Нита вздохнула, наблюдая за крупными хлопьями снега, мягко падающими вниз. Первый настоящий снегопад за эту зиму, а её матери здесь нет, и она не сможет порадоваться ему. Для мамы первый снег всегда был событием. Она бы собралась и пошла на улицу, и играла бы в снежки, как сумасшедшая, пока не вымокла бы похлеще, чем Нита или Дайрин когда-либо позволяли себе. За последние несколько лет Нита много раз слышала, как её мать жаловалась отцу на то, что парниковый эффект грозит совсем лишить их зимы. “Снега выпадает меньше, чем раньше, Гарри, - говорила она. - Нужно что-то делать с этим, иначе будущие поколения не будут знать, что такое снег, набившийся в сапоги.”
Нита всё ещё сидела неподвижно, слушая тишину, царившую в доме. Её отец и Дайрин уже спали. Снаружи продолжал валить снег. Наконец, она вздохнула и отложила учебник. Вот уже несколько часов кряду она была с головой погружена в разбор концептуальных вариаций Речи - склонения существительных, судебные императивы, история и использование императивного диалекта Речи: всё это было увлекательно, но Нита не имела ни малейшего представления, как уложить все эти знания в своей голове так, чтобы они поскорее начали приносить какую-то пользу. В любом случае время было уже позднее, и поэтому сегодня она уже больше ничего не собиралась учить.
Девочка встала… и её спальня стала вдруг куда-то исчезать, расплываясь вокруг Ниты и уходя в темноту, сквозь которую призрачно продолжал падать снег.
Стоя там в джинсах и в одном из больших свитеров её отца, Нита шокировано оглядывалась вокруг какое-то время прежде, чем поняла, что же случилось. Её рука потянулась к шее, на которой покоилось ожерелье осознанных сновидений. Я забыла о нём: привела его в действие, а потом уснула за книгой, подумала она. Выходит, я уже сплю… Жутковато.
Нита смотрела вокруг в бесконечную тьму, простиравшуюся во все стороны от неё. Вдали она увидела свет, падающий на тёмную поверхность, на которой Нита стояла. Источник света не был различим, но его свечение позволяло девочке различать мягко падающий снег.
Замечательно, подумала она и за неимением лучшего направилась в сторону света. Нита шла и вдруг она стала различать низкий глухой звук, пронизывающий тьму. Ещё несколько минут ходьбы, и она поняла, что это звук человеческой речи: медленный, приглушённый гул разговоров, идущий непонятно откуда и вроде бы не обладающий особой смысловой нагрузкой. Ните казалось, что она слышит эти голоса через какой-то фильтр, который делал то, что они говорили, не то чтобы неважным, а скорее просто нереальным и неотносящимся ни к чему существенному, как если бы это было скучное телевизионное шоу, звучащее на заднем фоне, когда вы слишком заняты чем-то важным, чтобы подойти и выключить его.
Она вздрогнула от неожиданной мысли об определенном сходстве такого фильтра с ее собственным взглядом на жизнь в последнее время. Возможно ли, что я, как и это пространство, застыла на месте? подумала Нита. Эта идея совсем не пришлась ей по душе. Но внезапно это все перестало иметь для нее значение, она больше не ощущала опасности в попытках найти себе оправдание. Что же я за волшебница, если меня это не волнует, подумала она. Что за…
Голоса начали смолкать в тот момент, когда Ните показалось, что она вот-вот разберёт, что они говорят. Она расстроенно вздохнула и пошла дальше. Свет стал теперь немного ближе, и она различила пятно от него на чёрном полу; на фоне света было видно, что снег продолжал падать, хотя он исчезал сразу после соприкосновения с землёй.
- Здравствуйте? - сказала Нита. - Есть здесь кто-нибудь?
Ответа не последовало. Она продолжила идти. Пятно света было за четверть мили от Ниты, когда она впервые заметила его. Теперь девочка была уже совсем рядом, и, всмотревшись, она увидела резко освещённую фигуру, сидящую в этом пятне. Фигура была раскрашена преимущественно в белый, чёрный и красный с несогласованными всполохами других цветов и сидела в лужице собственной тени.
Это был клоун.
Опять он, подумала Нита. Она не торопилась. Это был хороший способ преждевременно проснуться.
Девочка просто пошла дальше. Чтобы соблюсти приличия, она шла, пока не очутилась на расстоянии примерно десяти метров от клоуна, после чего остановилась.
- Здравствуйте? - сказала она снова.
Клоун сидел в центре светового пятна, не поднимая глаз.
- Мы как-то ночью уже с тобой разговаривали, помнишь? Вернее, ты пытался мне что-то сказать.
Клоун просто сидел молча. Лицо его было неподвижно. Большой красный нос, странный пурпурный парик, торчащий из-под дурацкого котелка, нарисованная слеза - всё осталось таким же, каким было в прошлый раз. Клоун сидел по-турецки в ярко расшитых мешковатых штанах и слегка покачивался. Снегопад пошёл на убыль.
- Я странствующий рыцарь, - сказала Нита, - и я приветствую тебя.
Молчание. Клоун продолжал сидеть, даже не повернув головы.
Да что с тобой такое? подумала Нита. Ладно, я попробую как-нибудь помочь тебе достучаться до меня, так или иначе…
Она немного подумала, и попыталась произнести идентификационное рабочее приветствие волшебников немного по-другому.
- Я служу Силам, - сказала Нита, - путешествую через миры, как Они; рада встретить тебя на пути!
Клоун продолжал сидеть, покачиваясь, не поворачиваясь к ней. Ниту это начало раздражать. Хорошо, подумала она, попробуем сделать так. Она задумалась на мгновение, проверяя, все ли она верно скажет на Речи, так как не была уверена, что произойдет, если она неправильно произнесет.
- Во имя Жизни и Единой, - сказала Нита, - я прошу тебя, говори со мной!
Поразительно, какая шокирующе долгая тишина последовала после того, как Нита произнесла волшебные слова. Учебник сообщал, что никто не мог противиться этому заклинанию. Тем не менее, пауза была, наверное, самой длинной из тех, что Ните приходилось слышать. Прошло много времени, прежде чем клоун посмотрел на девочку. И его глаза были устремлены не точно на Ниту, а немного за её плечо. Голос же, который ответил ей, исходил и вовсе не от клоуна, а откуда-то из темноты вокруг неё и был совершенно безжизненным.
- Я Единая, - сказал голос.
Мурашки побежали вверх и вниз по спине Ниты, когда она услышала эту фразу, нервирующе похожую на ту, что, как говорят, когда-то вызвала Большой Взрыв и ещё много чего.
- Эм, я сильно в этом сомневаюсь, - возразила Нита. - По крайней мере не в том смысле, в каком я понимаю этот термин.
- Тогда ты Единая.
Выражение лица Ниты сделалось слегка унылым.
- Мне далеко до этого, - сказала она, - Я всего лишь ещё одна смертная… и волшебница.
Клоун по-прежнему смотрел мимо неё. Но Нита почувствовала, что что-то изменилось в окружающей его тьме или в том, как её теперь видела Нита. Тени вокруг светящегося пятна, в котором сидел клоун, не были больше пугающими, напротив, теперь они были наполнены силой и надеждой, в то время как свет стал казаться почему-то болезненным и бесплодным, вызывая ощущение неверия и безнадёжности - иссушающее яркое одиночество, которому невозможно даже подобрать подходящее определение.
Клоун беспомощно взглянул на девочку, и хотя он казался почти замороженным на месте, не считая покачиваний из стороны в сторону, нарисованная слеза была настоящей. Вся темнота дрожала от его боли.
- Что такое смертная? - спросил он.
Нита вздрогнула. Над этим вопросом она немало размышляла в последнее время. К тому же у нее было четкое ощущение, что это существо, придавленное кругом света, столь же хрупко и уязвимо, как бабочка со стеклянными крыльями. Гневный или бездумный ответ может разрушить его.
Некоторое время она провела в раздумьях над ответом.
- Мы те, кто не вечен, - наконец сказала она. - Мир продолжит свое существование, но уже без нас.
Глаза на загримированном лице расширились.
Раскрашенный рот открылся, и вопль великой тоски вырвался из клоуна. Нита глубоко вдохнула в ужасе от того, что напортачила, несмотря на осторожность.
Затем ей пришлось вдохнуть еще глубже, потому что внезапно появился еще один точно такой же клоун. Он стоял и заинтересованно наблюдал, как кричит первый клоун.
- Я слышал о непостоянстве мира, - сказал второй клоун. - Тишина рассказывала мне об этом. Почему так происходит?
Нита решила, что всё это слишком странно даже для сна. Тишина? Что всё это значит?
Она села недалеко от светового пятна и “зоны сумерек”, где стоял второй клоун, между светом и тенью.
- Есть много ответов на этот вопрос, - сказала Нита. - Самый простой из них, что кто-то изобрел Смерть.
Поскольку она упомянула Её, откуда-то из теней раздалось низкое угрожающее рычание. Даже во сне косвенное упоминание Одинокой Силы таило в себе опасность. Но рычание не звучало агрессивно, а было каким-то усталым, подумала Нита.
Очень странно.
Но больше ее заинтересовала реакция второго клоуна, хоть он и не смотрел прямо на нее, внезапный живой блеск в его глазах - вспышка узнавания, рассерженное неприятие.
- Я знаю, - сказал он. Его голос боролся с механическим звучанием, жизнь изо всех сил пыталась пробиться наружу.
На какой-то миг ей это удалось. Нита уловила краткую вспышку образов и звуков: появляясь и исчезая, объекты были похожи на клоунов: носились туда-сюда по неясным делам и кричали друг другу о непонятных вещах. Боль всех типов смешивалась с напором и грохотом ощущений, но страннее всего было то, что тот, кто испытывал эту боль, радушно принимал ее. Для клоуна боль была жизненно необходимой как способ отгораживаться от ненужных чувств и как возможность давать иным из них пробиваться иногда сквозь бесчувственный покров, окружающий ум и тело клоуна. Нита могла ощутить надежду клоуна, что боль поможет ему чувствовать себя живым и его готовность даже переносить страдания для этого.
Вихрь образов и ощущений исчез, оставив Ниту вглядываться в мутную, пугающую темноту. Но темнота была странно двойственной, наполненной как возможностями, так и опасностями.