9. Иффиш
ри дня провел Гед в деревне на Левой Ладони, восстанавливая силы и готовя в дорогу новую лодку — уже не из чар и обломков крушения, а из самых настоящих добротных, хорошо просмоленных досок; парус и мачта тоже были настоящие, так что в случае необходимости в ней можно было спать, не опасаясь, что все рассыплется по волнам. Лодка была изготовлена из крепкого клинкера, доски ее частично перекрывались между собой таким образом, что давление морской воды снаружи тесно прижимало их друг к другу, поэтому в ней можно было смело пускаться в плавание за пределы прибрежных вод. Каждая ее часть была прочна и сработана на славу, но, так как Гед предвидел, что ему предстоит совершить очень далекое плавание, он крепко-накрепко связал доски лодки сильнейшими чарами. Просторная, она была рассчитана на несколько человек, и старик, прежний ее хозяин, говорил, что не раз ходил в ней вместе с братьями в открытое море, и при самой скверной погоде держалась она отважно.
Старик не походил на прижимистых островитян Гонта; из страха и восхищения перед магом он хотел даром отдать Геду лодку. Но Гед как истинный волшебник щедро отплатил ему: он снял с глаз старика катаракту, вернув ему зрение. И тогда старик, вне себя от радости, сказал:
— Мы звали эту лодку «Песчинка», но тебе лучше назвать ее «Зоркая». Нарисуй ей на носу глаза, и моя великая благодарность сделает зрячей твою лодку и будет хранить тебя среди скал и рифов. Ведь я уже почти забыл, как прекрасен мир, полный света, а ты вернул мне этот свет.
В деревушке, приютившейся на лесистых обрывах Левой Ладони, у Геда нашлось много и других дел. Как только силы вернулись к нему, он не тратил впустую ни часа. Народ здесь был почти такой же, как в Северной долине на Гонте, где прошло его детство, разве что еще беднее и смирнее. Поэтому он чувствовал себя как дома, чего с ним никогда не случалось в замках богатых властителей. Люди не просили его о помощи, потому что он и так знал все их беды и нужды. Он налагал чары исцеления и оберега на больных и увечных детей, чары умножения — на скудные деревенские стада коз и овец. Он рисовал руну Симн на веретенах и ткацких станках, на лодочных веслах, на всех инструментах из бронзы и камня, чтобы они исправно служили своим хозяевам. На деревьях, под сенью которых укрывались хижины, он рисовал руну Пирр, чтобы защитить дома и их обитателей от огня, ветра и безумия.
Когда лодка «Зоркая» была готова и хорошо снабжена пресной водой и вяленой рыбой, он остался в деревне еще на несколько дней, чтобы научить их юного певца «Деяниям Морреда» и «Хавнорианской Поэме». Слишком редко корабли с Архипелага бросали якоря возле Ладоней, поэтому песни, сложенные сотни лет назад, сельчанам были незнакомы, а слушать сказания о героях они очень любили. Если бы Геда не ждало трудное испытание, если бы не данное самому себе слово, он с радостью задержался бы здесь на неделю, а то и на месяц, и спел бы им все песни о героях, какие знал сам. Но он не принадлежал себе, и вот на четвертое утро он отчалил и взял курс прямо на юг, в широкие моря Простора. Ибо именно на юг ушла Тень. Ему не пришлось даже творить заклинания отыскания; в том, где ее искать, он был совершенно уверен, чувствуя, как их связывает тонкая невидимая нить, и поэтому неважно, сколько миль, морей и островов их разделяет. Поэтому в дорогу он отправился уверенно, без лишней спешки, но и без лишних надежд. Зимний ветер подхватил лодку и понес на юг.
Он плыл весь день и еще ночь по навевающему тоску морскому простору, а на второй день причалил к маленькому островку. Жители острова сказали ему, что он называется Вемиш. Люди на маленькой пристани говорили с ним как-то уклончиво, поглядывали на него искоса, а вскоре туда торопливо подошел местный колдун. На Геда он глянул сурово, но заговорил льстиво, хоть и напыщенно:
— Господин волшебник! Прости мне мою безрассудную смелость, но я прошу тебя оказать нам великую честь и принять от нас все, что понадобится в путешествии — пищу, питье, парусину, веревки. Вот-вот сюда придет моя дочь и принесет тебе в лодку только что зажаренных кур. Однако я считаю, что с твоей стороны будет в высшей степени благоразумно немедленно продолжить свое плавание. Я попытаюсь убедить тебя, насколько необходим такой поступок. Все наши люди пребывают в ужасе и полнейшем смятении. Совсем недавно, позавчера, мы видели какого-то странного человека, он пересек наш остров пешком с севера на юг. Никто не видел лодку, доставившую его на остров, и никто не видел какое-либо судно, которое могло увезти его с острова. Но главное — у него не было тени. А те, что видели его вблизи, клянутся, что он совершенно похож на тебя…
Выслушав колдуна, Гед опустил голову, повернулся, направился к пристани Вемиша и тут же отплыл, ни разу не оглянувшись назад. Незачем было пытаться добиться хоть какого-то толку от перепуганных островитян или нажить себе лишнего врага в лице их колдуна. Выспаться вполне можно и в море и там же поразмыслить над ошеломившей его новостью, которую он узнал от колдуна.
Кончился день и настала ночь, и всю ночь напролет шел холодный дождь, до самого рассвета шептавшийся о чем-то с морем. Но ровный северный ветер продолжал нести «Зоркую» на юг. Дождь и туман продержались до полудня следующего дня, потом немного прояснилось. На небе начало проглядывать солнце, а к концу дня Гед увидел прямо по курсу низкие голубоватые холмы очень большого острова, ярко освещенные рассеянным солнечным светом. Над крышами маленького городка, приютившегося между холмами, поднимались голубоватые дымки домашних очагов. После однообразного морского простора видеть эту мирную картину было очень приятно.
Вслед за рыбацкой флотилией, возвращающейся домой, Гед вошел в порт, сошел на сушу и, пройдя немного вверх по улочкам городка, освещенного золотистым закатом, отыскал трактир под названием «Харрекки». Там он согрел тело и душу теплом камина, элем и жареными бараньими ребрышками. В общем зале трактира за столом он заметил еще несколько путешественников, торговцев из Восточного Простора. Остальные посетители, местные горожане, пришли сюда, чтобы выпить доброго эля, обменяться новостями и просто поговорить друг с другом. Жители острова отличались от простых и робких рыбаков с Левой Ладони. Они были настоящими горожанами — обходительными и осмотрительными, из тех, кому палец в рот не клади. Они сразу же узнали в Геде волшебника, но никто даже слова об этом не сказал. Только хозяин трактира, человек крайне разговорчивый, сообщил между прочим, что их городу, как и другим селениям на острове, неслыханно повезло: у них есть просто бесценное сокровище в лице очень умелого волшебника, который получил высшее образование на острове Рок, а жезл ему вручил собственной персоной не кто иной, как Верховный Маг Геншер. Волшебник сейчас отсутствует, но его дом находится в городе, где он и живет постоянно. Поэтому их городу Исмаю не требуются услуги всяких странствующих магов, которые бродят по свету и упражняются в Высших Искусствах.
— Как у нас говорится, коли не хочешь беды, не держи в одном месте два волшебных жезла. Не правда ли, сударь? — спросил хозяин трактира и жизнерадостно улыбнулся.
Таким образом, Геду намекнули, что ему не удастся здесь заработать своим волшебством. Если с Вемиша его прогнали грубо, то в Исмае это делали учтиво, и он не мог понять, почему так происходит, ведь он столько слышал о любезности и доброте народа Восточного Простора. В частности, от своего друга Боба, который родом с острова Иффиш. Но здесь его приняли далеко не так гостеприимно, как обещал ему когда-то Боб.
Однако, поглядывая вокруг, он действительно видел везде хорошие и даже добрые лица. Просто они чуяли в нем то, что он сам точно знал о себе: отщепенца, отрезавшего себя от всех прочих людей. Они ощутили в нем какую-то обреченность, ту силу, которая гнала его за мерзкой Тварью. Для них он был чем-то вроде порыва ледяного сквозняка в теплой, освещенной пламенем камина комнате, черной птицей, занесенной штормом из неведомых краев. Гед понял, что чем скорее уйдет отсюда, унося свой черный рок, тем лучше будет для этих добрых людей.
— Я странствую по белу свету, — сказал Гед хозяину трактира. — Ищу кое-что. Здесь останусь на день-другой.
Голос его прозвучал уныло. Хозяин, бросив взгляд на стоящий в углу тяжелый тисовый жезл, ничего не сказал. Но налил в кружку Геда коричневого эля с такой щедростью, что пена потекла через край.
Гед почувствовал, что больше одной ночи в Исмае ему оставаться нельзя. Здесь, как и везде, ему тоже не рады. Следовало продолжить свой путь — туда, куда он вел. Но его уже мутило от холодного и безмолвного моря, где целыми днями он не слышал человеческого голоса. И, сказав себе, что ничего страшного не случится, если он проведет в Исмае еще один день, Гед решил отплыть послезавтра. Поэтому утром он встал очень поздно и вышел на улицу. Падал редкий снежок, и Гед праздно блуждал по улицам и более людным местам города, наблюдая за жителями, занятыми своими делами. Он смотрел, как детишки в теплых плащах на меху и в меховых шапках лепят снежные крепости, а потом атакуют их, забрасывая снежками. Он ловил обрывки новостей и слухов, которыми обменивались кумушки, стоя в дверях на противоположных сторонах улицы. Гед долго наблюдал за работой кузнеца по бронзе и его мальчишки-помощника, раскрасневшегося и вспотевшего, накачивающего мехами воздух в плавильную печь. В окнах, светящихся изнутри красновато-золотистым светом, разгоравшимся все ярче по мере наступления сумерек, он видел, как женщины, сидя за домашними ткацкими станками, иногда поднимали головы, говоря что-то или просто улыбаясь своим детям или мужьям, отдыхающим рядом с ними в теплом уюте дома. Гед, совершенно одинокий и чужой в незнакомом городе, смотрел на них снаружи, и на сердце у него было очень тяжело. Но даже себе самому он не хотел признаться, как ему грустно. Надвигалась ночь, а он все еще бродил по улицам, не желая возвращаться в трактир. Вдруг Гед услышал у себя за спиной веселые голоса: мужчина и девушка, обогнав его, направились к городской площади. Узнав голос мужчины, Гед резко остановился, но, постояв в нерешительности, он бросился догонять обогнавших его людей, спеша по сумеречной улице, которую освещали лишь горящий в отдалении фонарь да свет, падающий из окон. Внезапно увидев рядом с собой Геда, девушка испуганно попятилась. Мужчина внимательно посмотрел на него и вдруг рывком поднял жезл, создавая волшебную преграду между собой и возможной опасностью. Нет, это уж слишком, решил Гед! Дрогнувшим голосом он сказал: