– А как вышло, что ты нашла рогатой ведьму?
– Само получилось. – Я покосилась на алое небо, потом на Рэйнара. – Давай на болото.
– А как? – не унималась Мирелла.
Я пожала плечами: не знаю. Я неправильно поняла слова лани. Дракон тоже. Разозлилась. И нашла. Хотя стихии еще не звали нечисть к ее ведьме. А я их зов предвидела? Нет. Я почувствовала стихии и поняла, куда они позовут! Логично. Я волшебница. Могу слышать зов нечисти и помогать ей искать. То есть я могу чувствовать стихии. Просто я слегка забежала вперед. Как с нечистью на рисунках. Вначале рисуем, потом встречаем.
Под ногами вспыхнул золотистый песок, вид на домик в излучине реки сменило болото, залитое алыми лучами солнца.
– Ты теперь всем можешь колдуна найти? – Мирелла появилась изумрудным огоньком, стала собой и подпорхнула к моему лицу, заинтересованно глядя в глаза. – И мне?
– Эм-м… ты хочешь от нас уйти? – Я удивленно уставилась на фею.
Мирелла отрицательно покачала головой:
– Нет, конечно! Я чисто теоретически, в экспериментальных целях! Надо же проверить? Вдруг это так, единовременное явление на фоне злости?
Что-то мне не хочется проверять.
Я направила метлу к знакомому островку.
Но Мирелла права, надо проверить. А то буду каждый раз, когда кто-то из нечисти меня доведет до злобного желания помочь, привязывать очередную лань к очередной малышке! Макс тогда меня безо всяких обвинений по поводу брата вместо мишени поставит. А в особняке Дамиана будет очень много помощниц и малышей.
Спрыгнув с метлы на траву, я отпустила ее полетать. А сама, глядя на фею, сосредоточенно попыталась представить ее ведьму… или колдуна.
Снова легкий порыв ветра, тепло, словно стоишь у камина, затем свежо, как в дождливый день, чувство умиротворения… И ярость… которая схлынула. Где же ты?
И ничего. Я ничего не видела. Не представляла.
– Ну, что там? – прошептала фея, прижимая руки к груди.
– Ничего.
– Не получилось? – задумчиво уточнил дракон.
– Получилось. Но, может, ее ведьма еще не родилась? – пробормотала я.
– Видимо, – согласился Рэйнар.
– Ну и хорошо! – неожиданно обрадовалась Мирелла. – Вас вот выращу, замуж выдам, внуков дождусь или лучше правнуков…
«Похоже, она с вами навечно», – хмыкнул в голове Рэйнар.
Но пока это «вечно» не наступило, я начала расчищать от травы небольшую полосу земли и сунула под мышку найденную в траве палку.
– Эй, а чего это у тебя за приступ огородничания? – Мирелла уселась на ствол кривого дерева, поболтала ногами.
– Кажется, Ари решила повторить ритуал, – предположил Рэйнар, он парил над островком. – Идея не очень, потому что она еще не восстановилась, но отговаривать бесполезно.
– Вот и не надо. – Отплевываясь от лезущих в рот комаров, я начала вырисовывать на земле руны.
Сделала все красиво, почти ровно. Встала у края дорожки из символов и с бешено бьющимся сердцем подманила Миреллу, взяла ее за руку. Если у меня не выйдет открыть путь, фея будет вместо амулета, раз усиливающего артефакта нет.
Боясь дышать, я прошептала:
– «От того, что возможно, веди меня, к тому, что существует на самом деле!»
Воображение сыграло со мной злую шутку: Дамиан словно живой встал перед глазами, я протянула к нему руку. И так и осталась стоять.
Руны вспыхнули. У меня не получилось создать ни одной песчинки. Символы погасли, золото пути, созданное из пыльцы феи, распалось на отдельные крупинки и пропало.
Ничего не вышло.
Опустившись на колени на свежевзрытую палкой землю, я смотрела на бесполезные каракули. Хотелось кричать, топать ногами. Но вместо этого я вытащила из сумки камень с меню упыря и повернулась к фее.
– Нам нужно пятьсот зеленых лягушек в коричневую крапинку по бокам, – мотнула головой в сторону пустоши, – туда, к Филу.
– А чего не тысячу? – хмуро пробурчала фея.
– Диета у него такая, – пожала я плечами, – поштучная.
– Есть их? Маленьких-хорошеньких?! – От возмущения у феи и крылья, и волосы встали дыбом.
«Гм… она точно о лягушках?» – уточнил Рэйнар.
«Вроде бы». – Раньше я любви у Миреллы к амфибиям не замечала.
– Не поможешь? – спросила без особой надежды, мысленно подсчитывая, сколько кочек надо обскакать, чтобы поймать нужное количество лягушек.
– Помогу! – нелогично ответила Мирелла, раскосые глаза ярко блеснули.
Очень надеюсь, Фил нас не выселит после ее помощи. А мне не придется ловить еще пять сотен лягушек в дополнение к первым.
– Летите, мы с лягушками вас догоним. – Мирелла деловито огляделась.
– Нам больше негде жить, – напоминала я, устало поднимаясь с земли.
Беготня с ланью и неудачный ритуал отняли последние капли сил. Поэтому я была согласна на любой вариант помощи феи, с последствиями потом разберусь. Когда отдохну.
– Я помню, не старая еще! – фыркнула Мирелла.
Взгромоздившись на метлу, я направила ее к каменной пустоши. Рэйнар полетел следом. Когда пролетали мимо развалин, сердце кольнуло. Так одиноко и уныло они выглядели.
Кстати, ни Лорана, ни его грифона мы не видели. Не оценил колдун шикарное предложение жить в любой части замка без запретов. А зря. Особенно хороши были бы доклады Лорана главному ловцу и главе Совета магов, моему батюшке: обошел пять башен, ничего подозрительного нет. К слову, доказательств, что именно Дамиан стал причиной капитального, до фундамента, ремонта – тоже!
Кто был на развалинах? Две ведьмы. Вот и обвиняйте. Пусть над вами посмеются. Ведьмы силой никогда не отличались. Про волшебников там ни слова. Нас как бы нет, спасибо, старательно убрали из истории.
Только вот почему моя сила то исчезает, то появляется?
Занятая мыслями, я направила метелку к горе валунов, служившей домом упырю. Не слезая с транспорта повернула ручку и протаранила Фила, поджидающего у двери, когда солнце полностью сядет. Упырь отлетел к шкафу и сердито пробурчал, когда я торопливо захлопнула дверь и спрыгнула с метлы:
– Вас не учили, что летать по дому на метле невежливо?
– Нет, меня вырастила ведьма широких взглядов. Мебель не крушить, обстановку не портить, остальное можно, – выдала я и тут же виновато улыбнулась: – Извините.
– Э, что с тебя возьмешь? Ведьма! – махнул на меня рукой Фил, пристроился сбоку от двери и приоткрыл щелочку.
Забавно, он что, всегда на закат-рассвет так любуется?
– Лягушки где? – заметив, что я все еще одинокой березкой торчу за спиной, буркнул он.
– Скоро прибудут.
Я ретировалась в свою комнату. Метелка тут же заняла угол между лежаком и заготовкой каменного стула. Я рухнула на траву. С трудом перевернулась на спину. И провалилась в сон.
Он напоминал калейдоскоп из обрывков воспоминаний и мыслей.
…Я вытаскиваю Винса.
…Сумеречник, неясная фигура из лилового тумана.
…Дамиан.
…Нарисованный магией, почти реальный, крылатый.
…Наш поцелуй, когда я так растерялась. Он ведь был сам на себя не похож.
…Прикосновение Винса, когда он тоже был нарисован…
Сев, я уставилась на горящий в рожке подсвечника блуждающий огонек.
Прикосновения не просто были как настоящие. Или они и были настоящими! Нарисованный Дамиан только казался таким. На самом деле я его как-то вытаскивала из скрытой комнаты с артефактом. И он двигался вместе с рисунком, чтобы не выдать себя. Но факт остается фактом: я смогла вытащить его несколько раз. Почти вытащила Винса. Уверена, если бы не было сумеречника и его поводка, у меня бы вышло…
Значит, смогу и сейчас!
Соскочив с «кровати», я обсыпала пол травой, свалившейся с края. Огляделась, выискивая свободное место между заготовками.
– Стихии, за что вы меня наказываете?! – взвыло за дверью голосом Фила.
Решив, что за пять минут зелья не сваришь, я выглянула в парадную.
На полу, комоде, шкафу и даже на рогах вешалки чинно сидели зеленые с крапушками на боках лягушки. Посреди зеленого войска стоял упырь. Фил сердито косился по сторонам, сверкал алыми глазами и вздыхал. Из двери одной из комнат торчали хоботы и блестел от любопытства глаз нежити, любящей шахматы. А у входной двери висела довольная Мирелла. Она двумя руками держала два больших узелка.
Увидев меня, Фил подцепил с пола одну из квакух, поднял к лицу. При виде алых глаз и клыков у лягушки случилось озарение, не иначе. Привстав на задних лапах, она вежливо отсалютовала упырю передней лапой и приветливо квакнула.
Фил икнул, отдернул руку, потянувшуюся отвесить ответное приветствие, и уронил лягуху на пол. Та тут же радостно ускакала в задние ряды, на ее место выползла другая.
– Как мне теперь их есть? – вздохнул уныло Фил, опуская руки.
Упыря было жалко. Лягух тоже. И я осторожно предложила:
– Может, кого помельче возьмете? Пиявок там, например?
– Вампир ест вампира? – расхохотался Фил.
– Мух, комаров, кузнечиков, саранчу… Говорят, она вкусная, ее в некоторых странах как деликатес подают, – предложила я.
– Я не паук! – сердито буркнул упырь. Поймал еще одну лягушку. Та тут же привстала и присела, сделав кривой книксен. – Вы же мне весь аппетит отбили! Всю зависимость вылечили! Я же теперь опять пойду грибников да поздних прохожих кусать! – Стиснув в когтистых пальцах лягушку и потрясая ею, Фил выпалил: – А там знаете, сколько гадости всякой? В прохожих этих и грибниках? Не отравишься, так песни горланить до рассвета будешь!
Фею стенания упыря ничуть не тронули. Она довольно взирала на несчастного голодающего.
– То наедятся всякого, то упьются бормотухи! А у меня потом голова трещит! – Красные глаза гневно блеснули, Фил осторожно опустил лягушку на пол.
Квакуша снова присела. Упырь обогнул фею и приоткрыл дверь. Ароматы летней ночи подействовали на лягушек как магнит. Они радостно ринулись наружу.
– А помощь? – захлопывая дверь за последней беглянкой, проворчал Фил.
– Какая помощь? – в недоумении переспросили мы с Миреллой.
После нападения упыря вроде бы помощь не нужна. Разве что ловца или некроманта.