Грубо выточенный лев спрыгнул на землю прямо перед дверями собора и двинулся вперед на мягких лапах, щелкая когтями и скользя по гладкому булыжнику.
Сен-Жермен взмахнул рукой, и тигра охватил огненный шар. Однако на него это не подействовало — сгорела только вековая пыль и птичий помет. Лев продолжал идти вперед. Сен-Жермен испробовал разные виды огня — стрелы, огненные полотна, шары и хлысты, но тщетно.
Все больше и больше горгулий спускалось на землю. Некоторые разбивались от удара, но большинство выживали. Они рассредоточились, заполняя площадь, а потом начали смыкаться в круг, стягивая петлю. Некоторые существа оказались очень искусно и тщательно выточены. Другие походили на безликие глыбы. Большие горгульи шагали медленно, а маленькие метались по площади. Но все они двигались в абсолютной тишине, если не считать скрежета камня о камень.
Одно из существ, наполовину человек, наполовину козел, шаркающей походкой отделилось от наступающей толпы, упало на четвереньки и двинулось вперед, грозно целясь в Сен-Жермена изогнутыми каменными рогами. Жанна выскочила и рубанула по зверю мечом, так что искры полетели. Однако удар даже не остановил чудовище. В последнюю секунду Сен-Жермен увернулся, а потом шлепнул зверя по заду. Это оказалось опрометчивым поступком: руку пронзило острой болью. Человек-козел попытался остановиться, но поскользнулся, рухнул на землю и потерял один рог.
Николя вытащил Кларент и повернулся вокруг своей оси, пытаясь угадать, кто из животных нападет первым. Медведь с головой женщины зашаркал вперед, растопырив когти. Николя ударил по нему мечом, но клинок только скользнул по каменной коже чудовища, не принеся ему вреда. Он быстро нанес рубящий удар, но от вибрации у него онемела рука, и Николя чуть не выронил меч. Медведь взмахнул тяжелой лапой, и Фламель быстро пригнулся. Лапа просвистела над головой алхимика, зверь потерял равновесие, и Николя навалился на него всем телом. Медведь рухнул на землю. Он скреб когтями по мощеной улице, а когда попытался встать на лапы, то и вовсе отбил себе когти.
Отчаянно пытаясь загородить собой брата, Софи выпустила несколько маленьких смерчей. Они отскакивали от большинства камней и только и могли, что подбросить газеты в небо.
— Николя, — срывающимся голосом заговорил Сен-Жермен, когда круг из каменных чудовищ сомкнулся еще ближе. — Совсем чуть-чуть магии и немного алхимии сейчас не помешает.
Николя вытянул правую руку. На ней появился крошечный шар из зеленого стекла. Затем стекло треснуло, и жидкость впиталась обратно в кожу.
— Я недостаточно силен, — печально ответил алхимик. — Заклинание трансмутации в катакомбах меня изнурило.
Горгульи на шаркающих ногах подбирались все ближе. Слышался скрежет и хруст камней. Маленькие гротески превращались в пыль, попадая под ноги больших чудовищ.
— Они просто задавят нас, — пробормотал Сен-Жермен.
— Видимо, ими управляет Ди, — промямлил Джош.
Он повис на сестре, зажав уши руками. Все эти скрежеты и перекаты камней терзали его чувствительный пробудившийся слух.
— Один человек не может контролировать столько уродцев, — заметила Жанна. — Скорее всего, Ди и Макиавелли работают в паре.
— Но они должны быть где-то рядом, — сказал Николя.
— Совсем рядом, — согласилась Жанна.
— Командующий всегда наблюдает с высокой позиции, — вдруг сказал Джош, удивив самого себя такими познаниями.
— Значит, они на крыше собора, — сделал вывод Фламель.
Жанна указала наверх.
— Я их вижу. Вон там, между башнями, прямо над серединой западного окна-розы.
Она бросила свой меч мужу, а потом ее аура вспыхнула, обливая ее тело серебром, и в воздухе запахло лавандой. Аура начала материализоваться и обретать форму, и неожиданно из левой руки вырос лук, а в правой возникла блестящая стрела. Отведя назад правую руку, она натянула тетиву, прицелилась и выпустила стрелу, которая описала красивую дугу высоко в воздухе.
— Они нас заметили, — сказал Макиавелли.
По его лицу стекали крупные бусинки пота, губы посинели от усилий, которые он прикладывал, чтобы управлять каменными существами.
— Это неважно, — ответил Ди, выглянув через парапет. — У них нет сил.
Внизу на площади пятеро людей стояли в окружении каменных статуй. Круг неумолимо сужался.
— Тогда закончим с этим, — сквозь зубы процедил Макиавелли. — Но помни: дети нужны нам живыми…
Он осекся, когда что-то тонкое и серебристое пролетело перед его лицом.
— Это стрела, — изумленно сообщил он, а потом остановился и закряхтел, потому что стрела впилась ему в бедро.
Вся нога от бедра до пальцев онемела. Макиавелли зашатался и упал на крышу, зажимая руками ногу. Крови почему-то не было, но боль оказалась нестерпимой.
А внизу, на земле, примерно половина чудовищ внезапно замерла и повалилась на землю. Они падали и увлекали за собой остальных. Старые обветренные камни разбивались в пыль. Но остальные животные продолжали наступать.
Еще десять серебряных стрел взлетели ввысь. Они отскакивали от кирпичей и не попадали в цель.
— Макиавелли! — взревел Ди.
— Не могу… — простонал тот. Боль в ноге была неописуемая, и по его щекам текли слезы. — Не могу сосредоточиться…
— Тогда я сам закончу.
— Мальчишка и девчонка, — через силу выдавил Макиавелли. — Они нужны живыми…
— Не обязательно. Я некромант. Смогу оживить их трупы.
— Нет! — вскрикнул Макиавелли.
Но Ди не обратил на него внимания. Сконцентрировав всю недюжинную силу воли, маг отдал горгульям одну на всех команду:
— Убить их! Убить всех!
И чудовища повалили на людей.
— Еще, Жанна! — закричал Фламель. — Стреляй еще!
— Не могу. — Миниатюрная француженка побледнела от изнеможения. — Это стрелы из моей ауры. У меня ничего не осталось.
Горгульи продолжали подступать все ближе и ближе, скрипя своими каменными суставами. Движения их были ограниченны, у кого-то имелись когти и зубы, у других — рога и колючие хвосты, но они могли просто-напросто растоптать людей.
Джош поднял маленький круглый гротеск, настолько изъеденный временем, что он превратился в безликую каменную глыбу. Мальчик метнул камень в горгулью, и оба разбились. Мальчик сморщился от громкого звука, но понял, что чудовищ можно уничтожить. Зажав руками уши, он прищурился и пристально посмотрел на чудовище. Его зоркое зрение уловило каждую деталь. Каменные существа были неуязвимы перед сталью и магией, но он заметил, что камень очень хрупкий. Что же разрушило камень?
…Какая-то вспышка в памяти… только не его памяти… Воспоминания о древнем городе, где стены крошились, рассыпались в прах…
— Я придумал! — закричал он.
— Надеюсь, что-то стоящее! — отозвался Сен-Жермен. — Это магия?
— Обычная химия! — Джош взглянул на Сен-Жермена. — Франсис, насколько горячим может быть ваш огонь?
— Очень горячим.
— Софи, насколько холодным может быть твой ветер?
— Очень холодным, — кивнула девочка.
Она вдруг поняла, что предлагает брат. Они делали подобный опыт на уроке химии.
— Давайте! — закричал Джош.
Выточенный из камня дракон с обломленным крылом летучей мыши дернулся вперед. Сен-Жермен выпустил всю силу огненной магии в голову чудовища, раскалив его докрасна. А потом Софи выпустила поток арктического воздуха.
Голова дракона треснула и рассыпалась в пыль.
— Горячее и холодное! — закричал Джош. — Горячее и холодное.
— Расширение и сжатие, — дрожащим голосом сказал Николя и посмотрел туда, где виднелась над краем крыши голова Ди. — Один из основных принципов алхимии.
Сен-Жермен окутал несущегося навстречу кабана в обжигающий огонь, а Софи дунула на него ледяным воздухом. У хряка отвалились ноги.
— Еще горячее! — закричал Джош. — Нужно еще горячее! А у тебя — еще холоднее, Софи.
— Попробую, — прошептала его сестра, хотя у нее уже глаза закрывались от изнеможения. — Не знаю, сколько еще я продержусь. Помоги мне! Дай мне немного твоей силы.
Джош встал за спиной у Софи и положил руки ей на плечи. Вспыхнули золотая и серебряная ауры, смешиваясь и переплетаясь. Увидев, что делают ребята, Жанна тут же схватила мужа за плечи, и обе их ауры — красная и серебряная — соединились. Сен-Жермен выстрелил огнем по приближающимся горгульям, и огонь был настолько жарким, что расплавил камень прежде, чем ледяной ветер и туман вытекли из рук Софи. Сен-Жермен медленно стал поворачиваться по кругу, Софи вторила его движениям. Треснул первый камень, раскололся древний кирпич. От сильного жара камень плавился, но когда добавился еще и ледяной ветер, эффект стал значительно сильнее. Горячие каменные статуи трескались надвое, разбивались на острые осколки. Пал первый ряд, за ним второй, третий, и наконец вокруг людей выстроилась круговая стена из каменных обломков.
Сен-Жермен и Жанна выбились из сил, но Софи и Джош продолжали обдувать ледяным ветром оставшихся чудовищ. Горгульи использовались как водостоки, поэтому камень был пористый и мягкий. Подпитываясь силой брата, Софи замораживала жидкость внутри камней, и чудовища раскалывались.
— Двое как один, — прошептал Николя Фламель, обессилено опустившись на землю.
Он смотрел на Софи и Джоша, стоявших в ореоле своих пылающих аур. Серебро и золото смешались, на коже виднелись следы старинных доспехов. Их сила была невероятна и, видимо, неистощима. Он знал, что такая сила может управлять миром, изменять его и даже уничтожать.
И когда последнее чудовище рассыпалось в пыль и ауры близнецов потухли, алхимик впервые подумал: а было ли верным решение пробудить их силы?
На вершине собора Нотр-Дам Ди и Макиавелли наблюдали, как Фламель и его товарищи выбираются из дымящихся руин и движутся к мосту.
— Мы влипли, — процедил сквозь зубы Макиавелли.
Стрела исчезла из его бедра, но нога до сих пор болела.
— Мы? — хмыкнул Ди. — Это все твоя вина, Никколо. По крайней мере, так будет написано в моем отчете. И ты ведь знаешь, что будет потом?