— Да как же одна рука может хлопать?
— Не может, конечно, — ответил Гар, — но размышление над этим вопросом очистит ваш разум от случайных мыслей. Спасибо, Конн и Ранульф — похоже, призраки могут передавать друг другу сообщения по цепочке, а последний из них — смертному.
— Я б сказал, что это довольно очевидно, — фыркнул Конн.
— Да, но я хотел убедиться, — сказал Гар. — Как вы полагаете, призраки согласятся передавать подобные сообщения друг другу на многие мили по стране?
— Многие, вероятно, да, — произнёс голос Ранульфа, — хотя бы ради времяпрепровождения — и конечно, если сообщение будет сопряжено с сильными чувствами, они будут более чем согласны.
— Что именно ты пытаешься изобрести? — спросила Алеа.
— Связь призрака с призраком, — ответил Гар.
— Мне как–то тревожно. — Блейз выглядел взволнованным. — Это слишком уж, такое сильное манипулирование призраками кажется мне больше похожим на те способы, которыми пользуется большинство духоводов — шантаж и подкуп, чем на убеждение, которое применял мой наставник Арноль.
— Мы слышали об Арноле, — сказал Ранульф. — Ему были готовы помочь больше призраков, чем любому другому духоводу, поскольку его идеи бывали волнующими, а это означало, что они были готовы защищать его.
— Не особенно это ему помогло! — скорбно проговорил Блейз.
— Некоторые смертные так волнуются, что не слушают советов, — вздохнул Ранульф. — Помни это, юноша. Если заводишь дружбу с призраком, обращай внимание на его слова.
— Обязательно, — горячо пообещал Блейз. — Но разве заставлять фантомов служить посланцами — подходящий способ завести дружбу?
— Я их не буду заставлять, — возразил Гар, — а только просить присоединиться, если им охота.
— Но столько призраков все сразу, все занятые одним делом! Наверняка ведь это просто жадность!
— Ты хочешь сказать, это довольно эгоистично с нашей стороны? — спросила Алеа. — Это было бы так, если бы вело только к нашей выгоде, но я уверена — Гар думает об общем благе всех крепостных.
— Когда сопротивляешься тирану, связь может быть очень важна, — согласился Гар, — но мы не просто говорим, что цель оправдывает средства.
— Чего? — нахмурился Блейз.
— Что для нас, к примеру, вполне допустимо причинять людям вред и эксплуатировать их, покуда это устраивается с целью сделать сервов счастливее, — объяснила Алеа.
Майра подалась вперёд, глядя на Алеа, словно на конец длинного шеста.
— Я бы сильно остерегалась такой идеи!
— На неё попадались многие, — сказал Гар. — Но мы с Алеа стараемся сопротивляться ей.
Алеа кивнула.
— Но нам не кажется, что в данном случае средства плохи. Любые призраки, помогающие обслуживать Гарову цепочку передачи сообщений, будут заниматься этим по собственной свободной воле — мы не собираемся никого принуждать угрозами или шантажом.
— Ни живых, ни мёртвых, — согласился Гар.
Блейз гадал, почему Майра так странно смотрит на него.
— Значит, вы не пытаетесь приобрести для себя власть или богатство, и никого не порабощаете и не принуждаете их работать на вас?
Гар кивнул.
— Не вижу в этом ничего скверного. Хотя не могу такого сказать об очень многих других магах.
— А ты собираешься быть, как те другие маги? — бросила ему вызов Алеа.
— Нет! — провозгласил Блейз. — Что угодно, только не это!
— Хорошо сказано. — В голосе Конна прозвучало одобрение. — Если ты когда–нибудь получишь власть, парень, вспомни о том, что говорил здесь.
— А если забудешь, — пообещал голос Ранульфа, — то мы тебе напомним.
Блейз невольно содрогнулся при мысли о том, какую форму могло принять их «напоминание».
— Не забуду! — Тут его плечи поникли. — Но я вряд ли приобрету много власти. Ничего не выйдет из моей мечты быть добрым господином!
— Наверно, лучше потрудиться для ликвидации всех господ, — предложил Гар.
— Как будто мы можем! — насмешливо бросила Алеа. — Ты сам видел, насколько хорошо это получилось на Бриганте! Они там всего–навсего сменили господ!
— Ну, да, — согласился Гар, — но Алый Отряд[11] определённо был самым мягким лордом, какого я когда–либо видел.
— Если так, то почему люди так пугались при одной лишь мысли воспротивиться его приказам?
— Я не хочу, чтобы люди пугались меня, — мрачно произнёс Блейз.
Конн устало вздохнул.
— Если ты располагаешь хоть какой–то властью или могуществом, юноша, люди будут бояться, как только призадумаются о том, чего ты можешь натворить — а если у тебя нет власти или могущества, то не сможешь творить добро.
— Но и зло творить тоже не смогу!
— Каким же тогда будет выбор? — бросил вызов Ранульф. — Слишком слабый, чтобы творить какое–либо добро, или постоянно пристально следить за собой для полной уверенности, что не причинишь никакого вреда?
Блейз опустил взгляд, нахмурив лоб.
— Тебе придётся решить, юноша, — сказал ему Конн. — Нельзя сделать одного, не делая другого.
— Ну… если я должен… то выберу творить добро, — решил Блейз, — и надеюсь, вы скажете мне, если я буду причинять вред. — И вскинул голову, поражённый собственными словами. — Что я такое говорю? Я вряд ли буду властен поступить так или этак!
— О нет, обязательно будешь, — заверил Конн, — поскольку ты маг, хотя и такой, которому надо ещё многому научиться.
— Ты духовод, — напомнил ему Ранульф, — и ты очень основательно привлёк на свою сторону двух призраков.
— Привлёк? Нет, это Гар вас привлёк.
— Нет, юноша, — доброжелательно прозвучал голос Конна. — Не он, а твои мучительные размышления над тем, как научиться применять свою власть и умение мудро и хорошо.
— Однако если вы действительно намерены помочь сервам, — указал Ранульф, — то хотя бы обратите на них внимание. Вон двое прячутся за тем тисом, и ещё трое наблюдают из–за груды камней у скалы.
Удивлённый Блейз начал было оборачиваться к тису, но Алеа тихо посоветовала:
— Не смотри.
Блейз замер — и оказался глядящим на Майру, которая тоже поворачивалась посмотреть на груду камней. Какой–то миг он видел только её лицо, её глаза…
А затем голос Гара разбил чары:
— Если пробуешь заняться работой главного плотника, надо быть осторожным.
— Да, — согласилась Алеа. — А то ведь так можно и палец себе оттяпать.
Гар кивнул.
— Значит, предлагать человеку выполнить работу мастера–плотника это все равно, что приглашать черепаху на обед.
— Неудачная мысль, — отозвалась Алеа, — если на обед подают черепаховый суп.
Блейз оцепенело уставился на собеседников, а затем наклонился к Майре и спросил уголком рта:
— О чем это они толкуют?
— Загадки Пути, — ответила она, понизив голос. — Мы оба слышали, как они разговаривали в подобном духе, но раньше они всегда все объясняли.
— Ты хочешь мне сказать, что на самом деле они пытаются привести в замешательство всех крепостных?
— Привести в замешательство или вызвать у них любопытство, — ответила Майра.
— И получается, — медленно кивнул Блейз. — Меня они определённо привели в замешательство, и мне любопытно, что же они имеют в виду.
— Вероятно, ничего, — выразила мнение Майра.
— Наивысшая добродетель низка как долина, — изрёк между тем Гар.
— Да, — согласилась Алеа, — а наичистейшее кажется испачканным.
— Огромной добродетели кажется всегда недостаточно, — пожалел Гар.
— Добродетель силы кажется слабой, — изрекла Алеа.
— Когда дойдёшь до сути, — вздохнул Гар, — то действительность проста, но она продолжает казаться меняющейся.
— Все добродетели сосредоточены в Пути, — ответила Алеа.
— Конечно, — согласился Гар, — поскольку Путь включает все сущее.
— Включая людей, — добавила Алеа. — Неотёсанный деревянный чурбан лучше всего.
— Да, — молвил Гар, — но кто–то ведь вытесал сам чурбан.
Они все продолжали и продолжали в том же духе. В конечном итоге Блейз, которому наскучило слушать уже воспринятое им в виде загадок, поднялся и пошёл рубить не чурбаки, а вполне прозаические дрова. Майра явно сочла это удачной мыслью, так как тоже встала и отправилась принести воды и повесить котелок над костром — без всяких черепах.
Наконец, ошарашенные, но вдохновлённые, сервы тихо ускользнули прочь. Алеа с Гаром продолжали говорить загадками, пока те не скрылись из виду; а потом Алеа заметила:
— Думаю, мы произвели на них впечатление.
Глаза Гара на мгновение утратили фокус. А затем он улыбнулся ей.
— Произвели. Завтра они вернутся, хотя и не имеют ни малейшего представления, о чем это мы разговаривали.
— Не уверена, что сама это представляю, — призналась Алеа.
— Так же как и я, — согласился Гар, — но мы сумели добраться до основной концепции Дао и надлежащего места в ней людей.
— Значит, завтра поработаем над тем, как они приобретают и теряют это место? — с усмешкой спросила Алеа.
— Хорошая стратегия, — кивнул Гар. — Мы можем упомянуть, почему им следует хотеть занять своё место.
— Все это очень интересно, — крикнула хлопочущая у костра Майра, — но мясо уже готово.
Гар с Алеа уставились друг на друга, а затем расхохотались.
Крепостные вернулись на следующий день, по–прежнему прячась, — только теперь их стало восемь. Гар с Алеа перебрасывались парадоксами, словно теннисными мячами, в то время как Блейз с Майрой демонстрировали, как привести себя в гармонию с Путём, занимаясь трудами по лагерю. К четвёртому дню крестьян набралось уже пятнадцать, и самые молодые постепенно подкрадывались все ближе и ближе к зарослям вокруг тиса и груды камней, опасно близко к положению ясно видимых.
— Дадим им последний толчок? — спросил Гар.
— Давай, — поддержала с озорной усмешкой Алеа.
10
Алеа взяла мешочки с собранным как раз для такого случая разноцветным песком.
Гар связал ремешком два колышка и вбил один в землю, обозначая центр, а затем начертил другим на земле круг. Алеа насыпала жёлтый песок в виде головастика, занимающего одну половину круга, разр