Художник говорил, что нашел в Понт-Авене «неиспорченность и простоту». Его появление здесь и частые приезды стимулировали возникновение своеобразной школы. Он писал жене: «Здесь, в Понт-Авене, я создал школу: все художники меня боятся и любят».
Понт-Авен у реки Авен
Гоген поселился в пансионе Мари-Жан Глоанек, которая давала художникам возможность дешево оплачивать постой, а иногда расплачиваться картинами.
Вернувшись через два года, Гоген был разочарован Понт-Авеном, его провинциальная чистота была утрачена, и Гоген даже переехал в соседнюю деревню Ле Пульдю, но, вернувшись еще раз уже в 1894 году, он остался верен пансиону мадам Глоанек.
В Бретани Гоген написал несколько картин, среди которых «Желтый Христос», «Видение после проповеди», «Прачки из Понт-Авена».
С конца Средневековья маленький порт Понт-Авена привлекал торговцев вином, солью, крупами, картофелем и гранитом. Сегодня небольшая пристань для яхт, спрятанная глубоко в устье реки, стала чисто туристической.
Понт-Авен – это узкая стремительная речка, рыбацкие и прогулочные лодки и яхты, утопающие в цветах дома с характерными бретонскими треугольными крышами с дымоходами. И чем выше поднимаешься ты от главной туристической площади, чем дальше уходишь от яхт, тем больше очаровывает Понт-Авен, все же сохранивший свою естественность и красоту.
Понт-Авен гордится своим фирменным печеньем.
И это тот редкий случай, когда бретонские галеты – не блинчики!
Ингредиенты (примерно на 30 печений):
• 40 г яичных желтков (2 шт.)
• 170 г сахара
• 260 г полусоленого масла
• 30 мл молока
• 400 г муки
• ½ ч. л. разрыхлителя
Смешиваем сахар и масло, отдельно смешиваем желтки и молоко, все соединяем и смешиваем.
Затем всыпаем муку и разрыхлитель. Хорошенько смешиваем все до однородности теста.
Выкладываем тесто между двумя листами бумаги для выпечки и раскатываем скалкой до толщины около 6 мм.
Отправляем пласт теста в холодильник на полчаса.
Разогреваем духовку до 200 °C.
Нарезаем тесто стаканчиком или формочками для печенья на круги диаметром около 6 см.
Раскладываем печеньки на противне, застеленном пергаментной бумагой. Можно вилочкой сделать несколько углублений на верхушке печений или нарисовать узоры.
Печем 12 минут, затем смазываем кистью, смоченной молоком, каждое печенье. И снова отправляем противень в духовку, печем еще 5–7 минут, чтобы печенье подрумянилось.
Поцеловать море в губы
Хочешь научиться молиться – выходи в море.
Две быстрые речки, Авен и Белон, словно играют друг с другом, кружась среди изрезанных берегов, увлекая за собой рыбацкие лодки и прогулочные кораблики. Здесь все подчинено ритму приливов и отливов, с каждым новым приливом океан смешивает свои воды с водой рек и все глубже проникает на сушу, узкими протоками пробиваясь все дальше и дальше.
Городок Понт-Авен расположен в шести километрах от устья, но, когда уходит вода, кажется, что здесь и не было никакой реки: так же, как и в маленьком рыбацком порту Белон, остаются лишь лежащие на песке лодки, словно давным-давно заброшенные за ненадобностью. Но приходит прилив, и снова играет солнце в волнах, и расправляют паруса по ветру маленькие яхты.
Подаренный мне набросок художника по имени Филипп, живущего на маяке
Недалеко от Понт-Авена лабиринты тайных троп и узких улиц спускаются к крошечным портам, маленький городок Риек-сюр-Белон с пейзажами, которые называют и нежными, и сладкими, более ста лет привлекает художников и ценителей гастрономии.
«Принц гастрономии» Курнонский провел здесь четыре года, с 1940 по 1944 год. Эти места вдохновляли художников знаменитой школы Ecole de Pont-Aven.
Здесь выращивают самые знаменитые устрицы в мире: со вкусом лесного ореха.
Примерно в трехлетнем возрасте плоские устрицы, которые родились в других бретонских водах, попадают сюда, на устричные фермы, расположенные в четырех километрах от берега. В уникальном сочетании соленой океанской воды и пресной воды рек они достигают зрелости и приобретают неповторимый ореховый вкус.
Ветер на твоем лице и вода, касающаяся твоих ног, – маленькие порты Росбрас и Белон заманивают путешественников и ведут дальше, к старинному форту на страже слияния двух устьев рек.
Белон – самая знаменитая в мире плоская устрица из Бретани, украшает столы лучших ресторанов мира.
Впервые я попробовала устриц в Париже.
Честное слово, я сопротивлялась как могла! И когда меня все же заставили втянуть в себя эту странную субстанцию из корявой, похожей на древние камни раковины, я составила конкуренцию герою фильма «Васаби» – помните маленького помощника героя Жана Рено, который положил в рот эту приправу и?.. Именно так случилось и со мной: я пучила глаза, краснела, из ноздрей шел пар и я пулей умчалась в дамскую комнату. Проглотить «это» я не смогла бы и под пытками.
Я читала, что пристрастие к устрицам – это приобретенный вкус, пробуя и пробуя, однажды ты поймешь, что покорен навеки. Но я не решилась бы на эксперименты, если бы не перепутала слово в меню и не заказала галисийскую устрицу, политую каким-то восхитительным соусом в фешенебельном пинчос-баре в Мадриде. Оказалось, что это вкусно!
И я пустилась во все тяжкие, поедая устриц под игристое в ресторане с видом на Дуомо в Милане и даже объевшись ими, только что выловленными, купленными за смешные деньги в порту Апулийского города Бари. Думала, после такого пропадет желание есть устрицы, ан нет, вкус-то приобретенный – вот и приобрелся на всю жизнь!
Я сидела за грубо срубленным столом на деревянной скамье у каменного бретонского домика с океаном у самых ног в компании окситанского графа и немолодого бретонского фермера с обветренным лицом, отросшими седыми волосами, которые трепал соленый ветер, и оглядывалась в поиске привычного соуса, ну ладно, хотя бы лимона!
Месье Жоэль улыбнулся:
– Нет-нет, мадам. – Он открыл ножом корявую потертую раковину и подал мне. – Только так, ничего больше. Только так едят устриц. Закройте глаза, почувствуйте – в них океан!
Жизнь устриц начинается далеко в океане. Подросшие раковины помещают в специальные большие садки, и ежедневно фермер выходит в море на стареньком рыбацком корабле: их надо встряхивать, переворачивать, а они будут расти. Открывать садки можно только во время сильных приливов, пару раз в год, в остальное время – только нырять! После достижения зрелости, примерно в возрасте трех лет, устрицы отправляются в место разведения на берегу Белона. Устриц сортируют по размеру, опускают в реку на срок от трех до девяти месяцев в зависимости от сорта (Белон, Фин-де-Бретань, Специаль, Черная жемчужина), и они дозревают в речной воде, куда дважды в день вливаются воды океана.
Когда устриц раскладывают по коробкам, то каждую простукивают: так определяют, какую надо отправить обратно в воду, а какая пригодна к отправке в рестораны.
Есть большие и серьезные компании со штатом работников, а есть маленькие семейные фермы, как у месье Жоэля. Он сам выходит в море, сам вытаскивает на берег свой кораблик, похожий на баржу, с длинным «носом» после ходовой рубки, сам выкладывает на поддоны устриц.
Он смотрит на океан, а ветер треплет седые кудри и нежно гладит Жоэля по небритым щекам.
– Ветер с моря рассказывает о многом. Если он приходит с запада, то приносит дождь, если с востока, то будет ясно, но промозгло. Море управляет нашей жизнью. Море и ветер никогда не обманут, главное, учиться их слушать и смотреть.
Ты сейчас съела устрицу за две секунды, да? Но подумай, на эту одну-единственную устрицу у фермера ушло около четырех лет. Она рождается крохотной, как зернышко кукурузы, представляешь? И растет вместе с нами, с теплом наших рук, со свежестью волн.
Моя семья всегда была связна с морем. Море – это наша душа, благодаря ему мы живы, благодаря ему мы счастливы. Мы встречаем раннее утро и восход вместе с морем и провожаем день вместе с волнами. Тяжелая работа? Ну что ты, нам повезло: море позволило нам постоянно быть с ним.
Море учит нас жизни. Красоте. Просто наблюдай! Нет ни минуты, похожей одна на другую, а море рассказывает все ветром, цветом воды и заката. И я не о красоте сейчас, я о том, что без этого нет нашего дела.
Только рыбаки и устричные фермеры знают о море все, потому что мы вместе каждую минуту нашей жизни. Море учит нас жизни и свободе, посмотри, что может быть прекраснее этого заката, этого моря? Посмотри, сейчас волны красноватые, а через пару минут станут розовыми, а ночью в них будут купаться звезды.
А еще море учит надежде, потому что выращивание устриц – это всегда надежда, но никакой гарантии, наша работа – это огромные ожидания и огромные разочарования.
Понимаешь? Закрой глаза, замри, распробуй устрицу – сейчас, в этот самый миг море поцеловало тебя в губы…
Только человек, который каждую ночь смотрит, как купаются в океане звезды, мог сказать такие слова. И в этой главе не будет рецептов, потому что ни одна еда на свете на сравнится с ощущением: когда море поцеловало тебя в губы.
Синий город Конк-Керн
Здесь на побережье есть город, в любви к которому признаются все. Его зовут «синим городом», по цвету рыбачьих сетей, опутавших его когда-то. Он окружен тяжелыми крепостными бастионами, его обдувают зимние ветра и поливают сумасшедшие бретонские ливни.
Это Конкарно, или, на бретонском, Конк-Керн (Konk-Kerne), бухта в Корнуайе, бретонском Корнуолле.
Крупный рыбацкий порт привлекает летом множество туристов, приезжающих ради его белоснежных пляжей.