Магнус сидел не шевелясь.
Молчание в комнате стало крайне напряжённым. Джефри сжал край стола, словно собираясь перемахнуть через него — но Магнус наконец кивнул:
— Наверно так.
Корделия накрыла его руку своей ладонью.
— Нам очень не хватало тебя, брат — но мы все понимали, как тебе необходимо найти свою судьбу.
Магнус устало улыбнулся:
— Какой же иронией будет, если эта судьба окажется здесь!
Корделия бросила взгляд на Алеа, но быстро отвела его и сказала:
— Возможно и не будет, если ты привёз её домой с собой.
Магнус непонимающе нахмурился, но Джефри негромко рассмеялся.
— Наверно папа прав — много лет помогая народам избавиться от тиранов и уча как править самим, ты сделался способным отлично опекать народ своей родины — даже когда эта опека состоит в том, чтобы только присматривать и ничего не делать.
На сей раз взгляд на Алеа бросил Магнус, та сумела робко улыбнуться ему. Он перенял эту улыбку и ответил ею братьям и сестре, когда сказал:
— Да. Скитаясь меж звёзд я по крайней мере немного научился терпению.
Тут все рассмеялись и принялись обсуждать за едой последние сплетни. По мере того как продолжался завтрак, они, казалось, расслаблялись все больше и больше, и даже начали обмениваться колкими замечаниями.
— Придётся нам расставить по всему королевству эльфов–часовых, — сказал Грегори.
— Они и так уже расставлены, брат, — рассмеялась лёгким непринуждённым смехом Корделия. — Нам надо только сказать им, за чем следить.
Джефри повернулся к Магнусу, и в его голосе послышались резкие нотки, когда он спросил:
— Как, по–твоему, переживать ли нам по поводу папиных скитаний, брат?
Алеа почувствовала порыв Магнуса отдать приказ и усилие не дать ему сорваться с языка.
— Думаю, он не представляет опасности ни для себя самого, ни для кого–либо иного, Джефри, и достаточно взрослый, чтобы самому позаботиться о себе. Если я ошибаюсь, то эльфы несомненно способны разобраться с любыми трудностями, пока мы не подоспеем.
— Они наверняка уже знают, что надо постоянно присматривать за лордом–чародеем, — согласился Грегори.
— Да, присматривать и сообщать о его злоключениях Паку, — поддержала его Корделия.
Алеа нахмурилась. Неужели они так мало верили в отца?
А затем вспомнила, что говорил Магнус о предыдущем приступе психического заболевания у Рода, о единодушном мнении его детей, что во время похорон он соскочил с резьбы, и подумала, что их озабоченность возможно не имеет ничего общего с неуважением.
А затем она нашла другой повод теряться в догадках — что ещё за Пак такой?
Джефри заметил молчание Магнуса и спросил с вызовом в голосе:
— А ты что думаешь, брат?
Снова порыв скомандовать и усилие, которое потребовалось для гашения этого порыва. Алеа гадала, разделяет ли она чувства Магнуса или просто считывает их по микроскопической дрожи мускулов его лица, которое она так хорошо знала, наверное получше, чем его братья или сестра.
Неважно как именно — она знала, какие он испытывает чувства, в то время как его родные видели только спокойное лицо, которое он являл публике — и её душа возопила о том, насколько это неправильно. Вынужденно отгораживаться от родных! Будь у неё брат или сестра, она очень дорожила бы ими, поверяла бы им свои самые сокровенные тайны, она всегда жаждала этого! Именно для того и предназначались братья и сестры!
Не так ли?
Магнус встретился взглядом с Джефри, а затем медленно покачал головой.
— Думаю я долго был в отъезде, брат, и в моё отсутствие многое изменилось.
— Наверняка не столь уж многое, — ответила Корделия. — Если ты не имеешь в виду, что я постарела!
— Скорей уж повзрослела, — негромко рассмеялся Магнус. — Когда я улетал, ты была ещё подростком.
Корделия удивлённо поглядела на него, а затем рассмеялась вместе с ним. Джефри покачал головой:
— И о чем только думали мама с папой, позволяя тебе самостоятельно отправиться в путь в таком юном возрасте?
— Не припомню, чтобы я предоставил им широкий выбор, — медленно произнёс Магнус.
Корделия нахмурилась, уловив сквозившее в его интонации своеволие.
— Возможно, но им не обязательно было так поощрять тебя!
— Но они отправили меня в путь вместе с присматривающим за мной Вексом, — поднял палец Магнус. — Обеспечив всеми преимуществами, какими только можно — в том числе и моим старым наставником, который, несомненно, ежедневно отправлял доклады о моем благополучии и был вполне способен вытащить меня из любой передряги, в какую я мог угодить.
— Да, но Векс вернулся домой ещё до того, как пришло первое сообщение, — напомнил Грегори. — Его звездолёт движется намного быстрей тахионного луча, и он оставался с тобой недолго.
— Да, физически — недолго, — согласился Магнус, — но когда наши кузены подарили мне Геркаймера, то Векс прежде чем улететь, сгрузил ему всю историю нашей семьи.
Остальные уставились на него, а потом расхохотались.
Магнус улыбнулся, чуть заметно, но удовлетворённо изогнув губы.
— Мне ты об этом не рассказывал! — заявила Алеа. Магнус пожал плечами.
— Я не вспоминал об этом, пока не начался этот разговор.
Алеа усиленно заворочала мозгами, гадая, как ей связаться с Геркаймером для получения полного отчёта о детстве и отрочестве Магнуса.
— Как это похоже на Векса! — заметил Джефри. — До конца остаётся наседкой.
— А осенью Геркаймер напоминает тебе брать с собой зонтик и надевать плащ? — спросила Корделия.
— Нет, — ответила за Магнуса Алеа, — это делаю я, — а затем прикусила язык, гадая, кто её тянул встревать в разговор.
Но семья рассмеялась ещё громче, а Ртуть кивнула.
— Отлично, девушка! Продолжай в том же духе!
— Думаю, моему брату нужно много о чем напоминать, — сказала Корделия. — Он никогда особо не старался поберечься.
Магнус снова сумел чуть улыбнуться, но Алеа видела, чего ему это стоило, и постаралась не съёжиться в кресле. А затем напомнила себе, что если Магнус действительно раздосадован, то способен и сам с этим справиться — но удивилась волне страха, вызванного этой мыслью.
Миг прошёл, и Магнус неплохо изобразил, будто ему очень по душе её присутствие.
— Мне было очень одиноко после того, как Дирк ушёл с корабля и до того, как появилась Алеа.
— Да, Грегори упоминал об этом друге Дирке, — отозвалась Корделия. — Каким он был?
Алеа попыталась скрыть своё любопытство. Она часто гадала насчёт того, каков был этот Дирк Дюлен, и насколько близкими были его отношения с Магнусом.
— Всего лишь ещё одним утратившим иллюзии, неудовлетворённым холостяком вроде меня, сестричка, — пожал плечами Магнус.
На сей раз съёжилась, казалось, Алуэтта, а Ртуть высказала такое мнение:
— Тогда вы, как я подозреваю, беседовали во время перелётов между планетами о коварстве женщин.
— Как ни странно, нет. — Магнус устремил взгляд в пространство, обмозговывая проблему. — Полагаю между нами действовал молчаливый уговор не обсуждать наши попытки завязать романтические отношения. К тому же у Дирка была куда более веская причина лишиться иллюзий, чем у меня.
— Как так? — спросил Грегори, Алуэтта удивлённо посмотрела на Магнуса, но быстро отвела взгляд.
Ртуть нахмурясь повернулась к Грегори.
— Разве Магнус никогда не упоминал об этом Дирке, когда вы делились мыслями через световые годы?
Грегори покачал головой.
— Времени не хватало, а вот чего обсудить — было более чем. — Он наморщил лоб глядя на Магнуса. — Ты, брат, никогда особо не рассказывал о своих приключениях — только хотел услышать обо всем, что случалось дома.
— Конечно, — согласился Магнус. — Изгнанникам всегда это интересно.
— Скажи уж лучше «экспатриантам», — поправил его Джефри. — Ты покинул дом по собственному выбору. Определённо не по нашему!
На лице Магнуса не отразилось негодования, но Алеа его почувствовала.
— А свои эскапады ты не считал важными? — поинтересовалась Ртуть.
— Для меня они такими не были, — пожал плечами Магнус. — Я уже знал, чем они завершились.
Братья и сестра Магнуса рассмеялись, но не Алеа — она была уже сыта по горло тем, как неохотно Магнус делится своими воспоминаниями.
— Ну, а нам они интересны, — вступил в разговор Ален, — очень интересны. И потому, расскажи нам, почему этот Дирк утратил иллюзии и пережил разочарование.
— Он посвятил жизнь освобождению своего народа, — объяснил Магнус, — и пожертвовал ради этой цели всем нормальным человеческим опытом. Он, например, никогда не упоминал о том, что в кого–то влюблялся до того, как мы повстречались.
— Это не значит, что у него такого не было, — сказала Алуэтта.
— Да, но это значит, что он никогда не пытался завязать роман, — ответил Магнус. — Ему было всего двадцать с небольшим, но он с одиннадцати лет учился и работал для освобождения своего народа.
— Которое вы с ним наконец и осуществили, — закончил за него Грегори.
— Да — и он обнаружил, что среди этого самого народа для него нет места. Он долго жил не на родной планете, в современном мире, обучаясь мастерству, нужному революционеру. — Магнус покачал головой. — Обучаясь — и работая на судоходной линии, созданной беглецами для накопления средств для борьбы с лордами Меланжа, его родной планеты. Огромное большинство народа там оставалось прикованным к планете, угнетённые сервы, без всякого образования и представления о современном мире.
— Он явился домой и обнаружил, что дома для него нет, — прошептала широко раскрыв глаза Алуэтта.
На сей раз Алеа согласилась с этой ведьмой.
— Ужасно и крайне несправедливо! Однако наверняка ведь были и другие такие же, как он.
— Да, и они все поняли: самое важное, что они могут сделать для Меланжа, это сохранять контакт с внешним миром, — сказал Магнус, — для поддержания постоянного притока современных лекарств и межзвёздных финансов.
— Они были отправлены в пожизненное изгнание! — воскликнул Грегори.