Вот сейчас самое подходящее время, пока её нет! Диру метнулся через луг к огромному валуну, выступавшему из воды футов на двадцать.[44] И пригнулся рядом с ним, дожидаясь, когда поднимется туман. Усики его потянулись из воды, становясь все гуще и гуще; первый луч солнца превратил их в золотистые, когда они слились в клубящуюся стену.
Пора!
— Чудища–из–Тумана, явитесь! — воззвал Диру. — Придите в мою страну и отомстите за меня врагам моим!
Ничто не шелохнулось, и у Диру тоскливо заныло сердце — но то движение в стене тумана превратилось в вихревую воронку, которая открывалась все шире и шире. И из неё с победным воем выпрыгнула на землю Грамария гигантская кошка с кисточками на ушах.
Торжествовала она не зря, так как следом за гигантской кошкой хлынула целая орда воющих, вопящих, верещащих и ревущих чудовищ, и при виде их у Диру кровь застыла в жилах — огромная тварь на негнущихся ногах, походящая с виду на какое–то гигантское насекомое с острыми крючьями на концах рук, и ещё одна со сверкающими серпами на месте рта. А за ними пёрла толпа тварей, бывших полуволками–полульвами, громадные тяжело ступающие лохматые прямоходящие создания с многочисленными рядами острых как бритва зубов, огромные ящерицы с клыками длиной с его руку, а в центре их всех ехал верхом на драконе со щупальцами вместо крыльев человек в великолепной мантии иссиня–чёрных и серебряных цветов, ухмыляющийся сквозь аккуратно подстриженную чёрную бороду, подымая торжествующий крик.
А затем гигантская кошка помчалась огромными прыжками через луг прямо к Диру. Какой–то миг он ещё думал, что его станут хвалить, чтить, благодарить — но кошка широко разинула пасть, показав похожие на сабли зубы, и Диру только–только успел сообразить, каким страшным орудием он послужил, прежде чем умер.
Крестьяне вышли отрядами на луг за стенами Раннимида, размахивая цепами и косами, но тем не менее производя впечатление неуверенных в том, что надо делать. Ничего, скоро узнают, среди них циркулировали агенты, внушая им:
— Помните о своих детях! Вы же не хотите, дабы их жизнь уподобилась вашей?
Или:
— Почему всякие леди должны обитать в мраморных дворцах, разодетые в шелка и окружённые гобеленами, когда ваши жены ходят по земляным полам в домотканых платьях?
Или:
— Свалите лордов, иначе ваши жены будут вечно презирать вас как трусов, и ваши постели будут до конца жизни оставаться холодными!
Мужики внимали и, мало–помалу, начали вспоминать свой гнев. Толпа начала сбиваться в неспокойную и гневную ораву Кто–то принялся кричать, требуя крови; другие подхватили крик. Вскоре уже тысячи голосов эхом повторяли клич:
— Долой короля! Долой королеву!
Тут городские ворота распахнулись, и вся орава с воем устремилась к ним — но из ворот выехало двунадесять рыцарей в доспехах, а за каждым следовала сотня вооружённых солдат–латников. Толпа начала притормаживать, а в криках зазвучала неуверенность.
Затем кто–то проревел:
— Вон там! — И все посмотрели в ту сторону, увидев там ещё двунадесять конных рыцарей, спускающихся в долину с запада вместе со следующими за ними двумя тысячами солдат. Ещё один панический крик заставил толпу повернуться на восток и увидеть там ещё одну наступающую армию. В криках толпы появилась нотка страха. Один голос провизжал, заглушая другие:
— Они ещё далеко! Мы пока можем бежать… А–А–АИ! Ахнув от ужаса, крестьяне шарахнулись назад, оставляя открытое пространство вокруг павшего, из проломленного черепа которого так и хлестала кровь. Прежде чем они успели оправиться от удивления при виде насилия, свершившегося в их рядах, чей–то голос крикнул:
— Вот так всегда будет с предателями! — И другие подхватили крик.
— Развернитесь к рыцарям и рубите их лошадей! — крикнул ещё один голос. — Мы опозоримся навек, если уйдём домой с пустыми руками!
— Король! — закричал тут десяток голосов, и вся орава повернулась и увидела выезжающих из ворот трёх человек с дворцовой стражей по бокам.
— Не по нутру мне разить свой же народ, отец.
— А мне ещё больше не по нутру позволить им сразить тебя, — отозвался ехавший по другую сторону от Туана Джефри.
— Тут убей их или убьют тебя, сынок? — спросил Туан. — Разве ты не видишь никакого иного выхода?
— Разреши мне по крайней мере поговорить с ними, — попросил Ален.
Туан с миг подумал, а затем медленно кивнул.
— Они теперь твой народ, и скоро будут твоими подданными. Испытай их верность.
Ален кивнул и пришпорил коня перейти на рысь. Джефри уставился ему вслед, а затем припустил за ним — но Ален услышал цокот копыт и с лучезарной улыбкой повернулся к нему.
— Спасибо, друг, — поблагодарил он, — но сие я должен сделать один.
Джефри с досадой натянул узду.
— Ты говоришь как мой сюзерен?
— Как твой будущий государь, — уточнил Ален.
— Тогда я сделаю как приказано. — Джефри пришлось выдавливать из себя эти слова. А затем он крикнул: — Если из–за них упадёт хоть волос с твоей головы, я их всех перевешаю!
Ален в ответ лучезарно улыбнулся ему, а затем повернулся и поехал к толпе один.
По рядам затрепетавших крестьян пробежал ропот, когда он подъехал к ним — в самую гущу их. Они расступились, едва способные поверить, что они в такой близи от своего принца. А затем чей–то голос провизжал:
— Стащить его с коня! — Трое мужиков набросились на подстрекателя и оглушили его ударами дубин.
— Я ваш принц! — крикнул Ален. — Зачем вы явились сюда? Расскажите о своих обидах, дабы я мог заняться ими!
— Не верьте ему! — пронзительно крикнул чей–то голос. — Он лорд! А они хотят лишь воспользоваться…
Шмякающий удар резко оборвал его вопли.
— Мы выслушаем тебя! — крикнул с десяток голосов.
— Нет, выслушивать буду я вас! — крикнул в ответ Ален. — Говорите! Вас бьют солдаты ваших лордов? Ваши лорды морят вас голодом или заставляют так долго работать на их землях, что у вас нет возможности возделывать свои? Скажите мне!
Несколько мгновений толпа бесцельно толклась, перешёптываясь; а затем один мужик крикнул:
— Почему мы должны жить в глинобитных хижинах, тогда как ваши собратья живут в замках?
— Увы, богатые и бедные будут всегда, — ответил Ален. — Если я откажусь от своего замка и отдам вам все, чем владею, то через две недели все будет потрачено, и какой–то другой человек с боем завладеет тем замком и заставит вас работать на него.
— Не заставит, если мы перебьём всех лордов! — крикнул другой мужик.
— Некоторые из вас будут собирать вокруг себя все больше и больше громил, — ответил Ален, — и стремиться сделать вас всех своими рабами. Их внуки возможно начнут думать, что у них есть какие–то обязательства перед вами, но сколько из вас к тому времени умрёт в нищете?
— А сколько из нас умрёт в нищете сейчас? — потребовал ответа ещё один крестьянин.
— Хороший вопрос, — ответил Ален поворачиваясь в ту сторону, откуда раздался голос. — Скажите мне, кто живёт в нищете, и я отдам ему собственную еду и одежду. Если вы знаете каких–то стариков, которые живут в бедности и скорей всего умрут в нищете, то сообщите мне, как их зовут и где они проживают, и я пришлю им помощников.
Толпа в удивлении зашепталась. А затем кто–то крикнул:
— Нам не должно требоваться являться за сим к королю! Должны быть гарантии!
— Обеспечивать их должны ваши лорды, — не замедлил с ответом Ален, — но если они не обеспечивают, то вы можете искать возмещения у меня.
По толпе прокатились изумлённые разговоры.
— Я клянусь в сём! — крикнул Ален. — И готов присягнуть, если желаете! — А затем, понизив голос: — По крайней мере, меня и моих вы уже знаете, и знаете, чего от нас ожидать.
Корделия стояла вместе с Грегори и Алуэттой у зубцов стены, вцепившись пальцами в камень, подобравшаяся и готовая к удару вражеского телепата по королевской семье — и ожидая, не придётся ли выкручивать с помощью телекинеза оружие из рук того, кто вдруг попытается ударить Алена.
— Ну как у него могло хватить глупости заехать в самую толпу их, одному человеку посреди стольких врагов! — воскликнула Корделия.
— Это мудрость и рассчитанный риск, — растолковал ей Грегори. — Но более существенно для твоего мужа, это сочувствие бедным и чувство справедливости.
— Ну должен ли он быть настолько предан своему делу? — спросила Корделия и тут же сама ответила на свой вопрос. — Да, должен. Поступай он иначе, я не полюбила бы его.
— Сестра, — коснулась её руки Алуэтта, — ещё больше он предан тебе.
С миг Корделия стояла молча, а затем с довольным видом улыбнулась ей.
— Да, он мне предан, не так ли?
— А это ещё кто? — Грегори нахмурясь показал в сторону едущей по восточному склону небольшой группы всадников.
Женщины повернулись посмотреть, куда он показывал.
— Судя по их виду, это какой–то лорд и его челядь, с эскортом из королевских ратников с восточного крыла, — нахмурилась Корделия, приглядываясь к отряду. — Должно быть, сэр Набон считает их и впрямь важными, раз отправляет к Их Величествам чуть ли не в разгар битвы! Но почему один из всадников связан?
— Думаю, при данных обстоятельствах небольшое чтение мыслей не будет неэтичным. — Грегори на мгновение сосредоточенно нахмурился, а затем уставился на всадников. — Это твой дядя Ансельм и никогда ранее не виденный кузен!
Ансельм ехал с одного боку от сэра Оргона, а Джорди с другого — но молодой человек не отрывал взгляда от толпы.
— Что здесь происходит? Переговоры?
— Переговоры между твоим надменным кузеном и многотысячной оравой! — определил Ансельм. — Он что, собирается в одиночку драться с ними всеми? — Но тут он состроил уважительную, хотя и хмурую, мину, так как они подъехали к королю с королевой. — Ваши Величества.