Их Величества шлют привет и просят вас навестить их в Раннимиде.
Алеа нахмурилась, гадая, с чего это такая официальность, но Магнус лишь кивнул.
— Спасибо, посыльный. — Он повернулся к одному из караульных. — Проводи этого юношу на кухню и позаботься о еде и отдыхе для него, прежде чем он отправится в обратный путь.
— Да, сэр Магнус. — Караульный повернулся к молодому человеку, дёрнул головой в сторону лестницы и они удалились.
— Ты же знал их всю жизнь, — выразила своё недоумение Алеа. — Это свёкор и свекровь твоей сестры. К чему такая официальность?
— Они ведь должны были как–то прислать это известие, — объяснил Магнус. — А позвонить мне по спутниковому телефону они не могли — но гораздо существенней, думаю, другое: они желают дать мне понять, что это будет официальным делом. Как тебе утренняя прогулка верхом?
— Что, и потерять понапрасну большую часть дня? — Кроме того у Алеа что–то задрожало внутри при мысли о встрече лицом к лицу с королём и королевой — да ещё так, словно они были соседями. — Езжай ты. Мне все равно нужно немного побыть одной.
— Не веришь, что у меня отрицание? — улыбнулся Род. — Ты говоришь, будто я отрицаю отрицание?
— Я б не стал так выражаться, Род, но полагаю, в этой формулировке есть некоторая обоснованность. Она точна?
— Ты же знаешь, — пожал плечами Род, — я всегда функционировал на двух уровнях — часть, которая сильно вовлечена в дела окружающего меня мира, планирующая как поступить и волнуемая любой ситуацией, в какой бы там я ни оказался, и отстранённая часть меня, которая сидит откинувшись в кресле и наблюдает, и говорит мне, какой же я дурак.
— Наверное разумно.
— Да, но иногда она уж слишком критична.
— Однако в другое время она права.
— Да. Видишь впереди вон ту ветку? В данный момент, моя первая сторона говорит, что мне следует просто оттолкнуть её, в то время как мой разум–наблюдатель говорит не быть дураком и пригнуться, проезжая под ней. — Он накренился к шее Векса, и ветка прошла у него над головой. — Иногда я прислушиваюсь к нему.
Там, где только что была его голова, что–то просвистело. Род остался пригнувшимся, но взгляд поднял достаточно быстро и увидел, как крошечный наконечник копья прочертил в воздухе дугу и погрузился в лесную почву.
— Эльфийская стрела! — Род бросился с коня и промчался десять футов назад. Что–то рванулось из придорожных кустов к лесу, что–то маленькое и быстрое — но не достаточно быстрое. Род выбросил руку вперёд и схватился за миниатюрный ворот. И рывком поднял владельца ворота над землёй, подивившись его весу; для кого–то столь малого он был очень тяжёл. Держа круглолицего эльфа на одном уровне со своим лицом, он потребовал у него ответа:
— Для чего ты стрелял в меня?
Фигура эльфа смазалась; он изумительно увеличился, очень быстро становясь очень тяжёлым. Род выронил его, но он продолжал расти — и вырастая он менял форму. Через несколько секунд он уже высился над Родом, громадный и похожий на труп с длинной совершенно седой бородой, со всем телом, представлявшим собой массу подрагиваний. Он поднял трясущимися руками крошечный арбалет и нацелил его в глаза Роду.
18
Род внутренне затрепетал, но призвал на помощь всю свою смелость и отмёл арбалет в сторону.
— Кто ты, и почему пытаешься вызвать у меня эпилепсию?
— Не падучую болезнь, а одностороннюю недвижность, — уведомил его скрежещущий, дрожащий голос.
Огр[39] пригляделся к нему слезящимися подслеповатыми глазами.
— Паралич? — Род содрогнулся при мысли об этом. — Но почему?
— Потому что ты заехал в мои владения, — ответил огр–эльф. — Ты достиг возраста, в котором многие в сей стране умирают, и у тебя нет желания жить.
— И значит в меня можно пускать эльфийскую стрелу, насылающую болезнь? — нахмурился Род. — Только потому, что мне шестьдесят и я скорблю? Я знаю, что в средние века большинство умирало лет в сорок–пятьдесят с гаком, но это не означает, что их должен хватить удар!
— Они быстро стареют, — напомнил ему дух. — Жизнь тяжела для смертного в мире, где вся работа выполняется руками и лошадьми, а войны ведутся мечами и копьями.
— Ладно, допустим, но я‑то вырос далеко отсюда, в мире, где у людей было прекрасное питание и их своевременно лечили, а всю работу кроме умственной выполняли роботы! Мне полагается ещё лет двадцать прожить в добром здравии!
— Логика может и говорит об этом, — сказал огр. — Но твоему сердцу лучше знать. — И снова навёл арбалет.
— А ну прекрати! — Род отбил наведённое оружие. — Посторонись и дай мне проехать! Иначе придётся причинить тебе вред, а я этого не хочу.
— Не могу сказать того же. — Существо попятилось, снова подымая арбалет. — Такова уж моя природа — пускать свои стрелы в твоих соплеменников.
— Погоди! — поднял руку Род, выставив перед собой ладонь. — Не забудь, ты создан из ведьмина мха — а я большой мастер по части переплавки этого материала.
Существо разбухло, голова его поднялась ещё на двадцать футов над землёй, а тело расширилось, заполняя собой всю дорогу.
— Ты истинно думаешь, будто можешь расплавить все сие? — прогремело оно.
— Разумеется, но зачем утруждать себя? — Род снова вскочил на коня и пнул пятками по бокам Векса. — Если ты растягиваешь массу эльфа до объёма великана, то значит сделал себя таким разрежённым, что и пичугу остановить не сможешь. — И с этими словами проскакал прямо сквозь огра.
Существо истошно завопило, когда Векс пробороздил себе дорогу сквозь его ноги. У Рода возникло такое ощущение, словно он скачет сквозь завесу из паучьих сетей — неприятного липкого материала, который ему пришлось стряхивать с себя.