— Гэллоуглас или его жена? — спросил с кислой улыбкой Пересмешник. — Отправьте агентов и велите им быть готовыми быстро исчезнуть в зелёном лесу, если Гэллоуглас пришлёт своих громил — но думаю, не пришлёт.
— Это почему же? — нахмурился Даллан.
— Думаю у него не будет особого желания, — предсказал Пересмешник, — после кончины жены, оно у него иссякнет. Кто собственно, по–вашему, на деле управлял этой страной?
Проснувшись на следующее утро, Род пожевал горбушку хлеба, покуда варил найденные предыдущим вечером яйца, а с ними и полоску вяленого мяса, которое отмокало всю ночь. Покончив с завтраком, он оседлал Векса и поехал по лесной тропе. Особо далеко отъехать они не успели, как Векс поднял голову, широко раздув ноздри.
Род знал, что у робота–коня нет чувства обоняния как такового — всего лишь способность анализировать молекулы воздуха и засекать все, чему там не полагалось быть.
— Что случилось?
— Запах крови, — доложил Векс.
9
Род выхватил меч.
— Чьей крови?
— Трудно определить, когда молекулы рассеяны так негусто, — ответил Векс, — но довольно твёрдо уверен, что она не человеческая.
— Не вредно и убедиться. Следуй за носом на запах.
— Я едва ли могу следовать как–то иначе, Род, настолько он у меня впереди всего остального.
— Довод, — согласился Род. — Следуй куда ведёт чутьё.
— Технически, Род, у робота нет никакого чутья.
— Так же как и у меня, в половине случаев, — вздохнул Род. — Однако в данный момент я полагаюсь на твою способность отслеживать.
Они свернули с проторённой тропы и проломились сквозь заросли кустов на небольшую поляну, где лежал на боку кабан, с растекающейся из рваной раны на брюхе кровью.
— Похоже, мы нашли проигравшего в схватке за самку, — высказал мнение Векс.
Род спешился и опустился на колени рядом с кабаном, исследуя рану.
— Рану эту нанёс отнюдь не клык, Векс. Её оставил клинок с зазубренным лезвием.
— Тогда всего лишь охотник на кабанов?
— Если так, то охотник этот очень неуклюжий — охотники встречают атаку кабана в лоб или шагают в сторону и закалывают сквозь ребра. А этот несчастный зверь должно быть пробежал шатаясь сотни ярдов, прежде чем наконец рухнул без сил.
— Тогда наверное охотник идёт по его следу.
— Возможно — дичь убита совсем недавно, мухи только–только начали слетаться. — Род хотел сунуть меч в ножны, а затем передумал. — Если охотник идёт сюда, то мне лучше быть готовым к встрече с ним.
— Люди, которые охотятся на кабанов, Род, обычно не охотятся на людей.
— За некоторыми примечательными исключениями. В конце концов, король Англии Вильгельм Второй был убит во время охоты.
— Стрелой, а не рогатиной — и насколько я помню этот инцидент, он тогда охотился на оленей.
— Да, но его знать охотилась на него.
— Ту стрелу мог пустить и крестьянин–саксонец, Род.
— Или какой–то аристократ, хотевший придать этому убийству видимость дела рук крестьянина.
— У крестьян было много причин для негодования столь скоро после нормандского завоевания, — задумчиво произнёс Векс.
— Да, но и у знати тоже, даже если она входила в силы вторжения. Вильгельм Рыжий был не самым мудрым и не самым умеренным из правителей.
Вот так вот, беззаботно переговариваясь, они вернулись на тропу и поехали дальше по ней. Через некоторое время Род решил, что они должно быть разминулись с охотником, если тот шёл по следу своей добычи — а мысль, что тот не стал утруждать себя поисками, вызвала у Рода непри–ятный холодок; он не любил людей, убивавших просто для развлечения.
Чтобы прогнать мрачное настроение, он достал арфу и принялся щипать на ходу струны, наигрывая негромкую мелодию, вспоминая другие такие путешествия в свои холостые годы, когда он разъезжал в поисках какого–то достойного дела, в поисках женщины в которую мог бы влюбиться и которая полюбила бы его — и зная, что никогда не найдёт, слишком уж он непривлекательный.
Как это ни невероятно, он действительно нашёл такую женщину. И ещё более невероятно, она действительно полюбила его. Он подивился тому, сколь же немногое изменилось, так как вот он опять едет в одиночестве по лесной тропинке, снова ища её.
Из задумчивости его вывело карканье. Он нахмурился и поднял взгляд в поисках его источника — и поразился, когда карканье сложилось в слова.
Высоко на дереве, там где ветки редели и не мешали обозревать лес, сидели три ворона.
— КАР! — каркнул первый. — Вижу вкусный обед!
— И я, — каркнул второй. — Но мы должны подождать, пока он умрёт.
— Но как мы заманим прочь от него его пса? — спросил третий. — Даже конь его стоит над ним, охраняя его![25]
Род непонимающе нахмурился. Где–то лежит какой–то умирающий? Он не умрёт, если Род в силах этому помешать.
— Сворачивай направо, Векс — они смотрят именно в ту сторону.
— Как скажешь, Род. — Робот–конь сошёл с тропы и принялся пробираться между молодыми деревцами и гниющими пнями к небольшой поляне.
— КАР! — выкрикнул в тревоге третий ворон. — Туда идёт человеческая тёлка!
— Настолько в тягости от ребёнка, что едва способна ходить, — с разочарованием добавил второй.
— Терпение, братья, — успокоил их первый. — Возможно, пёс отгонит её.
Род выехал на поляну как раз вовремя, чтобы увидеть как гончий пёс подбежал к женщине, увидел, как она гладит его по голове, хваля за верность хозяину, не прекращая идти к молодому человеку, который лежал, с сочащейся из сочленения на оплечье лат кровью, закрытыми глазами и очень бледный.
Молодая женщина тяжело опустилась на колени. Она и впрямь была на последних неделях беременности.
— О мой Реджинальд! — заплакала она. — Живи, любовь моя, живи! Не покидай меня сейчас!
Веки раненого юноши затрепетали; он на мгновение посмотрел на неё, прежде чем его глаза закрылись, словно груз век оказался для него слишком неподъемно–тяжёлым. Молодая женщина зарыдала в голос.
— Может и она умрёт вместе с ним, — выразил надежду первый ворон.
Род проехал к ним, и второй ворон, увидев его, громко и гневно закаркал.
— Братья! К ним подъезжает полный жизни!
— Закрой дверь, — велел Дюрер.
Этель прошла через помещение и закрыла вход. Трое других агентов переглянулись, гадая, почему не пригласили остальное руководство.
— Когда народу слишком много, совещаться слишком неудобно, — растолковал им Дюрер. — Каждый хочет что–то сказать, и никто не хочет слушать. А пятеро нас вполне могут выдвинуть полезную идею.
— Идею чего, шеф? — спросила усаживаясь вместе с остальными Этель.
— Мятежа, конечно! Переворота, который должен скинуть с трона эту малявку и посадить на него нашего человека!
Все снова переглянулись; этой «малявке» было уже за пятьдесят.
— Если его не возглавит один из двенадцати великих лордов, то нечего даже надеяться на успех, — высказал своё компетентное мнение Стэн, — а они все слишком своевольны и не позволят нам направлять их действия.
— За исключением брата короля, — возразил Дюрер. Все застыли словно изваяния. Ансельм Логайр был номинальным главарём устроенного Дюрером последнего мятежа против королевы Катарины. Агенты даже переглядываться не стали; они и так знали, что думают одинаково: «Сколько ещё времени ему потребуется, чтобы перестать жить в прошлом?».
— Ансельм Логайр больше не лорд, — мягко указал Орин. — Его разжаловали — лишили титула и владений.
— Знаю, и эта ведьма Катарина передала их своему младшему сыну, — отрезал Дюрер, — но все остальные лорды знают, что на самом деле Ансельм — законный герцог Логайр и наследник всех его владений.
— Может быть, — не стала спорить Этель, — но также знают, что с ним случилось, и что Ансельм жив только потому, что король Туан посоветовал помиловать его.
— Жив — и озлоблен, — указал Дюрер. — Благодарность за то, что его оставили в живых, сделав владетелем небольшого имения, у него, вероятно, уже давно прошла. Он наверняка рассержен на брата и королеву — рассержен и жаждет реванша.
— И богатства. — Стэн знал, что слишком долго спорить с боссом невыгодно.
— Для своего сына, — добавила Этель.
Дюрер кивнул, видя как они все равняются на него.
— Но нам нужно нечто, способное подтолкнуть его, нечто, способное перевести озлобление в действие, нечто настолько сильное, что ему станет наплевать, останется он в живых или погибнет, лишь бы у него появился шанс свалить монархию.
Все помалкивали, поглядывая друг на друга. А затем Этель рискнула предложить: — Угроза его сыну?
— Будем надеяться, что это враг рыцаря, — сказал первый ворон.
— Да, и что он убьёт этого парня, а потом прогонит его пса и заберёт себе коня, — отозвался второй.
— Не повезло вам, — крикнул им Род и понадеялся, что молодая женщина не поняла их слов. Он спешился ещё прежде, чем Векс остановился около лежащего рыцаря.
Молодая женщина в страхе подняла голову, а затем прикрыла собой мужа, крикнув:
— Если ты вернулся прикончить его, то знай, тебе придётся убить и меня!
Пёс выгнул спину, скалясь и рыча, а конь забил копытами и предупреждающе заржал.
— Я этого и не начинал, — заверил молодую женщину Род, — и я кое–что понимаю в целительстве. Можно мне приблизиться?
В её глазах появилась отчаянная надежда, и она выпрямилась.
— Если ты можешь остановить кровотечение, да! — Она погладила пса по загривку, ласково успокаивая его: — Да, ты храбрый защитник, но надеюсь, сейчас ты не нужен. Разреши этому доброму человеку подойти, Войонт, дай ему приблизиться.
Пёс присел на задние лапы; его рычание ушло в глубь горла, но он продолжал следить за Родом подозрительным взглядом.
Род достал из седельной сумки аптечку первой помощи и подойдя встал на колени с другого боку от рыцаря. И спросил, отстёгивая оплечье лат: