— Не похожи, — признал тот. — Меня зовут Блейз.
— Хорошее имя[6]. — Гар протянул ему руку помочь подняться. — Ладно, парень, вставай — или ты ногу подвернул?
— Нет, — Блейз взялся за руку Гара и поднялся на ноги. — Я прячусь только из страха перед стражниками Пилочина.
На нем были крестьянская туника и ноговицы, но обувь не походила на башмаки пахаря — сапоги были хорошей выделки, вроде солдатских. Майра от души посочувствовала ему — бедный серв, насильно призванный на службу, как призвали и её, хотя его обязанности были не столь унизительными, какие уготовил для неё Рокет. Однако они могли быть столь же разрушительными, или даже роковыми. Она подошла взять его за руку.
— Ты припадаешь на ту ногу. Она выдержит?
Блейз с удивлением повернулся к ней, и Майра увидела в его глазах трепет и восхищение. Она засветилась от радости, и это, должно быть, отразилось у него на лице, их взгляды слились, глаза расширились. Майра стряхнула с себя транс, вспомнив о его ноге:
— Брось, ну–ка встань на неё.
— О, я вполне способен ходить. — И чтобы доказать это, Блейз сделал несколько шагов, хотя и слегка прихрамывая.
— Ты скрываешь боль, — обвинила его Майра. — Брось, обопрись на моё плечо. — Она посмотрела на Алеа и Гара. — Ему нужны тепло и горячий мясной бульон!
— Да, — согласилась позабавленная Алеа, но Гар лишь степенно кивнул и повернулся уходить. — Пошли.
— Если мы пойдём слишком быстро — крикни, — велела Алеа Майре, — и мы пойдём помедленней. — Она зашагала рядом с Гаром.
Они шли медленно, и Майра обнаружила, что им с Блейзом не составляет труда не отстать от них.
— Твой лорд принудил тебя служить или ты пошёл добровольно?
— Добровольно, в некотором смысле. — Блейз как–то болезненно улыбнулся ей. — Я убежал из своей деревни, нашёл мага, который был добр к своим крестьянам, и поступил к нему на службу.
Глаза у Майры расширились, а внутри снова все затрепетало.
— Это был очень опасный поступок — и очень смелый.
Блейз передёрнул плечами, как бы отмахиваясь от похвалы.
— Я не мог больше оставаться и смотреть, как каждый день мучают мою семью, и скорее умер бы, чем стал служить их лорду.
— Ты и впрямь мог умереть! — воскликнула Майра. Ей доводилось слышать о таких дерзких поступках, и лишь изредка — что крепостному удавалось благополучно сбежать и поступить на службу к другому магу. В таких случаях прежнему лорду приходилось мириться с такой потерей; этот порядок диктовался как обычаем, так и осмотрительностью, поскольку не стоило устраивать войну из–за единственного беглого, особенно когда его новый лорд мог оказаться сильнее. — Что тебе помогло, везение или ловкость? Ведь большинство тех, кто пытается сбежать, обычно ловят и секут чуть не до смерти!
— Иной раз и до смерти, — мрачно отозвался Блейз. — Я слышал о таких, кто умер под кнутом.
— Да, а я слышала о других, которых стражники убивали на месте прежде, чем им удавалось найти нового мага и поступить к нему на службу! Ты очень везуч — и очень храбр. — Глаза Майры так и сияли.
— Мне и впрямь сильно повезло, — горячо согласился Блейз, — хотя некоторый здравый смысл тут тоже присутствовал. Видишь ли, прежде чем сбежать я уже знал, какого мага мне искать.
— Вот как! Но — но я думала, что все лорды одинаково жестоки. Какой смысл бежать от одного только для того, чтобы найти другого, который будет ничуть не лучше прежнего?
— Но я, прежде чем сбежать, прослышал об Арноле и его доброте, — сказал Блейз.
— А… об Арноле. Да. — Взгляд Майры сделался блуждающим. Об Арноле и его щедрости слышали все. — Но он ведь не самый сильный из магов, не так ли?
Едва произнеся эти слова, Майра тут же пожалела о них, а потом пожалела ещё сильнее, увидев, как Блейз скривился от боли, причинённой воспоминаниями.
— Увы, это так — хотя с моей помощью он оказался куда как сильнее.
— С твоей помощью! — Майра так и застыла. — Чем же ты помогал ему?
— Вызывая призраков, — объяснил Блейз. — Вызывать–то их я умел, но коль скоро они являлись, почти ничего не мог с ними поделать. Понимаешь, всегда существовала вероятность, что они окажутся непослушными.
— Очень даже понимаю! — Майра выпустила его руку, словно та была раскалённой. — Ты был учеником Арноля!
— Ну разумеется. — Глаза у Блейза расширились. — А о какой же ещё службе я по–твоему говорил?
— Стражника, конечно же! — Майра дрожа отпрянула. — Что же ты собирался делать, когда сам станешь магом — ловить каких–нибудь крестьян, дабы те трудились на тебя от зари до зари, сечь их, когда тебя одолеет скука, и призывать их дочерей к себе на ложе, когда б тебе ни захотелось?
— Вовсе нет! — запротестовал поражённый Блейз. — Я собирался свергнуть своего прежнего лорда и править его крестьянами с добротой и щедростью!
— Вот как! И сколько б это продолжалось, прежде чем ты начал бы наслаждаться своей властью и заставлять других раболепствовать? — Майра круто повернулась к Алеа и Гару. — Прогоните его! Убегая, он бросил вовсе не солдатский мундир — а мантию и островерхий колпак мага! Он один из них, это ученик колдуна!
Высокие мужчина и женщина остановились и удивлённо обернулись к ней.
— В самом деле? — спросила Алеа. Уязвлённый Блейз прожёг её взглядом.
— Я ученик, и стал бы магом, если б мой наставник не погиб в этом бою. Неужто это так плохо?
— Да, — отрезала Майра. — Маги заставляют людей страдать и устрашают их, а потом заставляют их делать то, чего тем не хочется, а так поступать, как им отлично известно, плохо!
Алеа бросила на неё удивлённый взгляд, затем он сделался сочувственным, и Майра поняла, что прошлое высокой женщины немногим отличалось от её собственного. Тем не менее та сказала:
— Маг тоже может быть хорошим.
Тут Майра с большим запозданием вспомнила, что эти двое и сами маги, только прибывшие откуда–то издалека,
— Только не в этой стране!
— Большинство магов — тираны, — согласился Блейз, — но мой наставник таким не был. Крестьяне Арноля любили его, жили они зажиточно. Он был хорошим человеком и добрым лордом.
— Долго бы он оставался таким? — не сдавалась Майра. — Даже маг, собирающийся быть добрым, поддаётся искушению, сперва немного, потом все больше и больше, до тех пор, пока не становится таким же мерзким, как любой другой!
— Всегда есть те немногие, которым удаётся устоять перед соблазном разложения, — спокойно возразил Гар. — И этот юноша заслуживает права доказать свою добрую волю. Он определённо видел перед собой хороший пример, если его наставник и в самом деле правил своими крестьянами в духе справедливости и доброты.
— Именно так, и они были счастливы. — Блейз дрожа отвёл взгляд. — Увы им! Как–то им будет житься теперь, после того, как их завоевал Пилочин?
Майра тоже задрожала, заслышав это гнусное имя.
— Я слыхала о Пилочине. Он сжигает людей.
— Он огнемётчик, — мрачно отозвался Блейз. — И сжёг моего наставника Арноля со всеми его стражниками.
В сердце Майры на миг вспыхнула жалость, но она постаралась всеми силами погасить её.
— Почему же тогда ты остался в живых?
— Сам почти не понимаю. — Блейз отвёл взгляд, лицо его перекосилось от горя и чувства вины. — Мой призрак в последнее мгновение предупредил меня; я бросился назад и крикнул Арнолю, предупреждая его, но слишком поздно.
— Так ты духовод! — уставилась на него Майра. — Неудивительно, что тот призрак привёл нас к тебе!
— Я призвал его и попросил найти мне помощь, — признал Блейз. — Это очень дружелюбный призрак, и он пожалел меня.
— Дружелюбный к тебе! — Майра обратилась к Алеа и Гару. — А при встрече с любым другим человеком этот призрак стоял бы и ждал, когда тот умрёт, дабы смочь пожрать его дух и превратиться в его тень! Должно быть, этот юнец и впрямь могущественный маг, раз способен приказывать!
— Да я вовсе не приказывал, — возразил Блейз, — а только просил и убеждал.
— И что же ты обещал дать ему взамен? — вскинулась Майра. — Жизнь одного из тех, кого он приведёт тебе на помощь?
Алеа напряглась. А у Гара блеснули глаза.
— Ничего я ему не обещал, — негодующе возразил Блейз. — Я заставил его гордиться тем, кто он есть — дикий призрак, не сформированный человеческой волей.
— Человеческой волей! Это призрак поглощает человека, а не человек призрака!
— Иногда да, — не стал спорить Блейз. — Но чаще всего, дух умирающего хватается за призрака как за последний способ продолжать жить. Призрак от этого не в восторге и угасает сам, поглощённый человеческой личностью.
— Почему же тогда призраки так и вьются вокруг всякого смертного одра? — потребовала объяснений Майра.
— Потому что именно тогда человеческий дух кричит во всю мочь, — растолковал ей Блейз, — некоторые кричат, взыскуя Рая, поскольку жили долгой и полной жизнью и готовы умереть; а некоторые — потому что жизнь их измучила и они приветствуют смерть; но многие потому, что наслаждались жизнью и желают удержать её, неважно какой ценой — по крайней мере, какой ценой для других.
— Никогда не слышала ни о чем подобном, — вытаращила глаза Майра.
— Об этом мало кто слышал, — отозвался Блейз, — только духоводы, а кто б нам поверил, если бы мы рассказали?
Майра в замешательстве умолкла.
— Даже ты сама, — грустно улыбнулся Блейз. — Даже когда я рассказал тебе, ты мне не веришь.
— Да, не верю! — горячо заявила Майра. — Это все выдумки духоводов, дабы предать нас в руки твоим фантомам!
— Я б никогда не сделал ничего подобного, — запротестовал Блейз, — и в любом случае, если ты сам не желаешь сделаться тенью, они не причинят тебе вреда.
— О, так значит, все призраки безвредные, да?
— Не все, — признал Блейз, — особенно те, которые стали тенями мерзких людей. Однако дикие призраки большей частью существа мирные и спокойные и избегают людей, если не чувствуют нашего зова.