— Скорджифай.
— Стой! Ты чего творишь, Гермиона?
— Разве ты не видишь, Гарри? Убираю птичий помёт, — заявила девочка и приготовилась ещё раз взмахнуть волшебной палочкой.
— Это удобрение, Гермиона, волшебное удобрение от волшебных сов, как с драконьим навозом, только менее ядрёно, — скороговоркой пояснил Гарри-Грегарр, останавливая подругу от необдуманных действий.
— Да он тут годами копится, Гарри! Посмотри, какая корка уже, — морща носик под волшебной мембраной.
— Ферментированный птичий навоз дороже ценится, Гермиона, — сказал Невилл.
— То есть это не совятня, а птичий туалет? — переспросил Дин.
— Хе-хе, — Симус прыснул, тоже пользуясь Везикула Скулус для избегания зловония.
— Мы на дне башенного колодца, — заметила Парвати, с любопытством осматриваясь. — Посмотрите, как высоко ниши для сов. Я думаю, ветер всё выдувает.
— Бедные совы, — Гермиона всё равно пожалела птичек.
— Идёмте на балкон под крышей, посыльные скоро уже должны прилететь, — Фэй позвала всех на опоясывающий башню балкон, удобный для приёма-отправки и совершенно не загаженный.
Не все хотели подниматься на верхотуру, но за Гарри потопали. С башни, стоявшей наверху скального останца, открывался великолепный вид на сам замок Хогвартс. Гарри-Грегарр затеял небольшую игру с идентификацией всех башен.
— Астрономическая башня. Следующий, — пихая Рона в бок.
— Колокольни, — Уизли тоже ткнул пальцем в хорошо различимую пару башен.
— Большая лестничная башня, её ещё называют Донжоном, — Гермиона указала на самую толстую из всех.
— Башня Гриффиндора, — гордо заявила Фэй, указав на едва заметную коническую верхушку.
— Башня Равенкло, — Парвати часто бывала у сестры-близняшки.
— Башня ЗоТИ, — Невилл чуть ухмыльнулся, назвав её.
— Чёрная башня, — Дин указал на тюремный шпиль, выглядящий подкопчённым.
— Хех, Директорская башня, — Симус указал на маленькую тройную пристройку к крыше уже названной Гермионой башни.
— Северная башня, — Лаванда указала на оплот Трелони, тоже едва различимый.
Башня Каменного Моста и Смотровая Башня находились вместе, мост от них вёл к Октагональной Башне. Приземистая Квиддическая башня находилась между внешних стен двора для уроков Полёта. А ещё Госпитальная башня, Часовая башня, Центральная башня, Гербологическая башня, Великая башня, Средняя башня, Башни подвесного моста, Правая башня Длинной галереи, угловая Башня Тренировочной площадки, маленькая Девичья туалетная башня или ещё одно её название Ванная Миртл. Где-то скрывалась двадцать пятая башня — Башня Основателей.
Вот и скрасили время ожидания, когда заказанные конфеты «Берти Боттс» красиво упакуют и уменьшат для переноски в птичьих лапках. Получив заказы, компания отправилась обратно в замок.
Уже до файв-о-клок и без участия Гарри-Грегарра школьники дополнили обычный вариант игры в плюй-камни четырьмя поясами букв для побочной цели составить брошенными фишками какое-нибудь конкретное слово. Старшекурсники усложнили гадательный вариант до применения поясов из многозначных рун вместо букв латинского алфавита, которые при сложных запросах выдавали головоломные ребусы, приводившие равенкловцев в экстаз.
Разумеется, далеко не у всех получалось справиться хотя бы с первым этапом — проявлением вихря магии для насыщения игрового поля. Справившиеся получали лёгкий приз, но и тут крылась засада. Например, две девчонки-подружки с пятого курса Хаффлпаффа, решившие вместе узнать фамилию мужа, стали свидетельницами того, как последняя фишка выбила все другие и сама выкатилась, и только тогда до них самих и окружающих зрителей дошло — для двоих девочек не может быть одного и того же мужа, глупо было даже гадать на такое! Зато два приятеля-равенкловца с шестого курса на спор нагадали верный пароль от гостиной Слизерина, по сути, сделав обычную парольную защиту смехотворной.
Гадания гаданиями, однако к файв-о-клок все школьники собрались в Большом зале, где некоторые проверили последний час, а то и два, выполняя самостоятельные задания с друзьями, играя в волшебные шахматы или рубясь в маггловские шашки, раскладывая карточные пасьянсы или заставляя прытко-пишущее перо строчить только нужное, а не каламбур. Причем подиум преподавателей всегда пустовал в это время — сегодняшний день не стал исключением из этого правила.
Время чая — второе время для общей доставки писем и посылок совиной почтой.
— Разобрали?
— Как кончились?
— Ничего нету?
Со всех сторон посыпались разочарованные возгласы из-за возвращённых денег — конфеты «Берти Боттс» закончились, ибо продавцы не ожидали бешеного спроса со второй половины дня второго сентября, сделав основную выручку за день до отправки «Хогвартс-экспресса». Некоторым всё же доставили их заказ, тем, кто по одной коробочке оплачивал, а не мешками. Хогвартс внезапно всосал в себя конфеты «Берти Боттс» со всех прилавков во всей Магической Великобритании.
После чая с сэндвичами и сладкими булочками Золотое Трио предпочло скрыться от всеобщего внимания, вместе с Гарольдом, Колином, Луной и Фредом с Джорджем оккупировав один из заброшенных классов в Донжоне, чтобы проявить и распечатать колдофото, а потом составить статью в «Придиру», которую после ужина дополнили новыми примерами, и Луна перед отбоем отослала папе в печать для специального номера. Гарри-Грегарр и Рон дали своё одобрение, отправив Буклю к мистеру Уизли за официальным разрешением для газеты. Симус и Фэй тоже отправили домой просьбы разрешить напечатать их фото. Остальные дети считались толпой на заднем плане, и потому согласие их родителей не требовалось.
Колин вечером проявил ответственность и нехотя засел учить на зубок буклет с самыми часто встречающимися в жизни правилами этикета. Гарри-Грегарр напряг кудрявого и рыжего семикурсника Барни Уизли, чтобы вместе с друзьями научиться у него заклинанию, складывающему листы в самолётики и запускающему их к адресату. Луна у камина играла с огневицей или пеплозмеем, заводящимся в волшебном огне на волшебных дровах и живущим не дольше часа. Джинни перед двумя магглорожденными соседками по спальне хвасталась владением прытко-вяжущими спицами. Кто-то играл в подрывного дурака. Тихая мелодия разносилась от колдорадио. Большинство жильцов башни Гриффиндор находилось снаружи, играя или гуляя, пока время до отбоя позволяло. Перси оставалось надеяться, что никто не опоздает и не разбазарит сотню с лишним очков, заработанных вторым курсом факультета всего за первый день учебы и по статистике составляющих примерно четверть от количества по итогам всего учебного года.
— Гарри, ну чего мы мучаемся с этими самолётиками, а? — Рон не выдержал, когда после очередного колдовства у его самолётика сложилось только левое крыло. Хотя он же сам предложил заняться ими. — Мы же умеем превращать в птиц. Авифорс, — маленький волшебник превратил в соловья предыдущую свою неудачу, когда кривобокий самолётик после складывания крыльев сложился пополам.
— Чирик, — пропела птичка.
— Действительно, Барни, а почему в министерстве так не делают? — поинтересовался Поттер, у которого, как у Грейнджер, самолётики складывались идеально, но сами никуда не летели.
— Потому что птицы срут. Чернилами, — добавил юноша, криво ухмыляясь. — Послание должно быть написано за три часа до превращения в птицу, тогда оно долетит без потери текста.
Гермиона поморщилась на грубые слова от учившего её юноши, но возникать не посмела.
— Логично, — согласился волшебник-юнлинг. — А заклинание Снитчфорс?
— Результат летает, только если применить к птице, но потом поди поймай, хе-хе, — имея опыт освоения на пятом курсе.
— Ну дык, Снитчфорс, потом Авифорс, — нашёлся Рон.
— Два заклинания дольше и затратней одного, — покачал головой Барни.
Золотое Трио дружно фыркнуло. Они продолжили грызть заклинание, однако новая информация усугубила ситуацию. Что тут могло пойти не так?
— Аха-ха! Это что такое, ха-ха? — Барни развеселился.
— Инверсионный след? — неуверенно ответила Гермиона.
— Синего цвета твоих чернил? Ха-ха, тогда уж химтрейл, а не инверсионный след. Оу, реактивный самолётик на чернилах? Уха-ха-ха!
— Упс… А ничего так скорость была, хи-хи, — ухмыляясь, заметил Рон, глядя на бумажный самолётик Гарри, позади которого пару секунд горела струя пламени, оставившая дымный след от их стола до красного гобелена, о который самолётик смялся в лепёшку, благо не подпалил изображённое на нём деревце справа от шатра неведомой принцессы.
— Ты сам ещё не пробовал.
— Да-да, Рон, колдуй, давай, — насела Гермиона. — Скорджифай, — убирая «выхлопы» от своего самолётика, наконец-то полетевшего, но как-то не так.
Рон отсмеялся, состроил рожу верховного чародея и наколдовал… Самолётик из своего носа стал сморкаться написанными буквами и непрерывными частями слов, рывками полетев задом наперёд по странной траектории.
— Ку-кузе-эн, уха-ха-ха, блюющее словами послание, гха-ха, это шедевр! Гха-ха-ха, — ржал кузен Рона, заражая смехом других детей в гостиной и даже портреты.
Поттер тоже захихикал, пальцем подхватив со лба попавшую туда каплю-полслова и посмотрев, как буквы постепенно растекаются, а потом вытерев «самолётную соплю» о мятый черновик. Гермиона присоединилась к смеху. Рон сконфужено заулыбался.
Потешаясь, Гарри-Грегарр воспроизвёл попытку Гермионы удержать чернила, из-за чего те собрались под брюхом в авиабомбу, расплескавшуюся об аэродром. А у Рона все слова сжались в «чернильные веснушки» — буквы наложились одна на другую.
— Да хватит ржать, как конь, кузен. Учи нас нормально, — досадно бурча.
— Хех, учу! Теперь твой самолётик, Рон, нормально складывается, а у вас они полетели, Гарри, Гермиона, — заметил Барни, когда насмеялся вдосталь. — Осталась ма-а-аленькая проблема — доставить послание в целости, ха-ха, — вновь смеясь.
Из-за влияния кое-кого у Гермионы вновь сработали ассоциации, собравшие буквы двух абзацев в два чемодана по бокам хвостовой части. Правда, после полёта они не стали возвращаться обратно в текст, так и оставшись на бумаге двумя чемоданами из смеси букв. У Гарри-Грегарра из чернил получился солнечный парус, обозванный носовым парашютом и позабавивший Гарольда, принявшегося играться, дуя в него и тем приводя самолётик в движение, пока не произошла авиакатастрофа из-за столкновения с очередным «шедевром» Рона: вместо складывания бумаги самолётиком весь красиво накаляканный прытко-пишущим пером текст образовал похожие на проекции самолётов крылышки, из середины поднявшие лист вверх и неровно понёсшие его к адресату в другой части гостиной.