— Ты сумасшедший, преступник или беглец?
Гар уставился было на него, а затем улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:
— Я обязан быть одним из этих троих?
— Никто другой в города не приходит, — сообщила ему Солютра. — Боятся призраков — и нас. И правильно делают.
— Вы настолько могучая группа воинов?
— Приходится быть такими, чтобы удержать своё от Ястребов и Гончих, — пояснил Боулз.
— А что ещё за Ястребы и Гончие? — нахмурился Гар.
Боулз внимательно пригляделся к нему.
— Ты и в самом деле не читаешь чужих мыслей, если не вынужден, не так ли?
— Я не могу слушать каждую донёсшуюся мысль, иначе просто свихнусь, — объяснил Гар.
Остальные посмотрели на него, явно поражённые его словами, Гар решил, что некоторым из них для чтения мыслей требовалось известное усилие. И даже при усилии им вероятно удавалось услышать только мысли, изложенные в словах и картинках.
— Ну, подумайте о Ястребах и Гончих, и я увижу их у вас в головах.
— Не нужно, — быстро отказался Боулз. — Это племена, граничащие с нами по обеим сторонам нашего клина.
— Клина? — переспросил Гар.
— Улица, по которой мы шли, вела прямо от края города, — растолковала ему Алеа. — Она вероятно проходит прямо через городской центр. Если есть и другие подобные радиальные улицы, то весь город делится ими на… что? На восемь клиньев? На двенадцать? — спросила она у Боулза.
— На шесть, — уведомил её тот, — и нам приходится не подпускать Ястребов и Гончих к нашей дичи, если мы хотим, чтоб нам хватало еды.
— Дичи? — переспросил Гар. — В этом городе водятся животные?
— Ты б удивился, узнав, сколько их набежало и размножилось с тех пор, как магический сок перестал течь по его проводам и город умер, — мрачно промолвил Лонгшанкс. — Пойдём с нами на охоту, и сам увидишь. Каким оружием вы умеете пользоваться?
— Оружием? — переспросил Гар. — Ну, у нас у всех есть кинжалы и посохи.
— Против стаи собак от них будет мало толку, — выразила мнение Солютра. — Кто–нибудь из вас умеет пользоваться пращой?
— Я, — вместе ответили Гар и Блейз, а затем в удивлении посмотрели друг на друга.
— Тогда возьмите–ка вот их. — Она вручила каждому по обмотанной ремнями кожаной чаше. — Спенсер, принеси копья для этих двоих! Просто считайте копьё посохом с остриём на конце, — втолковала она Майре и Алеа.
Имя Спенсер носила женщина с суровым лицом лет тридцати с лишним на вид, а в подобном утомительном обществе это вероятно означало, что ей около двадцати пяти. Она дала обеим по копью. Вооружённые таким вот образом и с половиной клана, присоединившейся к ним, спутники отправились посмотреть, какая же дичь могла водиться в бетонных джунглях. Сопровождала охотников стая поджарых вислоухих дворняг с рыжевато–коричневой шерстью, длинными мордами и хвостами колечком.
Вокруг имелись деревья, которые произрастали иной раз в странных местах. Везде, куда ветром заносило палую листву, та гнила, превращаясь в гумус, в который попадали семена, давали побеги и вырастали, раскалывая мостовую. И даже больше: в клине явно спроектировали небольшой парк на каждые несколько жилмассивов, и каждый такой превратили во фруктовый сад.
— Погодите — давайте посмотрим, что созрело, — задержала партию Солютра.
— Берегись! — резко бросил Лонгшанкс. Он, Боулз, Спенсер и полдюжины других заняли свои места с луками и копьями по обеим сторонам маленького парка. Какой–то предок, наделённый знанием и хитроумием, посадил фруктовые деревья шпалерами вдоль стен зданий, между рощей и стенами была посадка маиса. Солютра обследовала его, и похоже, была удовлетворена увиденным.
— Большинство початков созрело, — сказала она Алеа.
— Так значит вы и фермерством занимаетесь, — сделала вывод Алеа.
— По мелочи, — уточнила Солютра. — Не можем совсем расчистить… Берегись!
Из зарослей выскочило что–то розовое и округлое. Алеа отпрыгнула в сторону, рефлекторно разворачивая остриё копья. Свинья завизжала от ярости и повернулась броситься на неё, но тут в бок животного вонзилась стрела, и оно споткнулось, а затем упало. Алеа отвернулась и предоставила Солютре прикончить зверя.
— Сегодня мы хорошо поедим, — порадовалась женщина.
Алеа снова повернулась к ней и увидела, как та прячет нож в ножны, тогда как один юноша связал свинье ноги и просунул меж них копьё нести тушу. Солютра обследовала живот свиньи.
— Все верно, свиноматка, но не кормящая. Очень жаль — нам не помешало бы ещё несколько поросят в загоне.
— Как… как свиньи очутились в городе? — спросила недоумевая Алеа.
— Предки говорят, будто некоторые взяли за моду держать их дома в качестве любимцев, — рассказала ей Солютра, — особую породу, этаких симпатичных малюток, которые никогда сильно не обрастали щетиной и не вырастали выше, чем до колена. Когда наступил крах, они принялись разбегаться и с течением поколений вернулись к виду средней дикой свиньи.
Алеа посмотрела на тушу, покачивающуюся между плечами юноши и девушки.
— И впрямь не очень–то похожа на домашнего любимца.
— Так же как и мы, — хмыкнула Солютра.
Когда солнце опустилось ниже самых высоких зданий, они тронулись в обратный путь. У каждого строения, мимо которого они проходили, окна двух нижних этажей были заколочены досками, даже если у более высоких отсутствовали стекла. А двери были прочными и запертыми. Алеа гадала, почему.
Они прошли через развалины нескольких жилмассивов, когда она выяснила, в чем тут дело. Смеясь и болтая, охотники шли по широкой улице, обходя проржавевшие остовы машин и груды обвалившегося кирпича и камня, когда услышали глухой, замогильный звук. И мгновенно застыли. Звук раздался вновь, и Лонгшанкс напряжённо прошептал:
— Солютра, послушай мысли. Они на миг умолкли. А затем:
— Ястребы! — прошипела Солютра.
15
Вся охотничья партия на мгновенье застыла. Носильщики положили свинью и взялись за луки. Остальные тоже вставили стрелы в тетивы или вложили камешки в пращи. Копьеносцы взяли своё оружие наперевес.
Сбивало с толку полное отсутствие кого–либо в поле зрения. Столь же бесшумно, как обучившие их призраки предков, отряд проскользнул по разбитой мостовой и завернул за угол. У одной из дверей столпилась дюжина личностей, очень сильно походивших на членов их отряда, но с зачёсанными кверху и собранными в гребни волосами. Двое из их числа упорно колотили по двери своими тяжёлыми топорами.
— Вороны! — выкрикнул один из них.
Ребята с топорами обернулись, и инструменты у них в руках внезапно стали оружием. Другие выхватили луки. У одного–двух даже имелись мечи.
— Что это вы делаете, залезли на наш клин? — заорал, двигаясь к ним широким шагом, Лонгшанкс. — Пытаясь вломиться в одно из наших зданий! Разве мы прокрадываемся в ваши переулки? Пытаемся прорубить ваши двери?
— Да! — крикнул приземистый, широкоплечий мужчина, сплошь покрытый мускулами. Он вперевалку протопал вперёд, агрессивно наклонив голову. — И поэтому мы пришли помаршировать по вашим бульварам, прямо и открыто, красться — это не для нас! И что такого, если мы пройдёмся здесь? Что такого драгоценного вы держите взаперти?
— Золото и бриллианты! Серебряные подсвечники и тарелки! — похвастался Лонгшанкс, подходя ближе с выставленным перед собой мечом. — Но вы их не получите, ни унции! Они наши и только наши!
— Ты хочешь сказать, существуют только в вашем воображении! — заухал широкоплечий. — Если у вас столько драгоценностей, то откройте дверь и покажите!
— Если б я открывал свою дверь так же часто, как ты — свой рот, то вполне мог бы выбросить её, так как она б никогда не закрывалась!
На глазах опешивших Гара, Алеа, Блейза и Майры два отряда выкрикивали друг другу оскорбления, Вороны — подступая потихоньку все ближе, а Ястребы — отступая шаг за шагом, пока наконец, изрядно порычав и поразмахивав оружием, Ястребы не убрались восвояси, перейдя через бульвар и скрывшись в зарослях, бывших, надо полагать, их собственным парком.
— Ну, вот потому–то мы и патрулируем каждый день границы, — объяснила Алеа Солютра. — Если б мы позволили им забраться в то здание, то вышибить их оттуда стоило бы немало крови и жизней.
Алеа было совершенно ясно, что лишь удача привела отряд как раз вовремя для предотвращения такого оборота дел.
— Неужели вы не боялись, что они могут открыть стрельбу?
— Вздумай они стрелять, мы б их тоже утыкали стрелами, — мрачно ответила Солютра. — Время от времени мы обнаруживаем открытое таким вот образом здание, и тогда сидим в засаде и ждём, пока они не выйдут обратно. Если их уже нет, мы отслеживаем путь вторгшихся до их границы и оставляем им знак, уведомляя, что мы знаем об их фокусах.
— А что если они выйдут, когда вы сидите в засаде? — спросила обеспокоенная услышанным Майра.
— Тогда мы дерёмся, — похвасталась Солютра, — пока взломщики не убегут, как положено таким трусам как они, точь–в–точь как сегодня!
Алеа не видела никакого бегства, но не видела также и никакой пролитой крови.
— Рада слышать, что это срабатывает, — проговорила она.
— Срабатывает наилучшим образом, уж поверь! — Солютра подчеркнула сказанное, потрясши луком. — Они не хотят драться с Воронами, чтобы не хоронить тех, кто погибнет! Отряду нужен каждый член, какой в нем есть!
Алеа решила, что это наверняка относится также и к самим Воронам.
Покуда готовили еду, она отправилась прогуляться со своими спутниками.
— Умеют ли они сражаться столь хорошо, как утверждают? — гадала она вслух.
— Если они вообще умеют сражаться, — убеждённо отозвалась Майра, — то уж куда лучше, чем сервы!
— Похоже, они обучены обращаться с оружием вроде луков, пращей и копий, даже если никогда не используют их против других людей, — задумчиво произнёс Гар.
Алеа бросила на него быстрый и острый взгляд.
— Ты сам планируешь использовать их!
— Да вообще–то нет, — отозвался Гар, — напротив, позволить им использовать на