— Вот видишь, — прошептала она. — Слухи верны! Он таки снова действует!
— Только дух его, — раздраженно возразил Дирк. — Это Мечта и его План. Сам же человек — мертв!
— Но слух гласит, что он снова ходит среди нас. И Де Кад тоже мертв, но он снова восстанет и поведет нас.
Дирк в гневе стиснул челюсти, это дало ему силы заставить себя подняться на ноги, несмотря на боль.
— Ваши живые человеческие лидеры способны сами возглавлять успешное восстание, без сверхъестественной помощи, и моя задача — найти их и выяснить, каких действий они от нас хотят!
Мадлон начала было отвечать, но тут зашуршал подлесок, и они резко обернулись.
Из-за деревьев появился фермер, широкий и массивный, но с таящейся опаской в глазах и чем-то похожим на суеверный страх.
— Вы были мертвыми, — прошептал он.
Дирк уставился на него. Затем оперся о посох и склонил голову набок:
— Вот как? Кажется, нам никто не потрудился сообщить об этом!
— Солдаты пощупали ваш пульс, они прикладывали к ваши губам перо, — упрямо стоял на своем фермер. — Вы были мертвы.
До Дирка вдруг дошло о чем речь.
— Но Гар — рослый человек, бывший с нами — он жив?
Фермер кивнул.
— Жив и в сознании — хотя и сильно кровоточил. Его забрали в замок, а ваши тела солдаты велели нам бросить в навозную кучу. Но мы не бросили. Мы унесли вас в лес, сюда, чтобы вернуться и похоронить, как подобает, ночью…
Мадлон кивнула.
— Нам повезло. Вы поступили хорошо.
— Очень, — согласился Дирк. — И спасибо за предложение, но мы действительно не нуждаемся в похоронах.
— Но твоего друга нужно выручить, — Мадлон встала, повернувшись к фермеру. — Как мы можем попасть в замок?
Фермер невозмутимо стоял на месте, только глаза его расширились от дерзости и опасности ее слов.
Затем он медленно кивнул.
— Сын кузена моей сестры — дворецкий, у него там есть знакомый пехотинец. Я попрошу человека, который попросит…
Мадлон коротко кивнула. Затем вспомнила про хорошие манеры и подарила ему ослепительную улыбку.
— Сделай это.
Фермер кивнул и повернулся, собравшись уходить.
— И, добрый фермер, — она повысила температуру своей улыбки на несколько градусов Кельвина, — спасибо тебе.
Фермер оглянулся и кивнул.
— Слух разнесется, — сказал он. — Это началось. Мертвые становятся живыми…
А затем исчез. Изумленный Дирк уставился ему вслед.
Затем, посерьезнев, обернулся к Мадлон.
— Вот! Видишь, как рождаются слухи! Через два дня это разнесется по всему королевству как своего рода чудо. А это всего-навсего было…
Мадлон вежливо подняла брови, ожидая продолжения.
— Всего лишь простым случаем анабиоза, — слабо закончил Дирк. — Э… Всего лишь этим…
— А как, умоляю вас объясните, мессир, это было сделано?
Дирк с рычанием отвернулся.
— Тебе приснился Волшебник, — напомнила она.
— Случайное совпадение, — отрезал он.
Она с минуту наблюдала за ним, а затем отвернулась, тихо улыбаясь. Но Дирк не заметил этого, старательно избегая встретиться с ней взглядом. Черт побери! У него нет никаких причин чувствовать себя дураком!
Анабиоз был заурядным явлением, оно случалось с миллиардами животных каждую зиму. Это иногда случалось даже с людьми и называлось «каталепсией» или как-то в этом роде.
Но этого не случалось с двумя людьми в одно и то же время в одном и том же месте — так ведь?
Он отмахнулся от этого довода. Пытаясь убедить себя, что это было просто совпадением — но почему в этом слове появился вдруг такой подозрительный звон? Вдруг, без всякой причины для того, у него возникло предчувствие, что Гар мог бы ответить на этот вопрос.
Фермер вернулся, когда сумерки сделали лес расплывчатым.
— Он в темнице, — объяснил он. — И час назад его еще не пытали. Допросчик ждет навестившего их пэра.
Дирк нахмурился, события принимали весьма угрожающий оттенок.
— Ты хочешь сказать, что они не начнут до тех пор, пока гость не явится туда?
Фермер кивнул.
— Пэр Кор, — произнес сквозь зубы Дирк. — Ставьте на кон что хотите, это пэр Кор.
— Почему это? — нахмурилась Мадлон.
Дирк пожал плечами.
— Он — Личный Советник, и он был на поле, где приземляются небесные корабли, предупреждал нас не пытаться никого забросить — имея в виду меня. Это само собой разумеется, не так ли?
— В своем роде, — с сомнением согласилась она и повернулась к фермеру: — Ты можешь провести нас?
Фермер кивнул.
— Я отведу вас к человеку, который отведет вас. Идемте.
Они отправились туда путем, которым перемещается информация среди кулов — из рук в руки, и это оказалось удивительно быстрым способом. Фермер снова отвел их в деревню, где неподалеку от общинного выгона ждал их второй фермер. Он зашагал рядом с ними, а их первый проводник исчез в темноте.
— Я — Оливье, — представился новый проводник. — Я несу известия от Фелисы.
Мадлон кивнула.
— Она в безопасности?
Оливье кивнул.
— Она оглянулась разок, увидев свой дом в пламени, и больше ни разу не оглядывалась. Она и ее дети в безопасности у изгоев. Известие принесли ее мужу, пока вы еще дрались, он отложил мотыгу и отправился прямо в лес. Теперь он с ними.
Дирк старательно сохранял бесстрастное выражение лица, но его, как всегда, сразила действенность его собственного народа. Они все знали, что делать, в любой ситуации, и делали это без вопросов и колебаний. Инбридинг не мог быть причиной этого, и он не знал, что могло бы.
Оливье повел их к замку в обход его. Дирк поднял взгляд на хмурую глыбу гранита, опустил его на золотистую землю рва и почувствовал, как воскрес его патриотизм. Франция восемнадцатого века — культура, которую имитировали пэры — благоволила к шато элегантно-дворцового стиля, а не к средневековым крепостям. Конечно, там радио и радаров тоже не было, равно как и лазерпистолетов. Пэры сделали несколько уступок здесь и там, они, казалось, очень хорошо сознавали, чему на самом деле благоволила душа их подданных.
Оливье пошарил рядом с берегом, поднял веревку и дернул за нее. Из темноты под берегом выплыло бревно. Оливье жестом пригласил их, и они осторожно забрались на это убогое средство передвижения. Оливье взял весло и переправил их через пятьдесят футов рва пятью ровными гребками. Он развернул каноэ боком и держался за берег, пока вылезали Дирк и Мадлон, а в тени открылись задние ворота. Мадлон направилась к ним, а Дирк обернулся поблагодарить Оливье, но тот уже наполовину пересек ров.
Мурашки гонялись друг за другом на спине Дирка, когда он повернулся к воротам. Все они действовали, словно детали машины, с совершенной синхронностью и совершенной координацией — а в подобной ситуации можно спокойно держать пари, что они не особенно репетировали.
Он прошел через задние ворота, и, когда те закрылись за ним, на его предплечье сомкнулась чья-то рука. Давление пропало так же быстро, как и появилось, и впереди них двинулся стройный силуэт в ливрее. Дирк последовал за ним и, взглянув на Мадлон, увидел, что та закуталась в черный с капюшоном плащ. Снова над ним замерцало чувство жути — здесь все было предусмотрено. Они бесшумно переместились через внутренний двор в тень стены. Когда они добрались до главной башни, их проводник открыл еще одну затененную дверь. Они шагнули во тьму, и дверь за ними закрылась. Затем Дирк услышал чирканье кремня о кресало, и в трутнице вспыхнул огонек, освещая молодое, с мелкими чертами лицо под напудренным париком. Лакей достал из кармана огарок свечи, зажег его и вручил Мадлон, пока сам гасил трутницу. Пламя свечи заколебалось и усилилось, когда Мадлон прикрыла его ладонью.
Лакей сунул трутницу обратно в жилет. Поверх него он носил приталенную красную, как вино, бархатную куртку — достаточно темную, чтобы слиться с тенью.
— Мы можем разговаривать здесь шепотом, пока спускаемся по лестнице — но потом вы должны молчать как мертвые.
Он забрал свечу и начал спускаться.
Мадлон последовала за ним, Дирк пристроился в арьергарде.
— Где наш друг? В темнице?
— Конечно, — кивнул лакей.
— Другой пэр прибыл?
— Почти час назад. Он пообедал быстро и легко и отправился в темницу. Вашего друга подвергли допросу, наверное, пятнадцать минут назад.
Дирк сглотнул. Он знал этих солдат-палачей. За такой большой срок они могли причинить изуродовать человека.
— Как нам выручить его? — прошептала Мадлон.
— Это растолкую я, — послышался голос снизу.
Дирк замер. Характерный акцент выдавал в говорившем солдата. Затем он строго напомнил себе, что всякий помогавший ему сам клал голову под топор. Ладно, пусть это солдат — но они могли ему доверять.
А это, решил Дирк, было нечто решительно новое. Он снова принялся спускаться.
Скачущий кружок света от огарка улавливал отблеск стали шлема и кольчуги. Еще несколько ступеней — и он показал им лицо — грубо вытесанное и в шрамах, со ртом, как у каймановой черепахи. Даже если он союзник, Дирк не хотел бы встретиться с ним в темном переулке.
Лакей шагнул в сторону, пропуская вперед Дирка, забрал с собой свечу и повернул вверх по лестнице. Дирк поборол страх находиться наедине с солдатом в темной дыре и прошипел:
— Что мы делаем?
— Около пыточной камеры есть ниша с глазком и дверью, — прошептал солдат. — Пэры могут оставаться там, если желают наблюдать за пыткой невидимыми.
— Они теперь не пользуются ей? — спросила Мадлон.
— Не пользуются, — подтвердил солдат. — Ни один пэр, уже много лет. Дверной засов заржавел. Но я принес масло. Для действия ему понадобится некоторое время, а потом придется использовать для открытия двери обыкновенную силу. Затем я должен буду покинуть вас. Мне нужно оставаться в доверии, пока не призовет Де Кад.
Дирк проглотил прилив раздражения из-за очередного проявления суеверия.
— Я и не знал, что солдаты будут сражаться за мятежников.
На мгновение в лестничном колодце стало пугающе тихо, и Дирк мысленно выругал себя, сжимая посох поудобнее.