— Как его зовут, сударыня, и вас?
— Он… он Реджинальд де Верси, сударь, а я — его жена, Элиза.
— Я сэр Родни, — сверкнул улыбкой Род. — Да, с виду я не похож на рыцаря, в этой–то дорожной одежде, но тем не менее я дворянин. — Он вынул кинжал.
Рычание пса стало явственным, когда он поднялся, готовый к прыжку.
— Полегче, малыш, — успокаивающе обратился к нему Род. — Я обнажил кинжал спасти твоего хозяина, а не убивать его. Леди Элиза, утихомирьте его если можно — я должен срезать ткань под латами и осмотреть рану.
— Тихо, Войонт, тихо. — Элиза погладила гончего пса по загривку, но и сама казалась не слишком уверенной.
Векс пошевелился, и его слова зазвучали у Рода в голове через имплантированный в сосцевидную кость наушник.
— «Если пёс прыгнет, Род, то я прегражу ему путь прежде, чем он сможет добраться до тебя».
— Приятно когда можно ни о чем не беспокоясь сосредоточиться на своей задаче, — пробормотал себе под нос Род. — Если повезёт, рана не начнёт гноиться, спасибо, Векс.
— Только не сие! — содрогнулась Элиза.
— «Просто выполняю свой долг, Род», — заверил его конь.
Род отложил в сторону поддоспешник и надетую под ним пропитанную кровью льняную рубашку. Рана выглядела длинной и опасной. Род нахмурился.
— Рана эта нанесена не мечом, леди Элиза, если у того не зазубренный клинок. С кем же столкнулся этот рыцарь?
— Он… он сказал что хочет лишь объехать дозором парк[26], сэр Родни, так как ему думалось, что там могут быть браконьеры.
— И он выступил против них без своих егерей? — Род покачал головой, извлекая чистую ткань и бутылочку, похожую на коньячную, но содержащую на самом деле йод. Вылив немного йода на ткань, он прижал её к ране, сказав: — Рыцарь не стал бы надевать доспехи для ловли нескольких браконьеров.
— Я тоже так думала, но он сказал, что не должен слишком привыкать ездить не обременённым стальными латами. — Голос Элизы задрожал. Пёс зарычал, почувствовав её тревогу, но она погладила его, чтобы он успокоился.
— Если ему хотелось поупражняться, он бы поехал на арену для турниров. — Род наложил на рану ткань, пропитанную антисептическим и кровоостанавливающим средством, а затем принялся забинтовывать её. — Мы отвезём его домой, и когда я убежусь, что кровь перестала течь, то заштопаю его.
— Заштопаете? — переспросила расширив глаза Элиза.
— Точно как порванную одежду, — кивнул Род. Тут он сообразил, что молодая женщина внимательно наблюдает за ним не только из страха за мужа, но также и приглядываясь к тому, как он врачует рану. Он принялся отстёгивать остальные доспехи. — Однако ему не пойдёт на пользу, если мы повезём его со всей этой тяжестью на нем.
— А–а–а! Он вынимает для нас лакомство из скорлупок! — каркнул голос высоко на дереве.
Род каркнул в ответ, проецируя вместе со звуком и мысли.
— Да, но потом я похищу его у вас, жадюги. Поищите себе на обед дохлого хорька!
— Фу! Как невежливо с твоей стороны, так нас оскорблять!
— Да ладно уж, — сжалился над ними Род. — Полумилей назад я проезжал мимо убитого кабана. Летите и набейте себе зоб свининой. — И ещё говоря это, он гадал, не нанёс ли рану рыцарю тот же клинок, который убил кабана.
— А! Премного благодарны за это любезное уведомление, человек! — Вороны расправили крылья.
— Погодите! — окликнул их Род. — Услуга за услугу, сведения за сведения! Вы знаете дорогу в Тир—Нан-Ог?
— В Тир—Нан-Ог? — Третий ворон тупо посмотрел на своих собратьев.
— Я слышал о нем, — сказал второй. — То Страна Вечной Молодости, место, куда отправляются бескрылые, когда умирают.
— Дураки! Они попадают только к нам, — презрительно щёлкнул клювом первый.
— Разве воронам не полагается знать все, что движется в Среднеземелье? — крикнул Род.
— Вероятно, так как вороны есть в каждом округе, — ответил третий, — но откуда нам знать, чего там видел какой–нибудь ворон в тысяче миль от нас?
— Он говорит о легенде, — пояснил первый. — Ты ищешь не воронов, голокожий, а ворон.
— Да, двух ворон! — согласился второй. — Их зовут Хуги и Мунин, и они сидят на плечах всеотца Одина.
— Нет, я думал не совсем об этих пернатых кудесниках, — с улыбкой сказал Род. — Ну, дайте мне знать, если проведаете о той дороге от одного из ваших друзей.
— Дадим, но мы вообще–то редко с ними видимся, — сообщил ему первый ворон. — Где нам тебя найти, беспёрый?
— Да оставь ты его, прошу тебя, — вмешался второй, — так как с таким отсутствием рассудка он и так довольно скоро попадёт к нам.
— Или мы к нему, — отозвался третий. — Ступай своей дорогой, человек, и будь уверен, когда придёт время, мы тебя найдём.
Род сумел сохранить улыбку на месте.
— Лучше убедитесь, что никто не поспел к кабану вперёд вас, верно?
— И то! — Три ворона прянули в воздух, забили крыльями подымаясь над макушками деревьев, а затем планируя на ветру к мёртвому кабану.
Недоверчиво качая головой, Род снова повернулся к рыцарю и его жене и обнаружил, что молодая женщина в изумлении вытаращилась на него.
— Мне чуть не подумалось, сэр, будто вы разговаривали с теми птицами!
— Я хорошо подражаю птичьим крикам, — наплёл Род, — и это сработало — я убедил их убраться.
Леди содрогнулась.
— Право же, я очень рада тому, ибо они поистине предвестники беды!
— Всего лишь существа, пытающиеся добыть пропитание, как и все остальные из нас. — Род проверил забинтованное плечо рыцаря. — Рана его достаточно перестала кровоточить и перевозить его теперь не опасно. Давайте закончим с доспехами.
— Разумная мысль. — Леди принялась столь умело вынимать мужа из его скорлупы, что Род сразу понял: ей уже много раз доводилось заниматься этим. И лишь гадал, с мужа она доспехи снимала или с себя.
Он сумел взгромоздить рыцаря на седло Векса, а затем уложил его грудью на шею коня и привязал там.
— Идите с ним, леди, с одной стороны, а я пойду с другой. — Род бросил на неё озабоченный взгляд. — Хотя вам сейчас не следует много ходить.
— У меня на опушке оставлена телега, — с благодарной улыбкой рассказала она. — Будьте уверены, я совсем не желаю потерять сына сэра Реджинальда!
«Или дочь», — подумал Род, но кивнул.
— Значит идти не слишком далеко — и на телеге его везти лучше, чем верхом на коне. Идёмте.
К счастью дорога, показанная ему леди, не проходила мимо убитого кабана.
Пересмешник шёл широким шагом по дому, отрывисто бросая на ходу:
— Собрание! Сейчас же! Новости!
Все агенты прекратили делать то, что делали, прекратили и уставились на удаляющуюся спину своего нового и прежнего шефа. Все они гадали, какие же такие новости принёс тот запылённый связной; теперь им предстояло это выяснить. Поднявшись из–за столов, они поспешили в гостиную.
Они застали шефа уже сидящим во главе стола, нетерпеливо барабанившим пальцами по столешнице. Когда в комнату вошёл последний агент, Пересмешник отрьвисто бросил:
— Отлично! Поступили новости! Гэллоуглас покинул дом!
— Покинул!
— Уехал?
— Куда?
— Почему?
— Что касается «уехал» — да, — ответил Пересмешник. — А что до того «куда», то похоже он скитается по лесу без какой–либо обдуманной цели. Что же до того «почему», то полагаю это его способ справиться с горем.
Агенты с миг помолчали, переваривая услышанное, глядя во все глаза на шефа. Затем один из них спросил:
— И что происходит теперь?
— Не знаю, — отозвался с определённым удовольствием Пересмешник. — В той линии времени, которую я совсем недавно покинул, события разворачивались по–иному.
— Вы хотите сказать, что он сейчас изменяет будущее?
— Правильно. В известной мне истории, этот их неловкий старший сын снова покинул планету как только похоронили его мать — вышел какой–то спор с братьями и сестрой. Гэллоуглас остался с ними — утешить их, как мы полагали; по крайней мере таков был вердикт историков.
— А здесь, значит, вместо него остался старшенький, — промолвила одна женщина.
— Не думаю, что этот здоровенный парень сможет кого–то особенно успокоить вместо отца.
В помещении на миг наступила тишина, агенты переглядывались.
— В чем дело? — обвёл их горящим взглядом Пересмешник. — Вы что–то знаете? Информацию мне!
— Да это на самом–то деле не информация, — сказала ещё одна женщина. — Всего лишь предположение… прочтя донесения, присланные нашими агентами в замке Гэллоуглас, мы гадали, не может ли быть так… ну…
— Выкладывай!
— Та женщина, которая с самым старшим, — пришёл на помощь коллеге другой агент. — Она кажется страшно неуверенной в себе, но может быть это само по себе служит утешением наследникам Гэллоугласа. Намеренно или случайно, но она похоже определённо способна сглаживать трения.
— Эмпатка? — нахмурился шеф–агент.
— Возможно проецирующая эмпатка, — предположила первая женщина. — По донесениям совершенно ясно, что она наведывается ко всем им, и они после этого чувствуют себя более уверенно.
— Да это просто воздействие любого слабака на людей не уверенных в собственной важности!
— Донесения рисуют её отнюдь не слабачкой, — отрезала вторая женщина.
Пересмешник вперил в неё пылающий взгляд.
— По крайней мере она определённо телепатка, — сказал тот же агент.
Пересмешник откинулся на спинку кресла, засунув за пояс большие пальцы обеих рук.
— Тогда наверное нам нужно убрать её из уравнения. Идея эта похоже никого особенно не обрадовала. Шеф–агент нахмурился, гадая, с чего бы это. А затем произнёс:
— Ладно, отложим это на потом. Убийцу мы всегда можем подослать. На данный момент нам надо расколоть младшее поколение Гэллоугласов, натравить их друг на друга.
На это все закивали. В конце концов выбор такого курса представлялся вполне очевидным; второе поколение Гэллоугласов показало себя практически непобедимым, покуда они все действовали сообща.