— Чудища–из–Тумана… — заикнулся было ещё один агент.
— Да, я читал донесения, — недовольно отозвался Пересмешник. — Признаться, трудно поверить, но на этой тёмной планете может случиться все что угодно.
— И случилось, — заверил его агент. — Похоже их нужно пригласить, и высылаемый ими авангард иллюзий отлично справлялся с выуживанием такого приглашения, пока не вмешались отродья Гэллоугласа.
Пересмешник медленно кивнул.
— Отправить агента подготовить крестьян к приглашению чудовищ, а?
— Один раз это сработало, — заметил агент, — хотя стояли за этим не мы.
— А следовало бы! Однако все это потребует времени. А пока мне думаю лучше связаться с нашими врагами.
— С Верховным Чародеем? — ахнула третья женщина. — Но он же вас узнает!
— Не с ним — с БИТА![27]
Все так и сели.
— Это определённо значит якшаться с врагом, — сказал второй агент.
— Мы можем использовать их, пока они помогают нам избавиться от Гэллоугласов, а потом покрошить их. — Жест Пересмешника представлял это плёвым делом. — Мы убедим их устроить свой переворот одновременно с организованным нами крестьянским восстанием.
Агенты в удивлении посмотрели друг на друга, а затем один из них кивнул, неохотно выражая одобрение.
— Это может сработать — но что нам потом делать с БИТА?
— А потом уже не будет никакой БИТА, — отозвался Пересмешник, — по крайней мере на этой планете. У нас будут агенты среди дворцовой стражи с заданием перестрелять их агентов, как только они покончат с Гэллоугласами.
— Приятно будет отомстить им наконец. — Третья женщина устремила мечтательный взгляд в пространство.
Даже Пересмешнику не хотелось знать, какую сцену она себе представляет.
Сэр Реджинальд был всего лишь рыцарем, а не лордом, и поэтому жилище, к которому привела Рода Элиза, являлось усадьбой, а не замком, хотя оно было явно укреплено, и въехали они в него по ведущему прямо к передней двери подъёмному мосту через ров. Как только телега вкатилась во двор, сразу набежали многочисленные слуги и ратники.
— Уложите своего господина в постель, — велел им Род, — и несите его поосторожней; я предпочёл бы, чтоб его рана не открывалась опять.
— Обязательно так и сделаем. — Но дворецкий поглядел на Рода с сомнением, неуверенный, надо ли слушать его приказы.
Леди поняла.
— Как вас зовут, сэр рыцарь? — спросила она у Рода.
— Родни, — ответил тот.
— Сэр Родни столкнулся с нами в лесу, — уведомила леди управляющего, а заодно и остальных слуг, которые тоже прислушивались.
Они прервали на миг укладывание рыцаря на импровизированные носилки, глазея на Рода. Затем управляющий почтительно кивнул.
— Как прикажете, сэр Родни. Живей, ребята! Отнесите его в постель!
Солдаты взяли носилки и быстро поднялись по лестнице в дом.
— Если бы не он, ваш господин истёк бы по дороге кровью и умер, — леди обвела глазами остальных солдат и слуг, — коли мне самой удалось бы погрузить его на телегу.
— Леди, вам не следовало отправляться одной! — попеняла ей женщина постарше.
— Ты была права, говоря мне сие, кормилица, ибо я… А–а–а! — Леди согнулась пополам от боли.
— То ребёнок! Все сии хождения и беспокойство привели к его преждевременному рождению! — Кормилица бросилась к телеге подхватить леди на руки. — Чего стоите, олухи, помогите кто–нибудь своей леди!
Трое лакеев кинулись вперёд и наполовину подняли леди, наполовину помогли ей спуститься с телеги в объятия кормилицы. Браня слуг и успокаивая леди, та помогла ей зайти в дом, один болезненный шаг за другим. Следующий спазм настиг леди на пороге, но она подавила стон.
— Наверх и в постель, — резко распорядилась кормилица. — Ребёнок должен родиться там, где ему положено и когда положено!
Они прошли в дом, и обеспокоенные лакеи последовали за ними на случай, если госпожу понадобится нести по лестнице.
Управляющий снова повернулся к Роду.
— Не желаете чего–нибудь подкрепиться с дороги, сэр Родни?
— Неплохая мысль. — Род спешился. — То есть, после того как я закончу зашивать ему рану.
— Зашивать? — выпучил глаза дворецкий.
10
— Я отлично накладываю швы. — Род снова достал походную аптечку и повернулся, готовый следовать за управляющим. — Проводите меня к нему.
Род зашёл в комнату, которой, судя по скупости меблировки и узости постели, пользовались не часто; у лакеев хватило ума отнести хозяина в запасные покои. Скудость обстановки смягчал единственный гобелен на стене и выходящие во внутренний двор окна, позволяющие солнечному свету озарять холодные каменные стены. У другой стены стоял сундук, а у третьей — стол и два стула. Лакеи закончили разоблачать рыцаря и уложили его на постель. Он лежал прикрытый простынёй, все ещё не приходя в сознание — и по средневековой моде для спанья, нагой.
Род пододвинул к постели стул, положил аптечку на край постели и достал иглу с заранее вдетой нитью из стерилизованных кишок. Размотав ткань, с помощью которой пытался защитить рану от бактерий, он велел одному из солдат:
— Когда я сниму повязку, держи края раны сомкнутыми.
— Да, сэр рыцарь. — Солдат приблизился, все ещё немного тревожась за своего господина — и сильно заинтересовавшись.
Род размотал бинт и осмотрел рану. Кровотечение похоже прекратилось, но от лёгкого давления кровь снова выступила. Прибегнув к телекинетической пальпации он убедился, что в теле не застряло никаких кусочков металла. Род удовлетворённо кивнул и достал ещё один стерильный кусок ткани снова промыть рану — спиртом.
— Сожми, — указал он солдату и принялся зашивать рану, одновременно телекинетически соединяя разорванные мускулы.
Когда рана была зашита и забинтована, Род ещё посидел минуту–другую, изучая взглядом пациента — не проникая по настоящему в его мысли, но определённо обращая внимание на любые образы, плавающие на поверхности его рассудка. Это вероятно было уже лишнее — не было никаких оснований полагать, будто раненый не придёт в сознание — но просто на всякий случай…
Наконец он встал, потянулся, а затем уложил походную аптечку.
Топтавшийся поблизости дворецкий предложил:
— Отдохнуть и перекусить можно рядом, сэр рыцарь.
— Хорошая мысль, — кивнул Род. — Мне не помешает кружка эля, а приглядеть за ним определённо есть кому. — И велел ближайшему солдату: — Позови меня, как только твой господин очнётся.
— Да, сэр рыцарь, — заверил его чуть поклонившись ратник.
Род ответил на поклон кивком и вышел из комнаты следом за управляющим. Когда они дошли до лестничной площадки, по коридору эхом разнёсся дрожащий крик, полуоханье–полустон. Род остановился, глядя сведя брови на двустворчатую дверь в конце коридора, а затем принялся спускаться по лестнице следом за дворецким, сказав ему:
— Передай женщинам — вашей госпоже не следует сдерживаться, пусть кричит. Сейчас не время обуздывать себя.
Управляющий уставился на Рода так, словно тот явился из Страны Эльфов, но пообещал:
— Передам, сэр Родни.
И без всякой телепатии было видно, что он гадает, откуда этому рыцарю что–то известно о женских делах.
Он отвёл Рода в небольшое помещение неподалёку от кухни — скорей всего в кладовую, но Род не возражал; солар[28] то располагался на втором этаже, а леди в этот день требовалось хоть какое–то уединение. Рядом с кружкой эля стояла наготове ваза с фруктами. Род опустился на стул со скрещивающимися ножками, отпил немного, а затем снова посмотрел на управляющего.
— И передай женщинам сразу же позвать меня, если будут какие–то затруднения с родами.
— Обязательно, сэр рыцарь. — Управляющий поклонился и вышел, явно изумлённый мыслью, что мужчина может что–то знать о родах.
Оставшись в кладовой один, Род поглядел на полосы света на бутылочном стекле окна и задумался, мысленно перебирая события этого утра и гадая, какого же кусочка мозаики тут не хватает для целостной картины. Рыцарь в одиночку отправился патрулировать заповедник — вероятно, в предрассветной темноте, учитывая, в сколь ранний час его обнаружил Род. Он явно ожидал боя, иначе не надел бы доспехов — но его жена понятия не имела, куда он поехал. От какой же угрозы он стремился защитить её? И с каким врагом требовалось биться без присутствия хотя бы оруженосца?
Ведь не было никаких гарантий, что тот другой парень не приведёт с собой небольшую армию — а это означало, что рыцарь либо собирался встретиться с шантажистом (но зачем тогда латы?), отвечая на вызов на поединок, либо вышел бороться с угрозой, в существовании которой не был уверен.
Род решил, что скорей всего что–то третье.
— Сэр Родни. — В дверях стоял дворецкий. — Сэр Реджинальд пришёл в себя, но мечется, словно в горячке.
— В бреду, — перевёл для себя Род. — Ну, с этим я могу кое–что поделать. — Он встал, взяв аптечку. — Ведите. Кстати, как тебя звать–то?
— Майкл Дафф[29], сэр Родни.
— Оно и понятно.
Управляющий глянул через плечо на гостя и рискнул назваться неофициально.
— Большинство зовёт меня Миком, сэр Родни.
— Значит и будешь Миком, — пообещал Род. — Давай–ка осмотрим твоего хозяина.
Рыцарь метался на постели, бормоча что–то неразборчивое — если не перекатывался на раненое плечо, в каковом случае бормотание превращалось в крик боли. Род присел рядом с ним, на мгновение свёл брови глядя на него, одновременно мысленно зондируя бред своего пациента, а затем положил ладонь ему на лоб и строго приказал:
— Сэр Реджинальд, очнитесь!
Рыцарь застыл, когда мысли Рода успокоили его собственные; а затем его ужалила боль, и он выгнул спину с содроганием, сделав долгий вдох.
— Она пройдёт, — заверил его Род.
По коридору прокатилось эхо ещё одного крика. Сэр Реджинальд попытался резко сесть на постели.