ебной палочки. Звери сразу атакуют насмерть. Потому магические существа столь грозные противники, — магозоолог склонял молодку в свою епархию, пока ещё аврорские курсы не начались.
— Извините, мистер Лавгуд, но я давно ненавижу своё имя Нимфадора и вряд ли смогу его искренне принять во время магического ритуала или обряда, который хочет провести мистер Поттер по наущению профессора Снейпа, — выпускница Хаффлпаффа продемонстрировала аналитический ум. — Однако ненависть к имени вовсе не означает, что я хочу расстаться со своими способностями. Я хочу их контролировать, будучи аврором. Именно мои способности сделают меня наилучшей в Аврорате, — заявила девушка, несколько раз поменяв цвет волос, что всё-таки заинтересовало Луну, преодолевшую стеснение и подползшую по дивану потрогать. Девушка подмигнула девочке, позволяя взять прядку.
Шляпа сама затруднилась с тем, на какой факультет отправить первокурсницу Тонкс, пока не сочла самым важным психологический комфорт, самый лучший у дружных трудяг. Увы, они тоже оказались нетолерантными к той, кто столь сильно отличается от нормальности, однако на трёх других факультетах было бы ещё хуже.
— Эм, Дора, а что тебе мешает сменить имя вместе с фамилией, выйдя замуж за мистера Лавгуда? Чудесный дом, чудесная дочка, чудесная пара из метаморф-мага и магозоолога… — Поттер решил подыграть Ксенфилиусу.
Видимо, как-то слишком смело получилось. Мужчина и девушка одинаково покраснели.
— Чудесная псевдо-мама, — реплика Луны растоптала эту дорожку.
— Нет-нет! — на два голоса открещиваясь от свадьбы.
— Мистер Лавгуд, раз вы не хотите, то можно мне уединиться с Дорой в погребе? — Поттер не стал дальше рассусоливать, однако сформулировал двусмысленно.
— Лучше на крыше, Гарри, — взрослый постарался проигнорировать второе дно, чего не скажешь по девушке, отрастившей себе клюв утконоса.
— Лучше внизу. Если я правильно ощущаю, то именно там погибла миссис Лавгуд. А мисс Тонкс хочет взрастить часть себя. Цикл жизни и смерти, кажется, так это звучало по телеку, — даже не особо привирая.
— Круг Сансары, — важно кивнул Ксенофилиус. — Хорошо, я открою вам доступ в лабораторию, но ни к чему там не прикасайтесь, а то за последствия я не ручаюсь, — серьёзным тоном предупреждая о высокой опасности с неизвестным характером.
— Да, сэр, — кивнул Поттер.
— Эм… — Тонкс сумела взять свой дар под контроль и вернула человеческие губы. — Прямо сейчас?..
— А чего тянуть кота за хвост? — недоумённо воззрился отрок. — Ритуальный обряд так ритуальный обряд. Свадьба либо самопожертвование.
— Папин мозгошмыг думает «или», — Луна внесла свою лепту, рассматривая пальчик, которым только что ткнула в папины волосы, поймав самого яркого.
На сей раз лицо Нимфадоры «украсил» клюв дятла, а мужчина в извиняющейся манере пожал плечами и посмотрел на вновь тянущуюся ленту с газетным номером.
«Миссис Дженкисс как-то говорила моей тёте Петунье за чаем, что любовь зла, полюбишь и козла. Мистер Лавгуд, а вы анимаг?» — подумал Поттер и выпнул из головы этого мозгошмыга, отказавшись переходить грань приличий. Взрослые люди всё равно уже познакомились друг с другом, и наверняка продолжат сближаться на почве волшебных способностей магических существ, которые Тонкс будет пробовать воспроизвести, как красиво расписывал Лавгуд. Тем более идея заронена, со временем даст всходы.
Клацнув, Нимфадора что-то такое увидела в зелёных глазах, порывисто вскочила и сама сбежала вниз, умудрившись неуклюже грохнуться и уронить кухонный стул.
— Папа, она открыла спуск, — констатировала Луна, поднявшаяся следом и глянувшая через перила вниз.
— Гарри, иди проводить эксперимент, — сдержано произнёс Ксенофилиус с натянутой улыбочкой. — Будь предельно осторожен, обещай.
— Обещаю.
Достав из саквояжа две колбы и оставив волшебную сумку на диване закрытой, он тоже сбежал с лестницы вниз. Круглая лаборатория напоминала кухню, но была не в пример качественнее обставлена — зельеварня сохранилась с древних времён, а погреб находился под ней, причём служил не для хранения продуктов, а типографией, которую пришлось передислоцировать в гостиную. Тут веяло Тёмной Стороной Силы, аж мурашки пробежались по коже Поттера. И зловещие тени от холодного синего света от кончика палочки Тонкс лишь увеличивали градус жути.
— Эм, порядок следующий, Дора. Правая рука отдаёт — левая принимает. Я вылью тебе в правую ладошку эту колбу с добровольно отданной кровью оборотня в человеческом обличье, а себе в левую эту с добровольно отданной кровью оборотня в зверином обличье. Затем я двумя палочками применяю Тергео, чтобы постараться вызвать колдовской резонанс примерно как это происходило в бою с полтергейстом Тёмного Лорда. Животворящий огонь феникса сожжёт Тьму в этом помещении. Сердцевина из шерсти оборотня вместе с человеческой кровью из твоей ладошки выудит из тебя неуклюжесть, усилив метаморф-магию. Э, я вместе с Роном убедился, что обучение новым заклинаниям лучше происходит, когда магия подсвечена заклинанием Вердимиллиус. Ты сможешь наколдовать его левой рукой?
— Кар-р, — и активно закивала.
— А потом, в процессе вытягивания магии, Дора, тебе надо наколдовать на себя заклинание Ренервейт, которое сбалансирует твою магию к гармонии. Насколько я понимаю, надо произнести «Ренервейт Дора», чтобы магически закрепить желаемое тобой имя. И, э, да, и ещё профессор Снейп рекомендует обязательно применить полироль «Палочковое могущество». Ты ведь выбирала свой инструмент с одной магией и именем, а они станут другими, поэтому тебе надо вновь наладить отношения со своей рябиновой палочкой с шерстью единорога. Эм, как-то так, в общем. Ясно?
— Ка-а, — смешно хмуря брови и сводя глаза к носу-клюву, который всё никак не хотел исчезать. Выпускница Хогвартса очень хотела говорить по-человечески, чтобы предупредить о запрете на магию, связанную с кровью, но по «техническим» причинам у неё не получалось, а там и желание избавиться от неуклюжести перевесило запреты, тем более сам профессор Снейп рекомендовал это всё…
— Хорошо. Тогда приступим.
Поттер имел выбор: либо самому через палочку приобщиться к метаморф-магии, либо саму палочку сделать способной превращаться в псевдо-животных. Волшебник-юнлинг абсолютно не видел смысла приобретать метаморф-магию или становиться анимагом при взаимодействии с Ремусом Люпином. Упаси Сила! Если нужно животное для разведки, то Узы Силы или временное подчинение Обманом Разума. Зачем самому превращаться? Нужно сбежать — телепортация. Нужно спрятаться — Сокрытие Силы и мантия-невидимка. Как Нимфадора наотрез отказалась расставаться с тем, что сумела превратить в свой козырь и намеревалась в Аврорате отточить это искусство, так и Гарри-Грегарр наотрез отказывался превращаться в животных.
В данной конкретной ситуации ключевая роль в самонастройке, больше требующейся Нимфадоре Тонкс, чтобы наконец-то определиться с собственным именем и взять под контроль свои способности. Она ими и так научилась владеть, осталась психологическая малость — самой увериться. Эдакий самогипноз, который побьёт другой самогипноз, родившийся из отрицания имени и просьбами обращаться к ней по фамилии. А фамилия Тонкс переводится как «простофиля», что порождает ту самую неуклюжесть. Как корабль назовёшь, так он и полетит. Уж лучше именовать себя «Дар», что означает вторая часть имени «Дора».
Вскоре Гарри-Грегарр вылил пробирку в ладошку Доры и потом из другой себе, левой рукой измазал в звериной крови всю каштановую палочку. Пока кровь не стала капать на пол, волшебник-юнлинг выдохнул и, по совету из старого учебника, произнёс вербальную формулу на вдохе, от себя присовокупив приём Тутаминис в том варианте, от которого джедаи пришли в тихий ужас и запретили продолжать ему практиковаться в этом приёме Силы.
— Тергео.
Знаменитый шрам остался тонким волосом, никак не засветившись, чего подспудно ожидала Тонкс. Зато остролистовая палочка с пером феникса Фоукса, как уже растрепал «Пророк», запылала в точности, как на колдофото во время сражения с полтергейстом. Эта мысль лишь на миг отвлекла выпускницу Хогвартса, которая невербально наколдовала шар заклинания Вердимиллиус. И в это мгновение её глаза расширились, как от вида призрачных потоков магии, становящейся зримой от локтя и втягивающейся в каштановую палочку, упёршуюся в её ладонь, уже очистившуюся от крови, так и от вида тёмных лент, которые вытягивались из шкафчиков, котлов, столов, пола, в общем, отовсюду в круглой комнате, и потом почти у самых одежд напряжённого мальчишки сворачивали к огню феникса, сжигавшего их. Зелёные искры чётко высветили, как магия от ярко светящейся остролистовой палочки перетекает через мальчишку в каштановую палочку, вокруг которой всё ярче разгорался пятнисто-цветастый ореол магии.
Тонкс едва не прозевала, как исчез клюв. Это стало для неё сигналом:
— Ренервейт Дора! — воскликнула девушка, самоутверждаясь за счёт смены своего магического имени, избавляясь от того, что дали родители, метафорически обозвав «Подменой», хотя буквально «Дар нимф», но злые языки сумели уязвить дитя.
Дора ахнула, явственно ощутив, как что-то внутри неё изменилось, и спустя мгновение наглядно увидев, как ореол заклинания охватывает её тело с чётким вытеснением тёмного комка к приставленному к ладони кончику палочки, всосавшей порчу. Однозначно чью-то заковыристую и маскировавшуюся порчу! Девушка полыхнула одновременно гневом, счастьем, облегчением. В свете ещё действовавшего Вердимиллиуса она ясно увидела, как её собственная аура становится мощнее и чётче, как синхронно выравнивается и стабилизируется мощный ореол вокруг каштановой палочки, теперь визуально не уступающей остролистовой и совершенно чистой от крови, как и державшая её рука с рукавом рубахи очистились от крови, целиком впитавшейся в волшебную палочку согласно действию заклинания Тергео.
Интуиция или сама Магия подсказали миг, когда оба участника резко прервали контакт. В этот момент волшебное свечение Вердимиллиус погасло, но магия ещё какое-то время перестраивалась на новый лад, будоража изнутри странными ощущениями. Судя по физиономии мальчишки, Поттер тоже провалился в собственные ощущения, постепенно расплываясь торжествующей улыбкой.