— Слишком поздно для чего? — нахмурясь повернулся к нему Ансельм.
24
Сэр Оргон начал было отвечать, а затем спохватился.
— Слишком поздно для чего, зло измены? — Ансельм встал и подошёл к креслу сэра Оргона. — Слишком поздно для других лордов, которых ты сбил с пути? Слишком поздно для подкопа, который ты прорыл под замком?
Сэр Оргон прожёг его взглядом.
— Говори, червь сомнения! — Ансельм схватил сэра Оргона за грудки камзола и рывком поднял его на ноги.
Рука сэра Оргона нанесла молниеносный удар; предплечье Ансельма пронзила жгучая боль; он вскрикнул, схватившись другой рукой за запястье.
— Я весь сей долгий день взывал к здравому смыслу, — гневно бросил сэр Оргон, — но поскольку сие оказалось бесполезным, то не буду более обременять вас своим присутствием. — И круто повернувшись зашагал к двери.
— Взять его! — крикнул Ансельм, и двое ратников тут же выскочили схватить рыцаря. Сэр Оргон зарычал, выхватывая меч, и бросился на них, и те осторожно отступили, вскидывая дубинки, окованные железными полосами.
В зал вбежал с обнажённым мечом Джорди.
— Отец, отчего весь сей… — Тут он увидел сэра Оргона с мечом в руке и узнал все, что ему требовалось знать. Мигом приняв стойку бойца, он двинулся на рыцаря.
Ратники принялись окружать сэра Оргона, расходясь в разные стороны. Тот не мог уследить за обоими и знал, что один из них заходил к нему с тыла — и поэтому стремительно развернулся, нанося одновременно рубящий удар. Джорди метнулся вперёд, и меч сэра Оргона звякнул, отскакивая от его клинка. Когда это произошло, подоспел и Ансельм и двинул рыцаря с размаху кулаком по голове.
Сэр Оргон покачнулся, споткнулся, и тут на него налетели ратники, хватая его за руки. Сэр Ансельм снова повернулся к камину, сорвал крепкую верёвку, державшую самую последнюю вязанку дров, и бросил её ратникам.
— Эх, нет у нас настоящей темницы! Придётся удовольствоваться погребом. Свяжите его и не спускайте с него глаз. — Он повернулся к Джорди. — Вовремя ты, сынок.
— Ты ранен! — Джорди шагнул вперёд, беря отца за руку.
— Всего лишь онемела на миг, — заверил его Ансельм. — Сей змей знает какие–то подлые приёмы боя. На рассвете мы отвезём сего изменника к твоему дяде и предоставим решать его судьбу королю.
Крепко привязанный к опорному столбу в погребе и прожигаемый неподвижными взглядами караулящих его ратников, сэр Оргон подавленно опустил голову. Крестьянская армия на следующий день должна добраться до Раннимида, и несомненно прекрасно справится с задачей отвлечь королевскую семью — но не будет никакого отборного отряда лордов, который должен захватить замок и свалить королеву. Ещё один шанс завоевать Грамарий для БИТА вылетел в трубу — а с ним и карьера сэра Оргона. Он навеки застрянет на этой ужасной средневековой планете, и никогда ему больше не познать роскоши и удовольствий столицы далёкого будущего, которое его коллеги столь упорно старались подорвать!
Небо залил свет зари; горизонт за рекой пылал, готовый взорваться солнечным светом. Диру вышел из леса и поискал взглядом ведьм–часовых, о которых пел менестрель — ручных чародеев короны, поставленных стеречь реку и не давать никому пригласить чудовищ. Вот, он увидал одну, на верхушке утёсов! Но та женщина задержалась там лишь на минуту–другую, окидывая взглядом заливной луг, а затем повернулась и ушла, скрывшись из виду.
Вот сейчас самое подходящее время, пока её нет! Диру метнулся через луг к огромному валуну, выступавшему из воды футов на двадцать.[44] И пригнулся рядом с ним, дожидаясь, когда поднимется туман. Усики его потянулись из воды, становясь все гуще и гуще; первый луч солнца превратил их в золотистые, когда они слились в клубящуюся стену.
Пора!
— Чудища–из–Тумана, явитесь! — воззвал Диру. — Придите в мою страну и отомстите за меня врагам моим!
Ничто не шелохнулось, и у Диру тоскливо заныло сердце — но то движение в стене тумана превратилось в вихревую воронку, которая открывалась все шире и шире. И из неё с победным воем выпрыгнула на землю Грамария гигантская кошка с кисточками на ушах.
Торжествовала она не зря, так как следом за гигантской кошкой хлынула целая орда воющих, вопящих, верещащих и ревущих чудовищ, и при виде их у Диру кровь застыла в жилах — огромная тварь на негнущихся ногах, походящая с виду на какое–то гигантское насекомое с острыми крючьями на концах рук, и ещё одна со сверкающими серпами на месте рта. А за ними пёрла толпа тварей, бывших полуволками–полульвами, громадные тяжело ступающие лохматые прямоходящие создания с многочисленными рядами острых как бритва зубов, огромные ящерицы с клыками длиной с его руку, а в центре их всех ехал верхом на драконе со щупальцами вместо крыльев человек в великолепной мантии иссиня–чёрных и серебряных цветов, ухмыляющийся сквозь аккуратно подстриженную чёрную бороду, подымая торжествующий крик.
А затем гигантская кошка помчалась огромными прыжками через луг прямо к Диру. Какой–то миг он ещё думал, что его станут хвалить, чтить, благодарить — но кошка широко разинула пасть, показав похожие на сабли зубы, и Диру только–только успел сообразить, каким страшным орудием он послужил, прежде чем умер.
Крестьяне вышли отрядами на луг за стенами Раннимида, размахивая цепами и косами, но тем не менее производя впечатление неуверенных в том, что надо делать. Ничего, скоро узнают, среди них циркулировали агенты, внушая им:
— Помните о своих детях! Вы же не хотите, дабы их жизнь уподобилась вашей?
Или:
— Почему всякие леди должны обитать в мраморных дворцах, разодетые в шелка и окружённые гобеленами, когда ваши жены ходят по земляным полам в домотканых платьях?
Или:
— Свалите лордов, иначе ваши жены будут вечно презирать вас как трусов, и ваши постели будут до конца жизни оставаться холодными!
Мужики внимали и, мало–помалу, начали вспоминать свой гнев. Толпа начала сбиваться в неспокойную и гневную ораву Кто–то принялся кричать, требуя крови; другие подхватили крик. Вскоре уже тысячи голосов эхом повторяли клич:
— Долой короля! Долой королеву!
Тут городские ворота распахнулись, и вся орава с воем устремилась к ним — но из ворот выехало двунадесять рыцарей в доспехах, а за каждым следовала сотня вооружённых солдат–латников. Толпа начала притормаживать, а в криках зазвучала неуверенность.
Затем кто–то проревел:
— Вон там! — И все посмотрели в ту сторону, увидев там ещё двунадесять конных рыцарей, спускающихся в долину с запада вместе со следующими за ними двумя тысячами солдат. Ещё один панический крик заставил толпу повернуться на восток и увидеть там ещё одну наступающую армию. В криках толпы появилась нотка страха. Один голос провизжал, заглушая другие:
— Они ещё далеко! Мы пока можем бежать… А–А–АИ! Ахнув от ужаса, крестьяне шарахнулись назад, оставляя открытое пространство вокруг павшего, из проломленного черепа которого так и хлестала кровь. Прежде чем они успели оправиться от удивления при виде насилия, свершившегося в их рядах, чей–то голос крикнул:
— Вот так всегда будет с предателями! — И другие подхватили крик.
— Развернитесь к рыцарям и рубите их лошадей! — крикнул ещё один голос. — Мы опозоримся навек, если уйдём домой с пустыми руками!
— Король! — закричал тут десяток голосов, и вся орава повернулась и увидела выезжающих из ворот трёх человек с дворцовой стражей по бокам.
— Не по нутру мне разить свой же народ, отец.
— А мне ещё больше не по нутру позволить им сразить тебя, — отозвался ехавший по другую сторону от Туана Джефри.
— Тут убей их или убьют тебя, сынок? — спросил Туан. — Разве ты не видишь никакого иного выхода?
— Разреши мне по крайней мере поговорить с ними, — попросил Ален.
Туан с миг подумал, а затем медленно кивнул.
— Они теперь твой народ, и скоро будут твоими подданными. Испытай их верность.
Ален кивнул и пришпорил коня перейти на рысь. Джефри уставился ему вслед, а затем припустил за ним — но Ален услышал цокот копыт и с лучезарной улыбкой повернулся к нему.
— Спасибо, друг, — поблагодарил он, — но сие я должен сделать один.
Джефри с досадой натянул узду.
— Ты говоришь как мой сюзерен?
— Как твой будущий государь, — уточнил Ален.
— Тогда я сделаю как приказано. — Джефри пришлось выдавливать из себя эти слова. А затем он крикнул: — Если из–за них упадёт хоть волос с твоей головы, я их всех перевешаю!
Ален в ответ лучезарно улыбнулся ему, а затем повернулся и поехал к толпе один.
По рядам затрепетавших крестьян пробежал ропот, когда он подъехал к ним — в самую гущу их. Они расступились, едва способные поверить, что они в такой близи от своего принца. А затем чей–то голос провизжал:
— Стащить его с коня! — Трое мужиков набросились на подстрекателя и оглушили его ударами дубин.
— Я ваш принц! — крикнул Ален. — Зачем вы явились сюда? Расскажите о своих обидах, дабы я мог заняться ими!
— Не верьте ему! — пронзительно крикнул чей–то голос. — Он лорд! А они хотят лишь воспользоваться…
Шмякающий удар резко оборвал его вопли.
— Мы выслушаем тебя! — крикнул с десяток голосов.
— Нет, выслушивать буду я вас! — крикнул в ответ Ален. — Говорите! Вас бьют солдаты ваших лордов? Ваши лорды морят вас голодом или заставляют так долго работать на их землях, что у вас нет возможности возделывать свои? Скажите мне!
Несколько мгновений толпа бесцельно толклась, перешёптываясь; а затем один мужик крикнул:
— Почему мы должны жить в глинобитных хижинах, тогда как ваши собратья живут в замках?
— Увы, богатые и бедные будут всегда, — ответил Ален. — Если я откажусь от своего замка и отдам вам все, чем владею, то через две недели все будет потрачено, и какой–то другой человек с боем завладеет тем замком и заставит вас работать на него.