Волшебник-Бродяга. Книги 1-10 — страница 435 из 443

— Если не он, то жена принца! — крикнул другой голос. — Дочь Верховного Чародея, принцесса Корделия! Уж она–то наверняка не станет спокойно глядеть, как убивают её мужа!

Джефри сосредоточенно нахмурился, застыв в неподвижности, взгляд его расфокусировался, и помогающие ему снять латы остановились, уставясь в тревоге на его лицо. Затем его глаза снова ожили, и он коротко кивнул им.

— Она клянётся тоже сдерживать свою силу. Злится на меня, но клятву сдержит.

— Ему нельзя доверять! — завопил тот же голос. — Никакому лорду нельзя доверять!

Джефри снова застыл, латы теперь прикрывали только его ноги.

— Пусть тот, кто называет меня лжецом, выйдет и встретится со мной как мужчина с мужчиной, оба с голыми руками!

Толпа выжидающе затихла, но обладатель голоса помалкивал. Джефри кивнул и нагнулся отстегнуть поножи. А затем, облачённый лишь в рубаху и шоссы, направился помочь Алену.

Через несколько минут Ален тоже стоял только в рубашке и шоссах. Он огляделся кругом и крикнул:

— Кто одолжит мне посох?

Ему сунули сразу с десяток палок. Он кивая испробовал их одну за другой и выбрал палку из тёмного прочного дерева и вежливо склонил голову, благодаря её владельца.

— Спасибо.

А затем шагнул к рослому противнику с семифутовым посохом.

Джефри сглотнул и вспомнил данное им слово.

* * *

— Нет пока никакой причины! — настаивала Алуэтта. — Знаю, выглядит все так, словно она есть, но доверься мне, сестра, это поистине битва за умы людей, а не за их тела — и твой муж ведёт её как и положено такому мастеру как он!

— Откуда ты знаешь? — спросила Корделия, цедя слова сквозь стиснутые зубы.

— Потому что меня обучали этому! Потому что я пять лет работала над этим! Доверься мне, сестра — и доверься ему!

Глядя на любимую женщину Грегори только диву давался. Она, казалось, не понимала заложенного в её словах противоречия — что Корделии следует довериться ей потому, что её обучали подрывной деятельности — но она была права.

— Если хоть волос упадёт с его головы, — пригрозила Корделия, — я им тут же выжгу мозги!

— Подожди чуть подольше, — посоветовал ей Грегори, — одним волосом дело не обойдётся.

— Это правда, — кивнула Алуэтта. — Чтобы завоевать их уважение, он должен позволить тому рослому крестьянину ударить его раз–другой, а то и больше!

— Как же я узнаю, когда ему действительно будет грозить опасность? — воскликнула Корделия.

— Если его свалят и он не соберётся с силами, — объяснила Алуэтта. — А покуда он вновь подымается на ноги, то держит их во власти своих чар.

— Уж ты–то отлично разбираешься в чарах, не так ли? — резко бросила Корделия и сразу же пожалела о своих словах.

Но Алуэтта похоже восприняла это лишь как констатацию факта.

— Да, и потому доверься мне в этом. Сдержи свою силу!

* * *

А далеко на юге караульная–телепатка, стоя на вершине утёса, увидела, как из утреннего тумана над рекой вырвалось двунадесять чудовищ. Они рванули прямо к позвавшему их юнцу. Караульная была всего лишь телепаткой; она не обладала никакими ментальными силами, способными помочь ей защитить несчастного идиота, который поверил обещаниям чудовищ и пригласил их. Она с содроганием отвернулась и изо всех сил отправила на север тревожный сигнал остальным членам Королевских Ведовских Сил: "Чудовища вырвались из тумана! Чудовища на воле!"

* * *

В Раннимиде Корделия охнула — как и Алуэтга с Грегори. — Я не смею уйти! — взвыла Корделия. — Не могу, пока мой любимый в опасности!

— Мы тоже остаёмся, — мрачно отозвался Грегори, — покуда можем понадобиться короне. Дай бог, чтобы чудовища не причинили никакого вреда прежде, чем тут все закончится!

Никому из них ни на миг не верилось в это — но они знали, что им придётся стоять и смотреть.

* * *

А на поле внизу Джефри напрягся в тревоге, но он лучше братьев с сестрой знал, что не смеет сейчас исчезнуть — особенно посреди толпы боящихся нечистой силы крестьян.

У стоящего высоко на башне Магнуса расширились глаза. Так же как и у Алеа, у неё в голове тоже прозвучал сигнал тревоги. Затем глаза Магнуса расфокусировались, и она закричала:

— Только не без меня! — Схватив его за запястье, она обвила его рукой свою талию и, насколько могла, обхватила его своей. Его рука прижала её к нему, отрывая от камня; а затем последовал гулкий взрыв, и мир исчез в замельтешившей вокруг вызывающей тошноту калейдоскопической смене цветов. Миг спустя она резко приземлилась и вцепилась в Магнуса, пока не прошло головокружение, уверенная, что никогда больше не позавидует его способности телепортироваться.

А затем подняла взгляд и увидела несущихся на них чудовищ.

* * *

— Ты что, весь день будешь стоять там и ждать, королёнок? — насмешливо бросил рослый крестьянин. — Хватит у тебя смелости нанести первый удар?

— Да не волнуйся, хватит, — ответил Ален, — ибо я не желаю, дабы про тебя говорили, что ты напал на своего принца. Однако меня восхищает храбрость любого крестьянина, который смеет сразиться с опоясанным рыцарем, и я хотел бы знать имя столь доблестного малого.

— Меня зовут Бьёрн, — отозвался крестьянин, — и я должен чтить храбрость любого человека столь малого роста, как у тебя, который смеет выступить против меня!

Ален приблизился на шаг и улыбнулся противнику, превосходящему его на голову в росте и на восемьдесят фунтов сплошных мускулов в весе.

— Значит, будем драться с уважением. Защищайся! — И взмахнул посохом, словно бейсбольной битой, взметнув его ввысь и обрушивая на голову Бьёрну.

Бьёрн рассмеялся и взмахнул собственным посохом, блокируя удар. Посох Алена треснул по нему и, на отскоке, хлестанул Бьёрна по голеням. Тот резко опустил свой, ставя блок, а затем нанёс короткий, резкий и сильный удар, задевший голову Алена.

У городских ворот пронзительным голосом вскрикнула Катарина.

Ален пошатываясь отступил, мотая головой, а Бьёрн последовал за ним, плотно сжав губы и явно не испытывая удовольствия от своей работы, но тем не менее обрушивая посох на Алена.

Принц как–то сумел увернуться как раз в нужный момент, и посох просвистел мимо него. Он последний раз встряхнул головой и высоко подпрыгнул, нанося сокрушительный удар по Бьёрну.

С запозданием, Бьёрн завершил удар и вскинул посох, но посох Алена треснул его по ключице. Он взвыл от боли и взмахнул нижним концом посоха, целя принцу в живот. Ален блокировал и этот удар и следующий удар по голове, а затем отступил, блокируя каждый удар противника, тогда как Бьёрн все больше впадал в гнев, а затем, схватив посох обеими руками, нанёс ему удар в голову. Ален увернулся и, прежде чем Бьёрн успел снова принять стойку, перешёл в наступление с комбинациями из трёх ударов. Теперь уж пришлось отступать Бьёрну, и тот попятился, неистово пытаясь блокировать удары — пока не промахнулся, и один удар достиг цели. Посох Алена треснул Бьёрна прямо по черепу, и глаза великана остекленели.

Ален стремительно отскочил.

Бьёрн начал было крениться из стороны в сторону, ошеломлённый, но сумевший сохранить равновесие — еле–еле. Ален мог безнаказанно свалить его одним ударом. Но вместо этого он сделал посохом выпад словно копьём и ударил Бьёрна по грудине. Великан потерял равновесие и рухнул словно срубленное дерево. Он грохнулся наземь, и Ален мгновенно очутился рядом с ним, припав на колено пощупать пульс на горле противника.

Крестьяне затаили дыхание.

Затем Ален улыбаясь поднял голову.

— Живой!

Крестьяне закричали "ура" и подняли его на руки.

Джефри забыл о своей клятве и бросился вперёд. А затем увидел, что Ален сидит на широких плечах двух крестьян, в то время как другие пустились вокруг него в пляс, торжествующе крича и размахивая цепами и косами. Распевая боевую песню, они понесли его к родителям.

Джефри побежал было за ними, но затем повернул назад помочь Бьёрну подняться на ноги.

Толпа отнесла улыбающегося принца к королю с королевой, а затем вдруг умолкла, потрясённая огромностью сделанного ею. И в наступившей тишине Ален крикнул:

— Они народ, которым мы можем гордиться, мой государь! А тот, который посмел со мной драться — наверняка герой!

— Да, он таков, — степенно отозвался Туан, а затем повернулся к стоящему рядом с ним гвардейцу. — Вели замковым поварам вынести всем сим людям еды и эля, дабы мы могли отпраздновать победу моего сына!

Толпа уставилась на короля, не в состоянии поверить, что их вознаграждают, а не карают. А затем она грянула в один голос громкое "ура" и снова пустилась в пляс.

Посреди всего этого Ален сумел соскользнуть с плеч своих носильщиков и повернулся лицом к все ещё ошеломлённому крестьянину, который предстал перед ним, держась одной рукой за плечи Джефри.

— Бьёрн, — обратился к нему принц, — ты человек чести, у которого хватило храбрости противостоять в сей день своему принцу, и дрался ты хорошо, чисто и честно. Согласишься ли ты служить мне?

Бьёрн моргнул, выходя из ступора. А затем поклонился, хотя и при поддержке Джефри.

— Ваше Высочество, — молвил он. — Я согласен.

— Одолжи мне грош, ладно? — попросил Ален у ближайшего солдата. Тот уставился на него, а затем пошарил у себя в кошеле и протянул принцу монету. Ален взял её и вложил в руку Бьёрну.

— Ты принял у меня плату, — сказал он рослому крестьянину. — И теперь ты у меня на службе.

— А вы — мой господин! — ухмыльнулся во весь рот Бьёрн. — Привет тебе, принц Грамария!

В воротах возникло волнение, и народ подал назад пропустить фургон, везущий первые три бочонка эля. Крестьяне приветствовали их появление радостным криком и ломанулись вперёд.

* * *

Алеа увидела Магнуса, принявшего боевую стойку, прожигающего взглядом тысячу чудовищ, которые мчались к нему посмотреть, кто разорвёт его первым.