— Ведь у вас были школы, образованные люди… — голос Алеа смолк.
— Не путай образование со здравым суждением, коллин[14], — погрозил ей пальцем Корли. — Возможно тому и другому следовало бы сочетаться, но этого не бывает, если учитель перестаёт приводить доказательства, а ученики перестают тщательно продумывать предлагаемые идеи.
— Наверняка ведь это чересчур простое объяснение, — возразил Гар. — Вас отрезали от планеты–метрополии, предоставив самим себе. Разве это не имело какого–то отношения к случившемуся?
— А, ну конечно же, имело! — подтвердил Корли. — Отчаявшиеся люди обеими руками ухватятся за что угодно, сулящее им набитый живот и безопасный дом — и что им делать, когда человек, которому они дают власть, не сдержит свои обещания? Но я, как вы понимаете, только строю предположения — меня там не было.
— Я… полагаю, никак нельзя добиться, чтобы… ты смог устроить нам встречу с теми призраками, которые проживали в те времена, не так ли? — спросила Алеа. И вдобавок потрепетала ресницами.
Корли понимающе усмехнулся ей.
— Для такой хорошенькой коллин как ты? Разумеется устрою! Но будь осторожна — полученное тобой может оказаться вовсе не тем, чего ты желала! — И с этими словами он внезапно и полностью исчез.
— Куда он пропал? — уставилась на пустое место Алеа.
— Полагаю, отправился найти друга, жившего во времена распада, — ответил Конн.
— Возможно ты связал между собой призраков куда основательней, чем думаешь, — заметил Гару Ранульф.
Корли возник на сцене словно взрывающаяся шутиха, под ручку с призраком старухи в длинной юбке и объёмистой шали поверх блузы. Её голову обвязывал платок, а худощавое и суровое старое лицо избороздили морщины и оно, даже в бесцветном призрачном свечении её фигуры, казалось каким–то дублёным.
— Так это и есть та девушка? — осведомилась она голосом, похожим на крик сойки.
— Я… да, я молодая женщина, просившая о возможности поговорить с одним из самых древних призраков, — подтвердила Алеа, захваченная врасплох энергией старухи. — Меня зовут Алеа.
— Странное имя, — фыркнула старуха, — но все же. Меня–то зовут Лодиция. Корли говорит, что ты хотела бы знать, как же это распался наш чудесный мир.
— Да, мне любопытно. Ведь вы как–то очень правильно жили. Вы пережили коллапс?
— Нет, но я видела его призраком, и отвратное это было зрелище, скажу я тебе! — заявила старуха. — Прошу заметить, у нас были гуру и челы — по–вашему, учителя и ученики — даже когда мы только прибыли сюда, но были также и философы, и они вели между собой долгие и чудесные дебаты, уча нас всех обдумывать вопросы!
— Когда вы только прибыли сюда? — расширила глаза Алеа. — Ты одна из первых колонисток?
— Именно ею я и была, хотя прилетела на третьем корабле. К тому времени, когда мы прибыли, здесь уже проложили улицы и построили некоторые дома. И фермы конечно выдавали продукцию — первый корабль позаботился об этом.
— Сколько всего было кораблей? — спросил Гар.
— Двадцать — по одному в год, каждый с пятью тысячами иммигрантов на борту. Все, кто хотел отправиться в мир, где царит философия, где сотрудничество ценится выше конкуренции, где люди правят сами собой и улаживают свои разногласия на советах — ну, вы бы удивились, узнав, сколько нашлось горящих желанием покинуть старушку Терру и лететь сюда.
Алеа устремила взгляд в пространство, донимаемая неотвязными мыслями, и Гар понял, что она вспоминает угнетение и постоянную войну на своей родной планете.
— Охотно верю, — сказала она. Лодиция в удивлении подняла брови.
— Тогда ты не поверишь, как быстро наши внуки отвернулись от этого.
— Каждое поколение старается самоутвердиться, отвергая некоторые из идей своих предшественников, — произнёс Гар, которого, судя по его лицу, донимали собственные неотвязные мысли.
— Да, ну, на самом–то деле вызвали это наши дети, мне не следовало бы винить наших внуков, — допустила Лодиция. — Некоторые из них конечно тоже в свою очередь стали гуру, мы ожидали этого, хотели этого — но мы и не представляли, что с десяток их возжаждет власти и попытается захватить её, собирая вокруг себя юных одиночек, которые практически поклонялись им.
— Значит, они отвергли разум, — нахмурясь сказал Гар.
— Да, и заодно идею, что все люди не более чем люди — что нет никаких пророков или перерождённых святых, — с горечью сказала Лодиция. — Один из моих внуков вступил в такую секту. О, его гуру действительно искусно разыгрывал своих последователей, наводя на них трепет огненными шарами, бывшими не более чем порохом, и чтением мыслей, бывшим не более, чем старыми цирковыми трюками! Но самое худшее началось, когда один из них умер и отправил своего призрака повергать в трепет поклонявшихся ему. Вот тогда его сын действительно пробрал их до печёнок, вызвав самого настоящего призрака!
Рядом с ней вспыхнул свет, сопровождаемый буханьем, от которого вокруг них задрожала листва. Блейз вскочил, приняв боевую стойку. Майра тоже очутилась на ногах, готовая бежать, но пока ждущая увидеть, а надо ли.
Гар и Алеа сидели не двигаясь, пристально глядя на призрака, появившегося рядом с Лодицией: старика в мантии и островерхом колпаке с вышитыми на них знаками Зодиака. Борода ниспадала ему на грудь, а волосы — на плечи.
— Чего же ты не расскажешь им остальное, старуха? О тракторах, которые не работали потому, что Терра больше не присылала нам никаких запчастей, про то, как пришлось закрыть заводы по производству этанола, о голоде, шагавшем по стране, когда мы вновь изобрели пахоту на лошадях и быках?
— Да, все это произошло, Эск, — скривила губу Лодиция, — но это не давало тебе права утверждать себя в качестве мелкого тирана.
— Права? Да это был мой долг! — воскликнул Эск. — Когда Терра порвала с нами, все кругом разваливалось! Никто не знал, как отремонтировать машины, или что делать, когда деревни не могут больше связаться с городами и позвать на помощь! Все хлынули прочь из городов, оставив там только идиотов и уродов, питающихся, охотясь на белок и их запасы орехов! Народ умирал с голоду, целые деревни делались бандитскими и похищали продовольствие у других деревень! Кто–то же должен был собрать людей вместе и показать им, как вести сельское хозяйство на первобытный лад! Всего один шаг отделял нас от феодального общества со всем его гнётом!
— И поэтому вы решили стать первыми и сделали лордами магов вместо воинов, — бросила с едким сарказмом Лодиция.
— А разве так было не лучше? — потребовал ответа Эск. — Теперь, вместо лордов, ведущих армии сотнями убивать друг друга, у нас были маги, сражающиеся в сопровождении едва ли двунадесяти солдат с помощью иллюзий и фокусов!
— А как вы узнали, что некоторые из вас превратились в телепатов и делают свои фокусы смертельными? — презрительно улыбнулась Лодиция.
— Кто же мог предугадать, что произойдёт через три поколения? — возразил Эск. — Кто же мог знать, что носимые ветром в воздухе странные прозрачные тучки могут превратиться в призраков, когда их захватят разумы умирающих? Кто же мог знать, что эти призраки вступят в союз с людьми, обладающими ЭСП-талантами? Мы вовсе даже не ставили себе целью научиться читать мысли!
— О, этому–то я верю, — сказала Лодиция. — Ведь фокусы гораздо легче поддаются управлению.
— Ладно, допустим, что новые способности привели к непредсказуемым результатам! — признал плотно сжав губы Эск. — Так разве удивительно, что даже мы, обладавшие ими, начали верить в сверхъестественное и принялись называть себя не фокусниками, а шаманами? В конце концов мы ведь одной рукой исцеляли, тогда как другой отбивались от бандитов! Кто ж мог догадаться, что мы и в самом деле применяли псионические таланты столь же часто, как целебные травы и оружие? Но мы не давали подняться марсократам!
— Вы стали марсократами! — огрызнулась пылая взором Лодиция. — Вы превратились в тех самых чудовищ, с которыми по вашим утверждениям боролись! Какое имеет значение, что вместо армий вы использовали свою так называемую магию? Все равно вы были мелкими тиранами, феодальными лордами!
— В битве погибало меньше народу, всего горстка — вот в чем разница!
— И единственная разница! Вы дрались друг с другом до ничьей и не давали подняться никакому настоящему правительству! Вы запугали советы, так что те зачахли! Не осталось никакой власти, способной защитить бедных и направить продовольствие от тех, у кого оно в изобилии, тем, у кого его нет! Вы превратили каждого мага в мелкого королька, господствующего над собственными несколькими квадратными милями, располагающего властью над жизнью и смертью нескольких сотен людей — и он не дозволял им покидать его владения, потому что какой же может быть лорд без тех, на кого наводят страх? Люди стали крепостными, а шаманы лордами! Вы были нисколько не лучше любой иной разновидности марсократов — своих людей вы угнетали ничуть не менее жестоко! Единственное, что вы действительно изменили, так это вид силы, применяемой вами для запугивания народа — шарлатанская магия вместо кулаков и дубин!
— Можешь насмехаться, если охота, — полыхнул взглядом Эск, — но мы так и не дали никакому марсократу завоевать всех и проложить себе путь к королевской власти. Самостоятельные домены остались свободными!
— Да, лорды–маги остались свободными, но больше никто! А ныне сервы одеваются в лохмотья и надрываются под плетьми надсмотрщиков на полях, дабы их лорды могли одеваться в бархат и сидеть развалясь в своих мягких креслах, наслаждаясь досугом! Стражники по–прежнему шагают на войну по приказам своих лордов! А крепостные, навлёкшие на себя ваше недовольство и сбежавшие от ваших смертных приговоров, скрываются в лесу и становятся бандитами, донимая все деревни! Вы сотворили из обломков мечты ваших дедов настоящий кошмар наяву!
— Как гласит старая пословица, «приходится идти, когда черт гонит», — быстро сказал Гар прежде, чем Эск смог огрызнуться.