— Похоже на то, — согласилась Экка. — Боюсь, что я перебрала всех возможных кандидатов, Кэйд. Если ты не передумала уезжать в начале лета, у нас остается не так уж много времени. Может, пересмотрим наши запросы?
— Главное для нее — характер, — грустно сказала Кэйд.
— Это не так просто. Все остальное легко. А что касается характера, его не только трудно найти, его нельзя сразу разглядеть. Хотя ничто так не раскрывает его, как брак.
— А тогда уже слишком поздно. — Кэйд взяла с подноса кубок с искрящимся вином. — Холиндарн настаивает, чтобы она сделала свой собственный выбор, я тебе говорила. — Она помолчала. — Даже если ее счастье потребует, чтобы она осталась в Империи.
Экка изумилась.
— Правда? — постаралась она сказать как можно спокойнее, всячески обдумывая любопытное обстоятельство. Она знала по крайней мере несколько семей, которые с удовольствием бы приобрели ничего не значащий королевский титул при условии, что их сыну не придется ради него отправляться жить в северной глуши. Да взять хотя бы ее собственного сына! Тут было о чем подумать.
— Это расширяет возможный круг, — сказала Экка. — Ты хочешь сказать, что он позволит Иносолан отказаться от трона?
Ее невестка опять поколебалась.
— Он может уже не принадлежать ей, дорогая.
Экка молчала. Молчание, как ничто другое, вызывало на откровенность.
Кэйд нахмурилась, как будто сказала больше, чем следовало.
— Здесь в Империи у вас неоднократно правили женщины.
— И в большинстве своем компетентные!
— Я не так уж хорошо знаю историю, — проговорила Кэйдолан, продолжая наблюдать за Иное, кружащейся в танце. — Но в Нордландии может править только мужчина. В Краснегаре никогда не правили женщины.
— И кто это решает? — спросила Экка, кивая проходящим дамам.
— Он, — уверенно сказала Кэйд. — Король должен назвать наследника.
Экка подождала, потом спросила:
— Но как он сможет добиться, чтобы Иносолан признали после его смерти?
Кэйд невольно улыбнулась.
— Время не притупило твой ум, дорогая. Это будет зависеть от множества обстоятельств. Признает ли ее народ? И Нордландия? И Империя?
М-да… Что-то гораздо более серьезное беспокоит невестку, решила Экка. Что-то, что вызвало эту вспышку откровенности, иначе бы Кейд заговорила об этом много раньше.
— А его решение и отношение подданных будут зависеть от того, кого она выберет себе в мужья?
Кэйд кивнула с отсутствующим видом, приветствуя проносящихся мимо них в танце друзей.
— Боюсь, что так. Во всяком случае, со стороны Нордландии. — Помолчав, она добавила: — Тут важно время. Так вот оно!
— Время, дорогая?
Инос проплыла мимо них в танце. Она заметила тетку и счастливо улыбнулась. Она была здесь почти единственной, кому шел такой оттенок зеленого. Он прекрасно подчеркивал ее глаза и, вместе с золотистыми волосами, позволял Кэйд легко выделить ее в толпе.
— Холиндарн может подготовить преемника, — продолжала она, — будь то Инос или ее муж. Править королевством, даже таким однокомнатным, как Краснегар, надо уметь.
На этот раз молчания было недостаточно, и Экка спросила:
— Но ведь он еще сравнительно молод?
— Конечно.
Но в голосе Кэйд прозвучало сомнение. Так вот о чем речь! Значит, с королем не все в порядке! Добраться в Кинвэйл из Краснегара зимой было невозможно. Конечно, охотники могли бы дойти, если надо. Им только нужно было заплатить. Если Кэйд беспокоилась о здоровье брата, она должна была договориться с кем-нибудь во дворце, чтобы ее извещали о положении дел, — в действительности она совсем не была такой легкомысленной, какой хотела казаться.
— Но ты ведь не получала вестей оттуда в последнее время, правда? А никаких новостей — хорошие новости!
— Говорят, — согласилась Кэйд со спокойствием, которое ни на минуту не обмануло вдовствующую герцогиню.
Ведь если Холиндарн не хотел, чтобы сестра что-то знала, он вполне мог выяснить, с кем она договорилась, и помешать ему. Если бы в Кинвэйле появился гонец из Краснегара, Экка непременно знала бы об этом. Значит, «никаких новостей» могло означать «плохие новости», и это мучило Кэйд.
А если не Иное, кто тогда будет претендентом?
— Итак, мы отошлем гусара назад к его лошади, — заявила Экка, — или мы направим его внимание на другой объект, девицу Астилло, например… А не мог ли кто-нибудь из его предшественников зажечь этот огонь?
— Ну да. Я как раз хотела тебя спросить о нем. Ты разожгла огонь с первой попытки, дорогая, и не оставила топлива для других.
Экка удивилась.
— Этот молодой торговец? Как же его звали?.. Ну этот, из Джини-Фанда.
— О Боги, нет! — воскликнула Кэйд с несвойственным ей возбуждением. — Его даже я не могла вынести. Нет, это молодой Андор.
— Андор? А, этот! И что, до сих пор?.. — Экка нахмурилась. — Но это был не мой кандидат, Кэйд. Вспомни, ты не предупредила меня. И потребовалось время, чтобы взять дело под контроль. Его пригласил Анджилки. — В этот момент она заметила сына, танцующего с дамой Илоринги. Лицо его было так же лишено выражения, как поверхность полированного стола.
— Тогда это был счастливый случай, — оптимистически заметила Кэйд.
— Наверное.
Теперь уже Кэйдолан почувствовала сомнение в голосе собеседницы. Она вопросительно посмотрела на нее.
— Это, в конце концов, его дом, — заявила Экка. — Я вряд ли имею право запрещать ему приглашать своих друзей.
— Конечно, дорогая, — согласилась Кэйд.
Это был не первый случай, когда Анджилки необдуманно нарушал планы матери. Она неоднократно говорила ему, что он может приглашать кого угодно, кроме мужчин — и женщин. Он так и не понял этой шутки. Он их вообще редко понимал.
— Пожалуй, у Андора действительно есть характер, — сказала Кэйд, — или, по крайней мере, обаяние. Если для правления Краснегаром необходимо быть дипломатом, а это на самом деле так, то он достаточно подготовлен. Что еще мы о нем знаем? — Инос опять промелькнула невдалеке.
Да, хороший вопрос! Экка не думала, что память начала ее подводить. Она привыкла гордиться своей памятью. Но в данный момент она не могла припомнить совершенно ничего об этом мальчишке Андоре. Конечно, она несколько раз вовлекала его в разговор и пыталась осторожно выспрашивать. Любопытно, однако, что тема прошлого Андора постоянно каким-то образом ускользала из разговора. Все, что она помнила, это свой неудержимый смех над некоторыми его шутками.
— Почему бы нам утром не проверить, что у нас есть на него? — предложила она. — Он наверняка привез письма… и посмотрим мои записки. Ты только посмотри на эту несчастную девицу Итинои! Как ее бабке могло прийти в голову вырядить ее в красновато-коричневое, это с ее-то цветом лица!
— Экка! — с упреком сказала Кэйд. Экка вздохнула.
— Ты бы раньше высказала это предположение! Мы бы пригласили его на бал.
— Он не смог бы прийти. Он сказал Иное, что уезжает по какому-то романтическому делу, связанному с честью и опасностью. Он не написал ей, и она ему не пишет.
Две дамы обменялись недоуменными взглядами.
— Но зачем уезжать, — проговорила Экка, — если он хочет именно этого?
— Если он хотел этого, то он добился своего. Инос с тех пор ни на кого не смотрит.
— А он не… — Экка остановилась. Даже с самыми старыми друзьями она опасалась обсуждать такие вопросы…
— Нет! Я совершенно уверена. Это всегда видно. Но если бы он захотел, он мог бы и этого добиться. Вспомни, она так неопытна. Теперь она немного повзрослела, но ведь он знает все приемы в игре. Я льщу себя мыслью, что тоже знаю достаточно, но юнец мог бы при желании запросто обойти меня.
Со стороны тетушки Кэйд это было поразительное признание. Живя в Кинвэйле, еще до смерти своего мужа, она была ученицей и напарницей Экки в ее матримониальных предприятиях. Если герцогиня Кэйдолан не знала чего-то, что касалось опеки над молодыми девушками или уловок кавалеров, то этого и знать не стоило!
Но все же Экка почувствовала облегчение, услышав такой ответ. Вскоре после отъезда Андора уволили трех молоденьких служанок. Остальным, возможно, лишь больше повезло.
— Так чего он все-таки хотел? Корону?
— Тогда зачем уезжать? — На лице Кэйд отразилась тревога, что случалось нечасто. — Что могло быть важнее этого?
— А может быть, он поехал взглянуть на Краснегар?
Это замечание вызвало взрыв хохота у обеих почтенных дам.
Галоп кончился. Анджилки прошел мимо под руку с дамой Илоринги, тяжело дыша, но, как всегда, полусонный и скучающий.
— Ну и ладно, — весело промолвила Кэйд. — Кажется, теперь нет смысла беспокоиться об этом Андоре. Инос не знает, где он, а если она не знает, то и никто не может знать. Нужно продолжать наши попытки и надеяться, что девушка рано или поздно остановит внимание на ком-то другом.
— Или вернется Андор.
— Точно.
— А если он сделает предложение?
— О, Инос его сразу же примет! Этот хлыщ совершенно околдовал ее. А я имею на этот счет конкретные распоряжения. Она должна сделать свой выбор, если только я не буду иметь очень — очень! — веских доводов против. — Кейд горестно вздохнула. — Я не могу ее винить. Он действительно сверкает на общем фоне, как алмаз. Угрюмый старый Краснегар станет веселее, если туда приедет Андор.
Но… Экка кивнула в тот момент, как музыканты заиграли гавот. Но если Иносолан не наследует престол, то к кому он перейдет? Когда Холиндарн может умереть? Кейд рассчитывала на годы, а тут, похоже, счет идет на месяцы. Речь шла о титуле. Речь шла о королевстве. Но более того, наследовалось слово, часть могущества Иниссо.
Экка решила не лишать себя открывающихся возможностей. Она сейчас же подзовет Анджилки и скажет ему, что ему не следует делать сегодня предложение этой Илоринги.
2
За два дня до Праздника зимы очередной урок фехтования закончился тем, что деревянная шпага Андора ударила по животу Рэпа с такой силой, что пробила кожу, меховую подкладку и вызвала громкий вопль жертвы.