погружаются в черный метал, теряя по дороге плоть и силу.
– Валентина!!! – вырвалось у него.
Это лицо он узнал бы где угодно и когда угодно.
И на плече у волшебника тут же сомкнулись пальцы верховного вэари.
– Ты видел ее?
– А вы?
– Видел. Но очень плохо. А ты?
Ник не стал ломаться.
– Не знаю. Мне показалось, что она что-то пытается сделать с медальоном. И нестандартным способом.
– Это как?
Ник потер лоб и попытался объяснить:
– У нас такие ритуалы проводятся стандартно. Медальон ложится на воссозданное тело, проводится прямая, весь расход силы идет четко – от человека к человеку. Здесь – не так. Тина осознанно включает в ритуал третий элемент. Зачем? Я не понимаю.
– Она не могла воссоздать тело Рона Джетлисса.
– Уверены? – насмешливо спросил Ник. И, когда верховный вэари кивнул, безжалостно продолжил: – Уверены, что у эльфов не осталось ничего от Рона? Он был хорошим другом предыдущего короля. И мог кое-что отдать ему перед арестом.
– Рон не знал, что его арестуют.
– А просто так? Для подстраховки?
Теперь пришла очередь верховного вэари чесать в затылке.
– Не знаю. Он мог. Но откуда у девчонки столько сил?
– От верблюда, – мрачно отозвался Ник, не отрывая глаз от красного огонька. Искорка то приугасала, то вновь разгоралась так, что начинала занимать едва ли не половину доски.
– От кого? – не понял юмора верховный вэари. – Где она с ним познакомилась?
– В Австралии.
– А вы были в Австралии? И что такое – Австралия?
Ник только плюнул. Верховный вэари не понимал юмора. Бывает. И волшебник впился глазами в простенькую доску. Огонек то затухал, то разгорался сильнее. Ник ждал.
– Валечка, – шептал он. – Только бы все получилось…
Верховный вэари ничего ему не сказал. Он тоже молча смотрел на доску.
И они дождались.
Момента, когда доска полыхнула – и рассыпалась в прах.
Верховный вэари выматерился.
Ник молчал, как рыба. А что он мог еще сказать? Главное, что его жена – жива. Остальное его не волновало.
Больно.
Это было первое, что почувствовал Рон Джетлисс, приходя в себя.
Боль.
Казалось, что в каждой клеточке его тела поселился огромный злющий тигр – и разрывает свое место обитания на мелкие части.
Клеточке тела?!
Рон бросил привычное сканирующее заклинание.
Он составил его сам. Для развоплощенных и заточенных волшебников наказанием было одиночество. Обычно они не могли посмотреть, что с ними творится, жили в тоске и постоянном страхе уничтожения – и быстро сходили с ума. Рон не желал для себя такой судьбы. И смог пробиться на поверхность. Он наблюдал за происходящим вокруг, оставаясь не замеченным владельцами медальона. И сейчас он должен был что-то увидеть…
Пустота….
Заклинание ушло в пустоту.
И в следующий миг на лоб ему легла чья-то мягкая и прохладная ладонь.
Ему на лоб?!
У него есть тело?!!
Рон попытался пошевелиться, но чьи-то руки надавили ему на плечи.
– Лежите смирно, Рон. Вы еще не до конца восстановились.
Этот голос был ему очень хорошо знаком. Этот голос он уже слышал. Там, в медальоне.
– Тина?!
Одно-единственное слово, сорвавшееся с губ, вызвало такой приступ резкой боли, что Рон едва не заорал во все горло. Он бы и заорал, но голосовые связки просто отказались ему повиноваться. Прохладная ладонь опять легла ему на лоб, каким-то образом снимая напряжение и судорогу в мышцах.
– Рон, если вы не будете лежать смирно и молча, я вас просто усыплю. Я не для того потратила на вас столько усилий, чтобы выкопать еще одну могилку.
Рон готов был поверить, что следующее усилие, не важно, магическое или нет, просто убьет его. Но и оставаться дальше в темноте и неведении не мог. Кажется, женщина это тоже понимала. Потому что второй рукой она стиснула его пальцы и опять заговорила:
– Рон, я потратила очень много сил и времени на то, чтобы дать вам новое тело. Не говоря уже о том, что насмерть разругалась с верховным волшебником. Теперь мы оба вне закона. К счастью, найти он нас не сможет. Поверьте на слово. Я знаю, вы сейчас думаете об отпечатке ауры. Не волнуйтесь. Я не слишком опытная волшебница, поэтому еще дня три вы будете восстанавливаться. И ваша аура будет сама на себя не похожа. Моего же отпечатка у них просто нет. Свою историю я расскажу вам чуть позже. А пока постараюсь объяснить все остальное. У вас сейчас идет откат от заклинания. Несколько дней, пока душа и тело привыкали друг к другу, вы были под моим заклинанием магического сна. Сейчас вам требуется сон обыкновенный, чтобы все связи окончательно срослись и восстановились. Поэтому вы должны постараться заснуть. Мы сейчас в безопасности, я все время рядом, я ваш друг и не дам никому даже приблизиться к вам.
Рон слушал этот голос, как музыку. Он свободен! Свободен!!! Свободен!!!
Он опять будет жить! Будет двигаться, говорить, колдовать, пить вино, целовать красивых женщин… У него обязательно будет ребенок! На этот раз он не станет уворачиваться от жребия всеми правдами и неправдами. Ему так безумно хотелось открыть глаза – и хотя бы просто посмотреть на окружающий мир. Кажется, он даже потянулся рукой к глазам, но на его кисть тут же легли жесткие пальцы.
– Рон, я понимаю, что вы вне себя от счастья…
По мнению Рона, этого никто не мог понять! Каково это – пару тысяч лет (или все-таки десятков тысяч?) просидеть в тесном предмете, существовать, а потом опять начать жить! Да ему хотелось на голову встать! Просто так! Чтобы доказать, что у него есть голова и он может на ней стоять!
– …но если вы и дальше будете так наплевательски относиться к моим словам, я вам просто дам снотворного. Конечно, эффект будет непредсказуемым, может быть, даже потребуется много времени для восстановления, но это все равно лучше, чем ваша глупая гибель! Лежите – и постарайтесь уснуть. А я посижу с вами.
Рон хотел, чтобы женщина поговорила с ним, пока он будет засыпать. Сейчас для него не было ничего лучше этого тихого, немного хрипловатого голоса. Песни ангелов?! Да кому они нужны?! У него теперь был свой ангел! И у нее даже имелось имя. Тина…
– Я не буду рассказывать вам свою историю, Рон. Но я расскажу вам о моем мире. Знаете, мой мир называется Земля. И представляет собой одну планету. На самом деле их гораздо больше, этих планет. Миллионы и миллиарды. И на многих есть жизнь. Иногда такая, как мы, иногда совсем другая. А я знала раньше только одну страну. И только одну планету. А моя страна называется Россией. Знаете, для меня это самое прекрасное место в мире…
Про нее один поэт даже стихотворение написал. Его звали Сергей Есенин…
Я не успела дочитать стихотворение до конца. Рон заснул примерно на середине второго четверостишия. Несколько минут я молча сидела рядом, а потом осторожно высвободила руки и пригладила растрепанные медные волосы. Как хорошо, что я старалась не отходить далеко от палатки. И когда Рон проснулся и выбросил мощную волну магии, оказалась рядом. Страшно даже подумать, как бы он себе навредил, продолжая колдовать или попытавшись двигаться. Я не обманывала волшебника. Его сущность только-только притиралась к другому телу. Если бы я использовала клон первоначального Рона, как это описывалось в подаренной Лефроэлем книге, все прошло бы быстрее и безболезненнее. Но для создания клона требовались кровь, волосы и кусочек кости, кстати – взятые из живого тела. У верховного волшебника все это было. Но явиться к нему домой и попросить образцы…
Спасибо, мне еще жизнь не надоела.
То же самое относилось и к краже. Чисто теоретически я могла провернуть операцию в духе Лары Крофт. Расхитить личный мавзолей Орланды ан-Криталь, передавить врагов, поцеловать друзей, походить на голове, одновременно стреляя с обеих рук…
Я могла попробовать.
Но жизнь – не голливудский боевик. И до сих пор мне просто свински везло. Меня не сожрали, не утопили, не пристрелили и не повесили просто потому, что считали безобидной дурой. Верховный волшебник меня такой не считал. Дурой – да. Наверняка. Но не безобидной. И наверняка понаставил на меня ловушек. А умирать мне рановато, у меня еще в жизни дела…
Вот и пришлось сидеть рядом с Роном Джетлиссом уже пятый день. Осторожно выправлять разорванные связи между душой и телом, поить с ложечки, обтирать холодной водой, держать за руку и всячески изображать из себя заботливую мамочку.
Но не надо считать меня доброй, белой и пушистой. Я была уверена, что после заточения Рон любит верховного волшебника, как я – касторку. И поможет мне в ма-аленькой такой войне. И не только.
У меня уже сложился план действий. Думаю, для Рона не будет очень сложным изобразить ко мне ну если и не безумную любовь, то хотя бы видимость ее. Тогда я и с Орландой расквитаюсь. И с муженьком тоже. Одно дело – гордо уйти прочь, стискивая зубы и шипя: «И вовсе мне даже никто не нужен… не нужен, я сказала!!!»
И совсем другое, когда я заявляю, что Ник и Орланда могут подавиться друг другом, а я им только спасибо скажу, потому что благодаря им я нашла единственного человека, который что-то значит для меня. И это как раз Рон Джетлисс. Зная Ника… Он просто взбесится от того, что я предпочла ему другого. Зная Орланду…
Она тоже будет в бешенстве, потому что я выкинула на помойку мужчину, за которым она гонялась долго и упорно. А то, что Ник к ней не вернется, я даже не сомневалась. Еще не родился такой мужчина, который стерпит подобное обращение с собой. Даже дядя Паша с нашей кафедры, лет двадцать сидящий под каблуком у жены, – и тот взбесился бы.
Я решительно выбросила из головы все лишние мысли, поднялась – и отправилась на рыбалку. У меня имелись с собой кое-какие припасы от эльфов, но Рону их лучше было пока не давать. Эльфы так же легко добавляли в свои продукты магию, как и поедали их. А если мне удастся поймать пару рыбешек, я сварю неплохую уху. Для Рона это будет полезнее эльфийских галет.