– Так лучше?
– Спасибо большое, – искренне ответила я и опять развернулась к зеркалу.
Рядом стояло здоровенное кресло-трон. Наверное, для впечатления. Я решила им не пользоваться. Проще заставить верховного волшебника встать. Или вообще глядеть на него сверху вниз.
Я потопала ногами в новых туфлях. Нет, туфли не жали. От эльфийских изделий такого не дождешься. Но я нервничала. Эльфы наблюдали за мной с понимающими усмешками. Они расположились в небольшой нише рядом с зеркалом, так что их не было заметно, и собирались, по выражению Лефроэля, прослушать весь концерт с начала и до чьего-нибудь конца. Очень не хотелось этого делать, но выбора не было. Я вздохнула поглубже и начала произносить заклинание зеркальной связи. Это оказалось неожиданно несложно. Даже силы совсем немного ушло. Зеркало помутнело и подернулось белой пеленой. Миновало не меньше десяти минут, прежде чем в нем появилось отражение.
Верховный волшебник сидел в кресле перед таким же здоровенным зеркалом. На первый взгляд он был совершенно спокоен, но я чувствовала в нем какой-то надлом, вроде бы как неуверенность. С чего бы так? Он же считается самым крутым?
– Добрый вечер, госпожа Тина.
Я смерила его удивленным взглядом.
– Сидите в присутствии дамы, господин волшебник? Фи, как это невежливо!
Смутиться он не смутился, но из кресла встал и даже отвесил мне легкий поклон. Гм, сильно же его припекло, что он так раскланивается.
– Всегда рад вас видеть, госпожа Тина.
– Добрый вечер, господин верховный волшебник, – подхватила я игру. – Я получила ваши письма и решила переговорить с вами лично. Что вам угодно?
– Прежде всего, я хотел бы принести вам извинения за свою дочь, – вздохнул волшебник. – Понимаете, Тина, она действительно вела себя недопустимо по отношению к вам, но она моя дочь, мое дитя. Я не должен был ей потакать, но она – единственное, что осталось мне от ее матери. Я слишком люблю ее, чтобы позволить кому-то убить. И вам тоже. И я помогал ей, как мог, не нарушая при этом никаких законов.
– Я еще и посочувствовать вам должна?
Получилось так, как я хотела. Насмешливо и спокойно. Не зло, нет, но ехидно. Я не обязана понимать его и вытирать слезы. Тем более что они ненастоящие. Наверняка.
– Я не прошу вашего сочувствия. Только понимания.
– Не стоит. – Я прошлась перед зеркалом, шурша платьем. – Я не стану вникать в ваши чувства. Вы сделали меня своим врагом. А жалеть врага – глупо!
Плечи волшебника поникли. Он казался таким несчастным, что я даже начала смягчаться. Ненадолго. Секунды на три. Потом опомнилась и взяла себя в руки.
– Я действительно ничем не могу заслужить ваше прощение?
Я коротко рассмеялась.
– Можете. Но не сделаете.
– Скажите мне ваши условия – и я скажу, могу ли я принять их. Верю, что вы не предложите мне ничего недостойного.
Ну, ты сам напросился. Я подняла руку с вытянутыми пальцами.
– Первое, – загнула я большой палец. – Вы возвращаете мне мужа. Второе, – за ним последовал указательный, пальцы сомкнулись в кольцо. – Орланда должна быть выдана вместе с ним, в качестве приложения. И ее жизнь будет в моих руках. Слишком часто она пыталась убить меня, чтобы я спустила ей.
Вообще-то я не собиралась убивать эту паршивку. У меня была идея похуже. Я хотела обрить ее магическим путем, так чтобы она пару столетий проходила лысой. И как следует выпороть. Чтобы эта стервочка неделю на зад сесть не смогла. Но ее отцу я об этом не сообщила. Еще чего не хватало!
– Разумеется, – я загнула еще один палец, средний, – вся эта чушь о рождении ребенка от моего мужа и вашей дочки должна быть немедленно отменена. Хотя это и так произойдет. Не сомневаюсь. Четвертое. Я должна немедленно получить грамоту, в которой вы признаете меня полноправной волшебницей, со всеми правами и обязанностями. Есть еще и пятое условие, но о нем позже, если вы согласны на остальные четыре.
– Госпожа Тина!
Я очаровательно улыбнулась. Блеснули клыки. Смешно, но по возвращении домой, то есть в эльфийский мир, я решила слегка отрастить их. Не до вампирских размеров, конечно, у тех клыки по три сантиметра бывают, а так, слегка, сантиметра на полтора. И заострить. Для стиля.
Лирин одобрила, показала мне заклинание – и уже сейчас моя улыбка производила впечатление на неподготовленных людей. К ним же отнесся и верховный волшебник. Он онемел на несколько секунд – и я получила возможность закончить свою речь:
– Вообще-то стоило бы поднять на совете вопрос о лишении вас титула верховного волшебника. Я отлично знаю, как проходит эта церемония, и знаю, что вы даже отказались от имени и от всего прошлого, которое оно символизировало. Но все равно остались больше отцом, чем верховным волшебником. Да если бы кто-нибудь другой посмел натворить то же, что ваша дочка! Вы бы его гвоздями к стене прибили, а мне бы руки целовали, умоляя не гневаться на болвана! Миара мне многое рассказала! – Я на миг отвернулась от зеркала и потрясла головой, чтобы успокоиться. Бешенство не входило в мои планы. Хотя, когда я повернулась, физиономия верховного волшебника с лихвой вознаградила меня за все, что я претерпела от визажиста. У него были такие выпученные глаза! Еще немного – и они бы на стол выпали. Я невольно зафыркала. – Кажется, вам понравилось мое платье, монсеньор?
Надо отдать должное волшебнику, он мгновенно пришел в себя.
– Ваше платье очаровательно. Хотя и вполовину не так очаровательно, как его хозяйка.
– А вы умеете говорить комплименты. Мне платье тоже понравилось. Особенно вырезы. Так что насчет моих условий?
– Я готов согласиться на все условия кроме второго, – тут же откликнулся волшебник. – На второе тоже, если получу гарантии безопасности для моей дочери. Без физических или психических неизлечимых увечий. Если вы пообещаете, что будете держаться в рамках, я отдам вам Орланду на любой срок. – Верховный волшебник глядел на меня – и я вдруг увидела в его глазах глубокую, неподдельную тоску. – Я хотел, чтобы моей дочери принадлежали все миры, Тина, но она так и не поняла, что у других может быть свое мнение по этому поводу и свои возможности его отстаивать.
Я бы даже пожалела несчастного, но это было не в моей роли. Я – стерва, стерва, стерва, черт побери!!!
– Никаких гарантий.
Но что-то все же промелькнуло у меня на лице.
– Вы не убьете ее, Тина. Вы не жестоки. И даже сейчас она вам не нужна. Это просто… тяга к справедливости. Я согласен на все ваши условия.
Я скрипнула зубами. Это ж надо – так проколоться! Ну ничего! Я сейчас возьму реванш!
– И на последнее тоже?
– На последнее? Я пришлю вам грамоту немедля!
– О нет! Сейчас я не о грамоте! Помните, я говорила, что скажу о пятом условии только после того, как вы согласитесь на четыре предыдущих.
Лицо волшебника оставалось безмятежным.
– Да, я слышал вас. Что же это за условие?
Я запустила руку в карман платья и достала тяжелый черный медальон.
– Это!
Волшебник даже дышать перестал, впившись глазами в черную железку.
– Простите, Тина?
– Не прощу! Мое пятое условие, – я продемонстрировала зеркалу крепко сжатый кулак, – так вот, мое пятое условие – свобода и жизнь для этого волшебника!
Наши глаза встретились – и мы словно читали мысли друг друга. В голове верховного волшебника была каша из мыслей и чувств. Он так надеялся, что я не знаю или не придаю значения, так хотел получить эту игрушку, так многого хотел, – а теперь я грохнула ногой по его планам. А в моих глазах было только торжество. Я все рассчитала правильно! Он не посмеет отрицать! Он и не стал.
– Тина, а вы знаете, о ком вы просите?
– Да, разумеется.
– И о ком же?
Я широко улыбнулась.
– Вчера я применила заклинание разговора с вещью. Этого волшебника зовут Рон Джетлисс.
Йес! В десятку!! В яблочко!!! Верховный волшебник выглядел так, словно я его касторкой напоила и кое-куда затычку вставила.
– А вы знаете, что он совершил?
Нет, но все равно не сознаюсь.
– Да!
– И вы просите за него?!
Ну надо же мне как-то с тобой погавкаться, чтобы потом с невинным взглядом заявить: «Дяденьки, это была чистая самооборона!» А лучше предлога и не найдешь!
– Но вы же просите за свою дочь?
– Этого не будет!!! – сорвался несчастный.
К общению со мной не может приучить никакое волшебство! Валерьяночки бы ему!
– Да?
Я смотрела на него невинными глазами.
Нервный волшебник с огромным усилием взял себя в руки.
– Простите, Тина, я сорвался. Но вы должны понимать, что если четыре первых ваших пожелания были приемлемы…
– И вы согласились на них только для того, чтобы вытащить у меня эту игрушку…
– То это уже ни в какие ворота не лезет! Я не могу освободить государственного преступника!
– Но можете покрывать его? Чем одно лучше другого?
– Тина!
Я запрокинула голову и расхохоталась.
– Вы не согласны на мои условия? Хотя что я спрашиваю! Да, но не на пятое! А оно для меня важнее всего! Итак – сделка не состоится!
Верховный волшебник побледнел. Глаза его стали злыми и холодными. Я не испугалась. Я улыбалась по-прежнему. Теперь мой враг сбросил маску – и я могла не церемониться с ним.
– А может, сделка состоится на моих условиях? – процедил верховный волшебник. – Тина, я предлагаю вам немедленно прибыть в мой замок и вернуть мне медальон с заключенным в нем преступником. В этом случае я соглашусь выполнить ваши четыре условия. Так уж и быть! В противном же случае я объявлю вас такой же изменницей, как и Рон Джетлисс. И каждый волшебник на вашем пути вынужден будет убить вас. И сразу же направлю послание к эльфам. Между нами до сих пор действует соглашение о выдаче и взаимоуничтожении преступников. Вы могли воевать с моей дочерью, но не со мной. Кишка тонка!
Я покусала губы. То, что он говорил, было разумно, но сдаваться я не привыкла. А было и еще кое-что. Нечто, в чем я не хотела сознаваться даже себе.