— Так и быть, — Рон поспешил обычным способом надеть плавки, согласный стать завидным термометром.
Ох, как же рыжий мальчишка оторвался, заорав во всё горло, когда его с аэроборда спихнули в снег. Превращённые в маленьких фениксов Пиф и Паф летели впереди, подсвечивая и указывая путь в темноте. Гарри-Грегарр легко обогнал Рона и первым сиганул в речной бассейн в месте по грудь и совершенно без визга, с каким там оказался рыжий.
— Желай согреться, Рон! Согреться, а не вылезти! Согреться, а не вылезти! — дважды выкрикивая в ухо рыжего мальчишки, которого схватил и удерживал в текучей воде.
— Пусти-и-и! — вырываясь изо всех сил.
— Пламя! Рыжее пламя! Гори и грейся! — даже побудив флавимандр в облике фениксов подлететь и пылать перед лицом, обдавая теплом.
— А-а-а!
Поттер выпустил брыкающегося Уизли, у которого зуб на зуб не попадал. Рыжий второпях оскользнулся, отчего ему пришлось окунуться с головой и побарахтаться на глубине, чтобы добраться до лестницы из бассейна. Едва он, прилагая титанические усилия, выбрался из речного бассейна, как ему на плечи сели Пиф и Паф, управляемые приёмом Контроль Животных и поэтому смогшие распространить своё природное свойство на всю ауру волшебника, за пару мгновений согревая его до самых костей. Визг прекратился.
— Всё под контролем, друг, — печальным тоном произнёс Поттер, едва Уизли обернулся к нему и увидел, как тот продолжает спокойно стоять посередь течения ледяной реки. — Хитрость, забыл? Фениксы-флавимандры сейчас дали твоей магии пример того, как ей себя вести. Если ты сам прямо сейчас залезешь ко мне, то сможешь воспроизвести эту природную способность. Дерзнёшь или тряпка?
Рон набычился, постепенно переставая дышать как загнанный зверь. Мальчишка потоптался у бортика, мельком поглядел вверх на сыплющийся из туч снег, потом покосился направо и налево, встретившись взглядом с огненными птичками на плечах. Потом Уизли вновь посмотрел на Поттера. Угрюмо передёрнув плечами и тем самым прогнав дарителей тепла, он нерешительно прошёлся к мелководью и, в последний миг поколебавшись у края, прыгнул в воду. Раздался плеск, а за ним стук зубов.
— Пиф, Паф, по очереди садитесь на голову Рону, вспыхивайте и слетайте, — скомандовал волшебник-юнлинг.
Обнявший сам себя мальчишка, вставший боком к течению и лицом к другу, принялся истово желать, борясь с собственным внутренним голосом, во всю голову оравшим вылезать из ледяной воды, пугая отмораживанием письки. Мгновения согревания и стоящий напротив пример придавали решимости во что бы то ни стало достичь такого же успеха. Рон крупно дрожал и терпел, покуда хватало сил.
— Рон, упри руки в боки, как твоя мама, и приказным тоном рявкни: «Тепло!» — импровизируя по ходу эксперимента.
— Тепло! — Уизли выполнил указание.
И пусть не обошлось без подспудного влияния волшебника-юнлинга, комплекс трюков сработал.
— Получилось, Гарри! У меня получилось! Мне тепло!!! — и Рон от радости стал плескаться и брызгаться.
Поттер ухмыльнулся в ответ, подмигнул и тоже принялся ладонями пускать волны брызг в Уизли.
— Всё-всё, Рон, стоп! Теперь точно так же скомандуй Финита и потом вызови тепло без слов, — наставлял Поттер.
— Финита!
И пусть кое-кто помог с магическим эффектом, первостепенный психологический эффект оказался достигнут. Дальше Рон уже сам, без слов, стал вызывать согревание и прекращать его, счастливо радуясь освоению сразу двух заклинаний без палочки. И заодно приобретая безоговорочную веру в Гарри Поттера, чтобы отныне не сомневаться и делать, как он говорит.
— Это только начало, Рон. Дальше придётся старательно тренироваться с согреванием в ледяной воде и охлаждением в раскалённой сауне, с остужением и подогревом чая, с отменой чар различной силы и сложности, — предупредил Поттер.
— За каникулы точно наловчимся, — бодро и счастливо ответил тот, кто хотел все каникулы всецело предаваться ничегонеделанью.
Обратно в дом они бежали с охапками сметённого чарами снега. Как и предполагал зеленоглазый, остальное семейство уже находилось подле ёлки. Лишь взрослые поглядывали в окна на двух садомазохистов, потому для Фреда и Джорджа, сидевших на ковре и увлечённо перебиравших подарки в своих скромных кучках, стало полнейшей неожиданностью снежное закаливание. Близнецы почти как девчонки взвизгнули, а затем раздался смех и началась мальчишеская возня, когда двое младших активно засовывали снег за шиворот пижам двух более старших подростков и мазали им веснушчатые лица, пока родители спасали подарки от раздавливания. Так долго продолжаться не могло: Молли одним взмахом убрала весь снег с влагой и левитировала двух мальчишек, чтобы призванные ею пижамы наделись на них для соответствия общему дресс-коду.
Побеждённые в игре близнецы обошлись без угроз кулаками: безобидная шутка со снегом пришлась им по нраву, а мокрые волосы с плавками и неестественно горячая кожа Гарри и Рона заставили их призадуматься.
Разбор рождественских подарков продолжился. Это первое Рождество в семье Уизли, когда подол ёлки мог уместить подарки только одного из них. Взрослым ночью пришлось дополнительно заколдовывать ветви от старых елей, чтобы соблюсти традицию и организовать место для подарков каждому ребёнку, а для Гарри пришлось накладывать на ветвь Энгоргио, дабы хвойная лапа накрыла всю кучу. Чету Уизли это радовало и одновременно пугало резкостью разворота из нищеты к богатству.
Громада подарков Поттеру занимала целый угол комнаты и была больше всех других вместе взятых. Особое место занимала пирамидка, сложенная из пачек денежных банкнот по сто фунтов-стерлингов. Все дети Уизли уже успели на неё поглазеть и позавидовать, пока закалявшиеся мальчишки собирали снег и бежали в дом. Свой собственный миллион — это круто! И это реально! Более чем реально и наглядно — прямо перед носом!
Пока Поттер сортировал сладости, которые ему одному не съесть даже за год, Уизли от любопытства близнецов наконец-то обратили своё внимание на говорящую и двигающуюся ёлочку, которая до этого слегка робела и притворялась обычной.
— Я ёлочный бонсай-лукотрус. Нас создал и вырастил Гарри Поттер. Я подарен чете Уизли. Пожалуйста, дайте мне имя, и я буду служить вам верой и правдой, предупреждая об опасностях и ухаживая за садом.
— Ах, Гарри!
— Ого… — Артур удивился менее эмоционально, но не менее сильно.
— Шишак! — тут же предложил Фред.
— Эй, это я хотел сказать! — возмутился Джордж. — Ёлкошиш!
И хотя остальные тоже предложили свои имена, решающее слово осталось за главой семейства.
— Будешь Пинеал, — постановил Артур. (Примечание: шишковидный).
— Я Пинеал. Благодарю, мистер Артур Уизли. Если вы сейчас не отправите поздравление министру магии, он на вас обидится и будет чинить неприятности, — произнесло забавное и полезное деревце.
— Оп-па, и правда, Руфус такой. Дорогая, он любит смородиновое варенье, — старший Уизли засуетился.
— Акцио, — не мудрствуя лукаво, Молли призвала банку из своих заготовок, саму крупную, на четыре пинты.
— Полезный, — призадумался Перси, глянув внимательнее.
— Крутыш, от нас не сбежишь! — и близнецы затеяли очередные игру «взлохмать и защекочи брюнета». Свои-то подарки они уже пересмотрели!
— А что ты ещё умеешь, Пинеал? — поинтересовалась Джинни, тоже перебравшая коробки конфет с открытками да новый свитер от мамы, очень тонкого вязания с красивыми кружевными элементами, тёплый и нарядный.
— Говорить, — лаконично ответило магическое существо, стойко терпя обнюхивание шайки из трёх книззлов, оценивающих нового обитателя их дома.
— Пинеал, а что ты ешь? — поинтересовалась домохозяйка.
Тот подробно ответил. Пока он говорил, Гарри-Грегарр плюнул на заковырки драконьего рюкзака и применил заклинание Эректо, развёртывая палатку, которую в любом случае предстояло показывать Уизли, ибо придётся знатно поездить, обставляя с нуля. Вскоре все шмыгнули внутрь, подсвечивая себе путь чарами Люмос на кончиках палочек. Уизли поразились спортзалом и джакузи, а ещё огромной складской зоной со множеством секций, не меньшим зверинцем и столь же пустой оранжереей, но в целом слабо удивились, ибо имелась собственная расширенная палатка, пусть с меньшими удобствами, но всё же. Четыре искусственных янтарных камушка, отданных Поттером для встраивания в эту походную резиденцию, уже породили спрос на аналог.
Встроенные шкафы с доступом из карманов имелись, что выглядело забавно, а потому все подарки Поттера из комнаты с ёлкой полетели вовнутрь и уложились по отделениям. Выставлять на обозрение содержимое саквояжа он благоразумно отказался. Артур проявил такт и вывел своё семейство прочь, чтобы все тоже растащили подарки по своим комнатам и приготовились выйти на завтрак. Оставшийся один Поттер воспользовался возможностью перегрузить свои шмотки и запасы из старого хранилища в новое, несравнимо более ёмкое и удобное. Прослуживший менее полугода саквояж в итоге отправился в шкаф, храниться там на всякий случай. Разумеется, внутри сумки был взорван шар Вердимиллиус, а снаружи пришлось поработать чарами стирания следов, убирая накопившуюся историю.
Празднично и шутливо начавшийся день после завтрака продолжился в неожиданном месте — Кобэм, графство Сюррей. Ближе к десяти утра, разобрав подарки и настрочив ответы, волшебник-юнлинг, окружённый рыжим семейством, воспользовался одним из презентов от постояльцев дома Св. Освальда — спиритической доской Уиджа для гаданий. Смышлёный Гарри-Грегарр вместе с отныне всецело верящим в его затеи Роном посреди холла, где раньше стоял трапезный стол, принялся нагнетать вихрь магии как для гадания на плюй-камнях.
— Какое название у города с крупным интернатом для сирот? — такое вопрос ставился перед Магией.
В какой-то момент вихрь призрачно-голубоватой магии втянулся в дубовую доску. Мигнули все буквы алфавита, все цифры, «да» и «нет». Через миг остался светиться только полусферический хрусталик-лупа в центре каретки в форме стрелки. С благоговением взрослые и дети смотрели на очередное чудо из той обыденности, в которой они жили и не замечали очевидного применения. Вместо людских рук кареткой-стрелкой начала водить Магия, выводя слово «Кобэм».