Именно поэтому, толком не осознавая, но ощущая из-за прямого контакта с Единой Силой, Поттер посерьёзнел, взял бузинную палочку за кончик и протянул рукоятью вперёд, говоря с долей детского пафоса:
— Это Дар Смерти.
Стоило настороженному волшебнику взяться за рукоять, как волшебник-юнлинг применил Тутаминис, запуская проводник Единой Силы в обратную сторону: старшая палочка в мгновение ока высосала дух Альбуса Дамблдора и по сохраняющемуся каналу отправила сразу в Единую Силу, гарантируя физическую смерть, невзирая на возможное наличие хоркруксов. Бездыханное тело рухнуло на каменный пол, а мальчик с бузинной палочкой резво отпрыгнул назад и оказался мягко вобран Патронусом-сниджетом, мигом подлетевшим и вытянувшимся ради охвата всего подзащитного, подобно тому, как дух шпорцевого гуся Омара Окомо охватывал экскурсантов в Ндага.
Вполне естественно, что мгновенное лишение одухотворённости сменило полярность магии с жизни на смерть. Вполне закономерно, что магия выплеснулась наружу чёрными всполохами с могильным холодом, подобным ауре смерти дементоров. Вполне ожидаемо, что зрители восприняли подобную кончину за свидетельство принадлежности к лютой Тьме и отпрянули, защищаясь кто Протего, кто Патронусом, кто духом, кто огненной аурой.
Пока ужас охватывал, подводя к панике или истерике, Поттер решительно перехватил бузинную палочку правой рукой за рукоять и стал высвобождать Единую Силу, которой щедро перепало Патронусу-сниджету, зато вокруг трёх узелков палочки появился зримый ореол света. Гарри-Грегарру для пущей внушительности пришлось засветить шрам во лбу. Дух-защитник транслировал голос, усиливая его:
— Магия свидетельствует! Минерва МакГонагалл, вы принимаете бразды правления Хогвартсом как полномочный директор?
— Д-да, — с трудом переключая внимание со стремительно гниющего тела, на которое сел пылающий Фоукс и пролил на седины слезинки. В итоге именно седины остались нетленны, но сейчас всё внимание сосредоточилось на церемонии инаугурации нового директора, которую зримо объял ореол Единой Силы, от которой ведьма затрепетала.
— Минерва МакГонагалл, вы обязуетесь блюсти независимость Хогвартса от так называемого Министерства Магии Великобритании?
— Да… — уже без заикания, но после сглатывания кома в горле.
— Минерва МакГонагалл, вы обещаете завтра же поселить валлийского зелёного дракона Хэнка в гротах под Хогвартсом?
— Да… — ошеломлённая этим условием и вообще всей ситуацией.
Поттер погасил бузинную палочку и опустил руку с ней, одновременно перестал светиться знаменитый шрам на лбу. К этому моменту несколько источников волн света Экспекто Патронум прибили чёрные всполохи, ослабили до тёмной дымки и побороли окончательно, отчего на полу на месте Альбуса Дамлдора осталась валяться куча вонючего тряпья и скорбящий над ней феникс, чьё пламя внесло свою лепту в победу над мёртвой магией, полностью покинувшей труп. Поэтому Патронус-сниджет взлетел над подзащитным и уплотнился до диаметра в фут. Сохраняя инициативу, ведь ещё не всё закончилось, Поттер командирским тоном спросил, глядя в лицо, по которому текли ручейки горьких слёз:
— Директор МакГонагалл, вы знаете, где точно находится меч Годрика Гриффиндора?.. — спрашивая потому, что подозревал реликвии основателей в покровительстве директорам, которыми ни разу не становились выходцы с факультета Равенкло.
— В… Распределяющей шляпе, — отвечая с лёгкой заминкой, ведь это была тайна Хогвартса, которую теперь узнает весь мир.
Поттер глянул на своего второго Патронуса, который в нынешнем теле мог провернуть тот же трюк, что шаманы. Крупный призрачный сниджет исчез и через несколько мгновений появился со старой шляпой внутри себя. Артефакт не подавал признаков жизни, но волшебник-юнлинг, благодаря Патронусу и связи с Единой Силой, узнал её секреты: Распределяющую шляпу одушевлял призрак самого Годрика Гриффиндора, поэтому его меч всегда возвращался к владельцу.
Гарри-Грегарр сунул руку в шляпу и через несколько томительных секунд нащупал-таки рукоять знаменитой реликвии факультета Гриффиндор. Меч был извлечён. Одноручный, тридцать четыре дюйма блестящей гоблинской стали. Богато украшенный эфес завершался яблоком из красного кайбер-кристалла. Магия этого артефакта напоминала аромат разнотравья цветущего луга — столько много всего впиталось в меч! Поттер понял, что должен обязательно добавить ещё кое-что, отсутствующее, но архиважное для его задумки-экспромта.
— Маджикус Экстремус Эктоматик Максима, — над головой выведя бузинной палочкой жест и создав шар гипер-эктоплазмы, ярко светящейся синим цветом гиперпространства.
Мистическая субстанция зависла в воздухе, кончик бузинной палочки остался прилеплен, потому инструмент повис, когда мальчик отпустил его, чтобы сорвать со спины рюкзак и порыться в нём, доставая замысловатые хранилища ингредиентов с василиска. Отсутствие дола стало бы проблемой, но спасла гравировка имени «Годрик Гриффиндор». Под внимательными взглядами волшебников и ведьм, не смевших отвлекать Вестника Богинь, волшебник-юнлинг на одну сторону капнул яда василиска, который почти скатился, пока не истаял, оставив шипящие следы в канавках гравировки. Подождав немного, когда всё впитается, он прокрутил меч и на другую сторону вылил капельку желчи василиска, на которую Пинто-Слагхорн уставился с выпученными глазами и отпавшей челюстью, узнав ингредиент и поняв, чей он.
— О!
Раздался почти дружный возглас удивления, когда одноручный для взрослого и полуторный для детских рук меч внезапно рассёк бузинную палочку вдоль пополам. Толчок Силы втолкнул половинки в гипер-эктоплазму.
Извлечённая из браслета мантия-невидимка вызвала меньше удивления, но почти такое же изумление, когда меч Годрика Гриффиндора и её рассёк вдоль пополам, а половинки серебристой ткани в два приёма затолкало в светящийся синий шар с муаровыми переливами, способными заворожить слабые умы.
Для рассечения Воскрешающего камня пришлось доставать и превращать в птицу ветку волшебного дерева, а потом заклинанием Фера Верто трансфигурировать в аляповатую и бугристую наковальню, вызвавшую мимическое подёргивание левого глаза вот уже бывшего профессора Трансфигурации. Меч ударился со звоном — в ямочку положенный вершиной вниз кайбер-кристалл оказался рассечён, пусть неровно, зато на две части. Наковальня лопнула с хлопьями-перьями магии, однако висевший над наковальней синий шар получил Толчок Силы вместе с замахом меча и потому успел влепить в себя кусочки рассечённой пирамидки.
— Объясняю, — суя меч обратно в Распределяющую шляпу, которую призрачный Патронус сразу же понёс на место. — Деревяшка и ткань могут сохраняться веками только благодаря одухотворённости. Дары Смерти — это поэтическая абстракция для обозначения хоркруксов, потому что для их создания требуется кого-то убить. Дар Смерти как аллегория бессмертия. Бард Бидль — хреновый сказочник, у него только одна сказка тщательно проработана. Вся затея для того, чтобы с детства заронить идею собрать все три Дара Смерти. Само повествование говорит, что сделать это будет невероятно трудно. Предполагается, что собравший комплект волшебник будет Темнейшим, то есть известный как Бард Бидль создатель Даров Смерти воскреснет в уже развитом теле…
Мальчик поделился очевидными для себя выводами, до которых он сам далеко не сразу дошёл.
— Тогда в Большом зале полтергейсту при содействии подельников удалось всех обмануть и спрятать настоящий ежедневник-хоркрукс. Я его нашёл и хитростью вызнал оттуда, что Том Марволо Реддл ещё на шестом курсе из-за Второй Мировой Войны задумал изготовить семь хоркруксов. Один ритуал — одна жертва — один предмет. Для проклятого ежедневника жертвой стала Миртл Уоррен. Однако Реддл в подмётки не годится Барду Бидлю. Три Дара Смерти — это тройственный хоркрукс, созданный в гениальном ритуале с одной жертвой и тремя могущественными артефактами. По отдельности невероятно трудно распознать, что это части хоркрукса, но в сказках всё открыто. Как бы не уничтожались части по отдельности, Воскрешающий камень воскресит. Как видите, он уже начал пытаться соединиться. Директор Атиено, хоркрукс создателя Даров Смерти уже проявляет себя. Подтвердите, пожалуйста.
— Подтверждаю, однозначно хоркрукс… Тройственный… Впервые о таком… — крайне напряжённым и серьёзным голосом медленно произнёс Атиено, водя руками и поводя носом для выполнения известных ему методов диагностики. Он недоговорил, ещё сильнее нахмурившись и сконцентрировавшись.
— Симус. Симус! Ренервейт, — доставая остролистовую палочку и колдуя ею на друга, залипшего на гипнотических переливах. — Симус, ау!
— А? Гарри? Ты это видел, а? — тыча пальцем и вновь вовлекаясь в гипноз, который не действовал на Колина, прикрытого колдофотокамерой, которую на Рождественских каникулах отец его друга Гарольда зачаровал по типу поттеровской, улучшив работу чар с патронташем плёнок.
— Внимание! Прошу сразу после меня всех, кто умеет колдовать Протего Максима и совместимые чары, применить их. Маджикус Эктремус Ренервейт Максима. Симус, жги Дары Смерти как Пивза, живо! — указав рукой и прикрикнув на ребёнка, который ничего не мог с собой поделать без посторонней помощи.
Выпучив глаза и раздув щёки, Финниган заполошно кивнул, шумно и смешно раздулся от глубокого вдоха и потом ка-ак выдул ослепительно-золотую струю огня точно в синий шар!
— Протего Максима, — одновременно с двух палочек наколдовал Поттер, когда Финниган выдохнулся, а синий шар раздулся до ярда в радиусе от огненных всполохов, через синюю призму выглядящих зелёными, причём того самого, колдовского оттенка, как глаза у Поттера или цвет Авада Кедавра.
— Фианто Дури.
— Сальвия Гексия.
— Протего Максима.
И другие заклинания полетели от каждого свидетеля, кроме снимавшего всё Колина и Симуса, пытавшегося отдышаться и унять свою огненную ауру, расширившуюся костром футов на пять вокруг него и ставшую припекать соседей, быстро отошедших от ещё одного уникума, чьё огненное дыхание могло справиться с тем, что не осилил легендарный меч Годрика Гриффиндора. Слоёный пирог защитных плёнок и полей нивелировал гипнотический эффект гиперпространственных переливов. И всем очень скоро пришлось ускоряться, потому что сдерживаемый огонь пожрал порубленные Дары Смерти и принялся жечь того, кто пытался вырываться, чьё горящее лицо напоминало человеческое. Поттер хотел уничтожить так, как Пивза, чтобы злой дух не вернулся на Землю, а желательно вовсе бы растворился в Силе раз и навсегда.