Всадники заходили на вторую атаку в галопе, и двое пехотинцев, шатаясь, поднялись на ноги. Гар отпрыгнул в сторону, когда мимо пронеслись всадники, но последний извернулся и задел его мечом. Гар взмахнул посохом, и меч, звеня и вращаясь, улетел прочь. Но сзади к Гару шагнул, замахнувшись кинжалом, пехотинец.
Дверь хижины распахнулась, врезав солдату по морде. На улицу выскочила Мадлон с завязанными на шее лохмотьями блузки и с секачем в руке.
Всадник с побитой рукой развернул коня к ней. Другие двое ринулись на Гара, смыкаясь с противоположных сторон.
Дирк сделал беговой прыжок с шестом на своем посохе, направив ноги на всадника, загонявшего в угол Мадлон.
Последний пехотинец взмахнул мечом, подрубив под Дирком его посох. Земля прыгнула вперед и ударила Дирка по спине. Страшная боль зазвенела в нем, он не мог дышать. Между ним и солнцем появилось тело, к нему понеслась, разбухая и заполняя собой мир, дубина. Затем голова взорвалась болью, потом чернота…
ГЛАВА 3
Он дрейфовал сквозь бесконечную черноту. Где-то далеко были звезды, он знал это. То, что он не видел их, не означало, что их нет.
Крошечная точка света… Вот! Он же знал, что у него есть глаза! А точечка росла, набухала, это была голова или лицо, обрамленное белыми плавающими волосами, и у него имелись глаза — огромные, светящиеся голубые глаза, или, во всяком случае, бирюзовые, какое это имеет значение, если остальное лицо слишком расплывчато, чтобы разглядеть его. Это было хорошее лицо, он знал это, он должен был верить…
— Потерял малость почву под ногами, не так ли? — спросило оно голосом медного гонга, только на самом-то деле оно не издавало ни звука…
— Не знаю, — хитро отозвался Дирк. — Насколько здесь глубоко?
— Тебе по ключицы, — ответило лицо. — И уровень поднимается. Ты не думаешь, что тебе следует отступить и просто плыть по течению?
Эти слова почему-то резали слух, хотя здесь было уютно, присутствовало ощущение соблазна и присутствие кого-то, пытающегося заставить его сделать что-то приятное, но что, как он знал, было бы неправильным, чего он не хотел делать…
Дирк покачал своей метафорической головой.
— Нет, я хочу сказать, ты отличный парень и все такое, но… Ну, откуда я знаю, что течение появится само? Я имею в виду, что кто-то же должен заставить течение двинуться.
— Пусть это сделает кто-нибудь другой, — предложило лицо.
Дирк обдумал это предложение. Оно было искушающим… Искушающим! Это резало слух. Нет, если оно искушение, оно должно быть неправильным. Он упрямо покачал головой.
— Нет, спасибо. Я не изменю своего решения.
Лицо каким-то образом пожало плечами.
— Выбор твой. Тебе, однако, следовало бы принять этот вариант, — глаза нахмурились, приглядываясь к нему. — Но я вижу, ты почти вернулся. Ну, помни…
И оно отвернулось.
— Эй, подожди минутку! — Дирк вдруг почувствовал, что в голове у него прояснилось.
Лицо терпеливо обернулось.
— Да?
— Кто ты?
— Волшебник Далекой Башни, — ответило лицо. — Разве тебе никто не сообщал?
Оно отвернулось, съежилось, быстро удаляясь, и пропало.
А Дирк почувствовал себя тонущим, почувствовал, как темнота смыкается над ним. Он боролся с этим, пытаясь подняться, двинуться вверх, преодолеть ее тяжесть, тяжесть своих век, которые приобрели огромный вес. Но от всей его силы — никакого толку, он не мог направить ее, не мог канализировать ее к векам, не мог высвободить ее, он нуждался в клапане — слове, любом слове, — но его язык и губы распухли, отяжелев от тонн инерции, в них он тоже не мог высвободить силу. Он боролся, напрягался, пытаясь раздвинуть губы ровно настолько, чтобы выпустить дыхание, шевельнуть языком-слитком, хоть чуть-чуть.
И он почувствовал, что овладел им, и тот двигается теперь легче, сила хлынула через него.
— Пожалуйста…
И снова почувствовал свое тело, почувствовал под спиной траву, руки и ноги, услышал свист ветра, далекое птичье пение, увидел сквозь закрытые веки красный свет.
Он пошевелил рукой, перекатился к ней, оттолкнулся изо всех сил в своем теле и приподнялся на локте. Он открыл глаза, огляделся, увидел траву, стволы деревьев, листья и парня с волосами, как пакля, широкого и приземистого, разинувшего в шоке рот.
Дирк нахмурился и с трудом заговорил, подымая себя в сидячее положение:
— Эй, малый… что…
Рот ужаснувшегося парня с треском захлопнулся. Он повернулся и сиганул в кусты, ломая подлесок. Пропал.
Дирк уставился ему вслед, ощущая вялость и головокружение. Глаза его прошли по кругу, он увидел лежащее рядом с ним тело, яркую юбку и голую спину с одной волнистой линией засохшей крови поперек нее, плечи, закутанные в черные волосы.
Мадлон! Он тряхнул головой, пытаясь прийти в себя ее, и вдруг вспомнил весь бой.
Голова ее зашевелилась, Мадлон с трудом приподнялась на локтях. Она повернулась, лицо ее было бледно, глаза расширились и смотрели озадаченно и немного испуганно.
Ничего удивительного. Он и сам не чувствовал себя исполненным храбрости.
Она помотала головой, зажмурив глаза, а затем заставила себя сесть и со слабым стоном прижала руку ко лбу.
Ее блузка — или то, что уцелело от нее — осталась лежать на земле. С миг все, что видел Дирк, эти ее полные круглые груди с похожими на полусозревшие вишни сосками и все прочее казалось смутным. Он напрягся, гальванизированный, несмотря на боль в голове, а затем заставил свои глаза посмотреть на ее лицо.
Она нагнула голову вперед, прижав ко лбу кончики пальцев, черные волосы опали, пряча ее тело. Дирк испустил вздох облегчения.
Она, моргая, посмотрела на него, морщась от боли.
— Как… что?..
Дирк заставил летаргию отступить и набросил, словно плащ, рациональность.
— Я и сам хотел бы знать. Последнее, что я помню, это ударивший меня между глаз тупой конец пики. Но почему сенешаль не взял нас в плен?
Она кивнула, затем содрогнулась.
— Да… А где твой друг?
Дирк пожал плечами.
— Они, вероятно, забрали его с собой. Это значит, мне придется найти способ вызволить его.
— Да, — она нахмурилась. — Много ли он знает?
Дирк пожал плечами.
— Наверняка не много. Все, что он знает о мятеже — это про встречу с нами двумя.
Она сузила глаза.
— А кто он такой?
С минуту Дирк сидел очень неподвижно. Вот конец его сказке о том, что Гар — кул.
— Турист, — медленно произнес он. — Человек, который разъезжает, навещая разные места, просто для того, чтобы посмотреть, на что они похожи. Вероятно, сын богача, ищущий какое-нибудь место, где он может творить добро.
— Значит, он не кул, — тон ее стал ледяным кинжалом.
Дирк покачал головой.
Ее голос задрожал от ярости.
— Зачем ты привез его?
— Я не привозил, — Дирк посмотрел ей в глаза. — Он сам привез себя сюда и просто прилепился ко мне. Я, со своей стороны, подумал, что лучше будет иметь его там, где я смогу следить за ним, чем рисковать, что он присоединится к пэрам.
Она пронзила его взглядом, затем губы ее скривились, и она неохотно кивнула головой.
— Да, я полагаю, что ты прав… Но теперь-то пэры заполучили его.
Дирк кивнул.
— Нам придется что-то насчет этого предпринять.
— Можно ли верить, что он не расскажет того, что знает?
— Что касается этого, — медленно произнес Дирк, — то мы должны будем очень скоро это выяснить… Я думаю, он может.
— С чего бы? Это не его бой!
— Он сделал его своим. И есть в нем что-то…
Ее мрачность перешла в задумчивость.
— Да. Он странный.
— Он не новичок в драке с посохом, — медленно произнес Дирк. — Трудно ожидать, что сын богача будет искусно владеть оружием кула. И он утверждает, что пробыл здесь целый месяц. Вынюхиватель наверняка нашел бы его за столь большой срок.
— Как же он скрылся от них?
— Да. — Дирк медленно и осторожно откинулся на локоть.
— И как он просто случайно оказался неподалеку отсюда, когда я, э-э, спустился с небес? Разумеется, допуская, что он разгуливал по здешней округе, я могу понять, как он вычислил, где меня найти, но почему он находился здесь, а не в пятидесяти милях отсюда?
Ее задумчивость обострилась в подозрение.
— Странного визитера ты взял с собой, небесный человек.
— Дирк, — поправил он, повернувшись посмотреть на нее. А затем мрачно улыбнулся. — Тебе, возможно, захочется придать себе достойный вид.
Она опустила взгляд. Глаза ее расширились. Она подхватила остатки блузки и прижала к груди.
Но Дирк не смотрел на нее, он нахмурился, глядя на листья.
— Пока я был в отключке, мне привиделся странный сон…
— Надеюсь, я в нем не появлялась, — она завязала концы лохмотьев вокруг шеи.
Дирк покачал головой.
— Просто огромное белое лицо с голубовато-серыми волосами. Он сказал, что он Волшебник Далекой Башни.
Мадлон замерла, расширив глаза.
— Да, — Дирк повернулся к ней, серьезно кивая. — Волшебник Де Кад.
— Который вернется, — прошептала она, — когда придет время свергнуть пэров!
Они замолчали, в головах у них пронеслись слова баллады:
Ибо, когда падут с небес мои далекие башни,
Де Кад позовет, и подымутся мои кулы,
разом покинув пашни…
Дирк стряхнул с себя это настроение.
— Всего лишь сон. Мы не можем надеяться на магическую помощь, нам придется сделать это самим.
— Нав… — голос ее оборвался, она облизнула пересохшие губы. — Наверное, нет… Ходили слухи…
— О чем? Не собираешься ли ты рассказывать мне, что Волшебника кто-то видел? Он уже пятьсот лет как умер! Мне ли не знать. Его звали Натаниэль Карлсон, он основал нашу компанию и…
Он оборвал себя на полуслове, расширив глаза.
— Конечно! «Ибо, когда падут с небес мои далекие башни…» Башни издалека, падающие вниз, — это наши корабли и шлюпки! Падающие с небес, изрыгающие огонь корабли!