Иза прекратила увеличиваться, голова без венка сердито прошипела:
– Не наплету! Не из чего!
– Кто оборвал клумбы?! – взвизгнуло в саду.
Кажется, это был голос экономки, которая так и не добралась до отпуска.
Метелка удивленно замерла, Иза мгновенно цапнула венок, уменьшилась, радостно водрузила его на голову и быстро растворилась в воздухе.
Метелка воинственно растопырила прутья, закрутилась на месте, словно осматривалась, потом ловко нырнула в окно.
– Найду – заставлю новые посадить! Вандалы! – гремело внизу.
Выглянув в ведущее в сад окно, я заметила среди деревьев мелькающую седую голову экономки. Старушка бодро рысила по дорожкам, что-то высматривая в кустах и на земле. Взяла след, не иначе. Изу ждет капитальная взбучка. Если, конечно, экономка сможет переговорить ее десять голов.
– Рэйнар? – позвала я, отходя от окна.
– Да тут я, тут, – зевнул дракон.
На секретере лежала толстая тетрадь. Вчера ее не было. Открыв ее, я увидела ровные строчки, выведенные почерком Эн. Задания и объяснения. Инструкция, где и как лучше учиться.
Спасибо, мама!
Прижав тетрадь к себе, я счастливо улыбнулась.
– Я посмотрел, – прогудел Рэйнар, – и послушал.
– Кого?
– Соседей тех, кто пострадал от сумеречника, – фыркнул дракон. – Так вот. Везде, где появлялся наш сумеречник, маги все вычистили. Две его жертвы, что в пригороде жили, молодые совсем. Парень – сирота, затворник, зельями для полировки мебели торговал понемногу. Девушка – младшая дочь в огромном семействе, где каждый сам за себя. А третья, из столицы которая, – ведьма. Она была старая, склочная. Первый сиднем сидел в своей комнате. Вторая дома и не появлялась. А старуха из столицы с соседями ругалась, потому не любили ее. Что с ними что-то не так, заметили не сразу.
Какой кошмар. Радостное настроение испарилось. Осталась только злость на сумеречника: кем же нужно быть, чтобы так просто с чужими жизнями обращаться? Все ради фамильяров. Власти. Гад!
– Скорее всего, сумеречник вначале бабулю навестил, ее дольше всего соседи не искали, больно вредная. Потом этих, из пригорода. Так что он где-то там, не в столице, – закончил Рэйнар.
– Мне от этого должно стать легче? – Я отыскала под кроватью туфли, натянула.
«Дамиану тоже не легче, злой как упырь, читает документы, – невозмутимо ответил Рэйнар. – Ему их, как положено, не прислали, но он их все равно получил».
Хорошо, что Дамиан такой целеустремленный. И так жаль, что Рэйнар не может их прочесть! Спрошу у ловца. У нас с ним скоро совместная тренировка. А я пока поучусь!
Открыв дверь комнаты, я чуть не врезалась в Кат. Сестричка, обдав меня радостными морозными искрами, схватила за руку и поволокла по коридору.
– Как хорошо, что ты рано поднялась! Разбудим Софи – и гулять!
– Мне нельзя! – Я попыталась упереться каблуками.
Но за время, что я старалась стать ведьмой, сестренка вытянулась и стала куда выше и сильнее меня.
– Мне учиться надо! – пропыхтела я, когда мы неслись вниз по лестнице.
– Выучишься! Мы недолго, часик всего! – Катарина резко слетела со ступенек, кончики белых волос щелкнули меня по носу.
– Мне и час нельзя! – Я попыталась зацепиться за ручку двери, мимо которой меня протаскивала сестра. Пальцы соскользнули, и я побежала дальше.
– Забыла, Софи не сказала, – радостно сообщила Кат.
Я в недоумении заморгала.
– О чем?
– Почему она вчера такая была. Она вообще последнее время очень странная. Молчит, краснеет, убегает. Влюбилась! – беззаботно продолжала сестричка.
– В кого? – А что, вполне разгадка странного поведения Софи. Но при чем тут я? Чем я ей мешаю?
Некстати вспомнилось, как поменялась в лице Софи, когда застала нас с Винсом у окна.
Винс! Ну конечно!
Она и раньше старалась сесть к нему поближе, прихорашивалась… Похоже, из меня не только ведьма не очень, но и сестра так себе! Надо сказать ей, что я друг Винсенту… а он мне нет. После его слов про не дружбу и злости…
Не могла Софи выбрать кого-нибудь другого, чтобы влюбиться?
– Не знаю, в кого Софи влюбилась, – я не влюблялась, не понимаю, как это определять, – пожала плечами Кат, останавливаясь.
Я снова открыла рот, но сестра опередила:
– Как говорит наш учитель, усталость мага может быть причиной непонятных науке и неприятных для горожан сюрпризов! – выдала сестричка, распахнула дверь и под радостное: «Софи, вставай! Не фырчи, соня!» заволокла меня в комнату сестры.
– Что ж тебя с утра не приморозило? – Сонная Софи вышла из ванной в уютном домашнем платье в мелкий голубой цветочек. Увидев меня, отвела взгляд.
А я не знала, что делать. Сказать, что мы с Винсом друзья? Или промолчать?
– Морозить будем потом! Мороженое! – Кат сцапала ее за руку, потащила к шкафу.
Я осторожно отступила к двери.
– Девочки, вы издеваетесь?! – возмутилась Катарина. Ее белоснежные волосы засеребрились инеем.
– Мне в лавку за новой сковородой надо, – хмуро буркнула Софи, высвобождая руку.
– А мне в подвал, – поддакнула я, пытаясь за спиной нащупать дверную ручку.
– В подвал? – Лица сестричек просияли. У Кат от любопытства, у Софи – от радости.
– Я учиться там буду, Эн комнаты освободила. А вам туда нельзя. Там Винс с перьями, – виновато улыбнулась я и с сожалением покосилась на огненную сестричку, обиженно закусившую щеку.
– И что, что у него перья? – Софи упрямо выпятила грудь.
Она тоже подросла… И стала очень привлекательной рыжеволосой девушкой.
– Он все равно Винс! – добавила она.
Ой, как же сложно быть старшей сестрой!
– Да. Он это он. Но его перья могут пробить толстую ветку. И он это не контролирует. Любой звук, стук. Я могу не успеть ему помочь. – Вроде неплохо вышло.
– Значит, не стараешься! – Софи вылетела из комнаты, чуть не впечатав меня вместе с дверью в стену.
– Всегда вы так! Все, что я придумаю, ничего не хотите! – Катарина выбежала следом.
Выбравшись из-за двери, я посмотрела на тетрадь и невесело улыбнулась. Полная семейная идиллия! Все сестры обижены, а самая плохая – злобная старшая сестра.
И, чтобы точно соответствовать образу злодейки, скрывающей темные делишки, я потопала в подвал. Эн освободила для моей учебы каморку рядом с кладовой Винса.
Открыв тяжелую дубовую дверь, укрепленную магией, я заглянула внутрь.
Ажурная шторка уютно висела на длинном узком окне под потолком. Солнечный свет освещал стол, стоящий посреди комнаты, стул и табурет. Играл на боках пузырьков, выставленных на столешнице, падал светлым пятном на бок любимого котелка Эн. Прыгал по граням кристаллов в амулете для подогрева и охлаждения.
На душе сразу стало тепло, словно я сижу зимой у камина.
Плотно затворив за собой дверь, я устроилась на стуле и открыла тетрадь.
Первым делом, согласно инструкции Эн, мне надо было повторить все, что я прошла до этого.
Я огляделась: куда бы положить тетрадь? А то мои тренировки обычно заканчиваются если не пожаром, то фейерверком или потопом.
Табуретка оказалась очень кстати. Устроив на ее сиденье раскрытую тетрадь, я отодвинула ее от себя и сосредоточилась.
«Вызвать искры стихий по схеме…»
Алая искра загорелась первой, потом зеленая, следом желтая, синяя и…
– Знаешь, что я увидел, когда встретил тебя в первый раз? – донеслось из отдушины.
Лиловая искра с веселым хлопком исчезла.
Винс!
– Я увидел чудо! – продолжал друг… наверное, уже бывший… или нет? – Я не мог поверить, что так бывает. Ты бежала с сестрами мимо нашего дома…
Вторая лиловая искра исчезла, едва наметившись. За ней исчезла алая и синяя.
– А потом ты обернулась и…
– Почему ты решил, что тут я, а не мыши? – буркнула я, глядя на стену.
Зеленая искра с шипением пропала. Желтая задумчиво моргала.
– Узнал твои шаги, – ответил Винс.
Очень романтично! Милого узнаю по походке, а тебя – по топоту копыт!
– К тому же ты так приятно пахнешь, – добавил он.
Я с сомнением принюхалась. Учуять меня через кирпич? Все же отдушина ведет на крышу, и с его стороны тоже. Между нами камень. Это ж каким чутьем надо обладать? Или каким амбре? Сморщила нос, но, кроме едва уловимого аромата лавандового мыла, которым у нас мылась вся семья, ничего не унюхала.
Винс молчал, и я решила вернуться к искрам. Добавила к желтой зеленую, алую, потом лиловую, создала синюю. Качнула ее на кончике пальцев, вспомнив, как рисовала магией и как это захватывало…
– Мне надо было сразу сказать.
Грустный голос из-за стены заставил ругнуться: искра моргнула и исчезла.
– Каждый день, все три года говорить, как ты мне дорога!
Ну что за безобразие? Первое в моей жизни признание в любви. От друга! И вместо радости – злость и желание заставить его замолчать. Буквально.
Я ведь могу. Сосредоточиться, ощутить связь и приказать. И он не ослушается. Ни за что не сможет ослушаться.
Я тряхнула головой, прогоняя жуткие, но такие соблазнительные мысли. Я никого не буду контролировать! Вот! Пусть я сумеречница, но я никогда не стану как тот, кто так безжалостно обходится с ведьмами и колдунами, забирая их фамильяров. Я не он! Я выучусь и найду его.
Синяя искра ярко вспыхнула над пальцем.
Довольная, я смахнула все искры. Создала желтую и начала постепенно доводить ее до идеального для работы размера.
– Ари, ты самое большое чудо в моей жизни! – прозвучало из отдушины.
Искра резко увеличилась в размерах, я запоздало попыталась ее убрать. Налетевший вихрь зашелестел страницами тетради, звякнул пузырьками, набросился на мои волосы, раскидал шпильки по комнате, закрыв обзор собственными кудрями, столкнул на пол котелок.
Я бросилась ловить гремящую по полу посудину, а вихрь тем временем закрутил штору на окне в морской узел и пропал.
– Ари?! – обеспокоенно спросил Винс. – Что с тобой?
– Радуюсь, что ты так долго молчал, – пробурчала я, ставя котелок на стол, собирая шпильки и пытаясь соорудить из волос хоть что-нибудь, отдаленно напоминающее аккуратную прическу. – Не мог бы ты и дальше чудить молча?