– Дуня! – закричала Элла в голос и громко ударила ладонью по столу. – Что ты как бестолочь, здесь же видно, что десять, а не пятнадцать.
Беата обернулась и увидела испуганную девочку с глазами, полными слез, которая из последних сил сдерживалась, чтобы не расплакаться. Но так как абсолютно все, включая делающую вид, что все ей здесь неинтересно, Жанну, обернулись на крик, Дуня все-таки не выдержала и, прижав к глазам кулачки, тихо расплакалась.
– Мамаша, возьмите себя в руки, – резко и холодно сказала Беата Элле, – ребенок сейчас не может ответить вам и послать вас туда, куда вы заслуживаете, он зависим от вас. То, что сейчас вы ее оскорбляете и кричите на нее, сродни тому, как бьют собаку, преданно смотрящую вам в глаза. Не понимает ребенок – объясните, а лучше вообще дайте ей отдохнуть в заслуженные каникулы. И вообще, мне кажется, что вы сейчас не на Дуню кричите, а вымещаете свое неудовлетворение. Так вот, девочка не виновата в ваших проблемах, в них виноваты только вы сами. Ни ваш муж, ни ребенок ни при чем, но вы с упорством осла ищете причины в них, а не в себе. Вам не кажется, что как минимум нечестно, что за ваши слабости достается маленькому человеку?
– Действительно, Элла, – вставил ошарашенный Славик, – зачем ты так?
Та вскочила и, ничего не ответив, выскочила из гостиной.
– Куда пойдем разговаривать? – спросил буднично Марат, словно ничего не случилось. Беата из-за этой гадской ситуации уже успела забыть о нем. Мысли унесли ее в теплый Геленджик, к Тошке. Как он там? Сердце заныло, и теперь она сама готова была расплакаться, как Дуня. Поэтому вопрос Марата только помог ей, не дал показать свою слабость.
– Пойдемте в кабинет, – скомандовала она. – А ты, Дуня, зайди туда после Марата, у меня будет к тебе секретное поручение, – получилось очень по-командирски и в то же время так, словно у них была общая тайна.
Девочка перестала тихо плакать и благодарно ей улыбнулась.
– Про меня не забудьте, – крикнул вслед уходящей Беате Слава и довольно захохотал.
– Не обращайте на него внимания, – спокойно сказал Марат, когда они вошли в комнату, служившую Беате в последнее время рабочим местом. Здесь она чувствовала себя на своей территории, поэтому, отбросив всякую сентиментальность и вспомнив, что она неплохой журналист, начала задавать вопросы.
– Итак, вас, насколько я знаю, Агния усыновила, а точнее, оформила над вами опекунство в десять лет, – без всякий эмоций говорила она. – Как вы отреагировали на это?
– А как может отреагировать детдомовский ребенок, не знавший никогда ни отца, ни матери, тот, кто носил фамилию покойной нянечки, которая нашла его на крыльце младенцем? Тот мальчик, который любил учиться, решая математические задачки, будто щелкал орешки, и совсем не умеющий постоять за себя. Как вы думаете?
Беата молчала, не помогая ему с ответом, и пыталась понять: эти эмоции настоящие или показные.
– Естественно, я был ей благодарен. Да что там был, я до сих пор готов ее на руках носить. Она дала мне все: образование, возможность заниматься любимым делом. Деньги, в конце концов.
– Но запретила пить и курить, – начала перечислять Беата.
– А вы считаете, это плохо? – перебил он ее.
– И жениться, – напомнила она еще одно условие.
– Ну, это уже по желанию, вон Микола женился, и ничего, из семьи его никто не выгнал. А сделала это великая актриса тоже по огромной любви, – сказал Марат уверенно. – Сами подумайте: сколько бы нашлось корыстных девиц, готовых на все, только чтоб выйти замуж за богатого наследника. А так понятно, когда Элла выходила замуж за Миколу, знала, что ничего у него нет. И он мог быть уверен, что это любовь.
– Так уж и ничего, – ухмыльнулась Беата, – но ведь что-то она вам дала на восемнадцатилетие. Плюс содержание Дуни.
– Ну, на деньги, которые мы получили на восемнадцатилетие, насколько я помню, Микола купил однушку в Москве, где они по сей день и ютятся втроем. Так себе повод для брака, а содержание Дуни – поверьте, там будет больше вопросов. Агния прописала там такой каждодневный отчет, что легче, по-моему, не брать эти деньги вовсе. Вплоть до того, что продукты должны покупаться на эти деньги только на Дуню.
– Сложная система, – согласилась Беата.
– Вот и я про то. Видимо, и правда у них любовь. Хотя… – замялся Марат, поправляя свой хвост, больше похожий на метелку.
– Да ладно, говорите, – подтолкнула его к откровенности Беата, – Агнию вы любите, а вот братьев, мне кажется, так и не смогли принять. Ну, это и понятно – по сути, вы чужие люди.
– Ну, в общем, мне кажется, что просто Дуня была виной их такого скоропалительного брака. Я математик, я привык все считать, и количество месяцев, прошедших после свадьбы, не соответствует девяти, – хихикнул он гаденько, и Беата поняла, что попала в точку: братьев этот гений математики не любит.
– Ну хорошо, – вздохнула она, Марат ей стал почему-то сразу противен, – давайте теперь по порядку. Начнем с происшествия с собакой. Где вы были в то время, как прозвучал крик Эллы?
– Был час ночи, – удивился Марат, – конечно, я спал.
– Неправда, – вздохнула Беата, – еще раз соврете, и я скажу Агнии, что вы виноваты во всем. Помните, как она сказала: кто будет уклоняться от моих вопросов, автоматически будет признан виновным.
– Но я не уклоняюсь, – возразил Марат.
– Вы делаете хуже, вы врете, – утвердительно сказала Беата.
– Да с чего вы взяли? – возмутился он.
– В тот момент, когда Элла закричала, я была на кухне с Дуней, – начала обосновывать свои умозаключения Беата.
– Что вы там так поздно делали? – удивился Марат, и Беата отметила, что он поразился данному факту на самом деле. А душитель собаки видел их с Дуней с фонариком в кухне, мелькая в тот вечер в гостиной в роли тени, которую наблюдала Беата, не понимая тогда, что происходит.
– Ужинали, но это не важно, – не стала она отвечать на его вопрос, – так вот, я была в гостиной через пять минут.
– А так долго-то почему? – молодой человек опять удивился.
– Ну, знаете, ночь, крик ужаса, а у меня девочка на руках, я испугалась, за нее естественно. Не перебивайте меня, – психанула она из-за его вечных вопросов, – и вы там уже были.
– Не вижу ничего, не соответствующего правде, – развел руками Марат, – пока вы испуганно прятались на кухне за Дуней, я преодолел лестницу в три шага. Я высокий, ноги у меня длинные, и, в общем, могу себе позволить.
– Так-то оно так, конечности у вас выдающиеся, – согласилась Беата, – вот только вы были обуты.
Марат растерялся, было видно, что он не был готов к такому вопросу.
– Ну, я ходил гулять, мне срочно был необходим Интернет, а связи, как всегда, не было. Когда я зашел, то практически сразу услышал крик, – сказав это, он выдохнул, словно преодолел трудную вершину.
– Вы видели кого-нибудь на улице? – спросила Беата.
– Нет, – шутливое настроение Марата исчезло, и было видно, как ему хочется скорее уйти.
– Вы первым оказались в зале? Это вы включили свет? – продолжала задавать она вопросы.
– Нет, первым пришел Мирон, и свет включил он же.
– Какой сообразительный ненормальный, – поразилась Беата и спросила: – А откуда пришел Слава?
– Так я не помню, Славик уже стоял в проходе возле собаки, – видимо, и Марату это показалось странным. – Возможно, он спустился со второго этажа в кухню и вышел не через центральную дверь, а через боковую.
– Зачем вы сегодня ходили на улицу, тоже искали Интернет?
– Да, я делаю подарок для Агнии, и мне никак без него.
– Нашли?
– Нет, – коротко ответил Марат.
– Может, потому, что, когда он пропадает, то выходи на улицу, не выходи – уже не поймаешь. И вы это прекрасно знаете.
– Кто вам такое сказал? – усмехнулся Марат.
– Макс, – быстро сдала его брата Беата.
– Он тупой качок, который до сих пор все оплаты делает в банке через окошко. Как можно такому верить? – спросил Марат, уже полностью придя в себя. – Иногда можно поймать мобильный Интернет у Ладоги на спуске, там, где лестница. Совет бесплатный, если надо, пользуйтесь. Все, допрос окончен?
– Последний вопрос, – сказала Беата. – Вы знали подробности смерти мужей Агнии?
– Никто не знал, – ответил Марат коротко.
– Ну, в свете последних событий стало понятно, что кто-то все же знал, – заметила она. – Вы гений Интернета и могли накопать эту информацию где-нибудь на его задворках.
– Вполне возможно, и мог, но цели такой не было, – ответил Марат. – Я могу идти? До ужина осталось всего ничего, мне необходимо доделать подарок.
– Идите, – разрешила Беата.
И тут же, словно подслушивая под дверью, вошла Дуня.
– Проходи, – скомандовала Беата, – для тебя у меня важное задание. Смотри, доктор Ватсон, не подведи меня.
Здравствуй, моя милая Ассоль.
Я безмерно рад, что твоя мама проживает по прежнему адресу и мое письмо все-таки нашло тебя. Сразу скажу, что ужас накрыл меня с головой, когда я прочитал твой ответ. Сколько же всего тебе пришлось пережить, маленькая моя бедная девочка.
Очень жаль твоего отца, я любил его так же, как родного, и он повторил его страшную судьбу. Только сейчас я понимаю, как повезло, что мне дали двадцать пять лет без права переписки. Когда же справедливость восторжествовала, я смог выйти, да к тому же раньше срока, и начать жить как нормальный человек. Моему же отцу, как и твоему, такой возможности не выпало. Сколько невинных, как наши родители, было расстреляно за эти годы. Говорят, их теперь тоже реабилитируют посмертно, но жизнь уже не вернешь. Как не вернуть жизнь и моей маме, которая умерла с горя, когда меня посадили. Тетка написала, что это была последняя капля, и этого она уже не смогла пережить.
Как не вернуть и детство моему младшему брату Саньке, который, по сути, вырос в детском доме. Тетка не знает, что с ним, написала, что забрали его сразу, как мама умерла, а у нее не было сил и здоровья узнать, в какой детдом определили пацана. Противно, конечно, все это. Прошло десять лет с того дня, как его увезли, она жива, здорова, а про ребенка даже не узнала. Я думаю, что просто боялась попасть в поле зрения органов. Ведь когда мы к ней приехали, для нее расстрел отца стал ужасной новостью. Зачем я тогда ей все рассказал? И про свидание, и про соседа. Нехорошо наговаривать, точно я не знаю, но, видит Бог, больше некому,