— Но делает ли это меня безопасной для окружающих? Я не могу реально доказать свою безопасность. Мы все верим, что безопасны, или надеемся на это. В заключение я могу сказать, что никогда не имела проблем, действуя в твоем или моем мире. Никто не пытался запереть меня на замок, и это внушает мне надежду, что я не более опасна, чем любой другой человек. Я полагаю, что последнего аргумента для тебя будет достаточно.
— Да, этого даже более чем достаточно.
— Мне приятно это слышать. А как насчет тебя самого?
— А что насчет меня?
Мэгги торжествующе посмотрела на него.
— С моей точки зрения, как тебе известно, ты не совсем нормален.
— До вчерашнего дня я думал, что безопасен, но теперь не уверен в этом.
— А что случилось вчера?
Гедеон тряхнул головой, улыбаясь.
— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, так как впоследствии это может быть использовано против меня. Кстати, а почему это мы сидим на земле?
— Я сижу, потому что Шон решил выкопать для меня замечательный розовый куст, и теперь я пересаживаю его в горшок, ты сидишь потому, что очень трудно стоя разговаривать с тем, кто сидит у твоих ног.
— Краткое пояснение — боюсь показаться не слишком мужественным, но у меня затекли ноги.
Мэгги приподняла брови.
— У мужчин не затекают ноги?
— Только после марафона или энергичной физической работы, поэтому принято считать, что стоять на коленях на земле совсем не трудно. Можем мы подняться?
— Пожалуй, нам даже следует это сделать, ибо туземцы начинают беспокоиться.
Гедеон поглядел по направлению фургонов и палаток и увидел множество любопытных глаз.
— И правда. А я и забыл про них.
— Зато они не забыли о тебе. Аи!
Он посмотрел на нее, затем быстро взял за руку.
— Дай-ка я попробую.
— Это просто шип.
— Я знаю, потерпи немного.
Мэгги послушно протянула ему руку, чтобы он вытащил шип из указательного пальца. Глядя на его склоненную голову, она почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Несмотря на то, что они находились в центре внимания множества зрителей, казалось, они были совершенно одни. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь кроны деревьев, соткал над ними покрывало из света и тени. Легкий теплый бриз шелестел листвою, касаясь деревьев и лаская их лица.
Все чувства Мэгги вдруг необычайно обострились, как никогда прежде. Зрение и слух приобрели необычайную остроту, а ощущение его прохладных рук на ее руке было настолько волнующим, что казалось интимным. Вот он поднял ее руку, его губы сомкнулись на ее указательном пальце, и Мэгги внезапно почувствовала, как ее охватило возбуждение и, исходя откуда-то изнутри, горячей волной разлилось по телу.
Мысли проносились, как осенняя листва, совершенно бессвязно мелькая в сознании. Ему не следовало этого делать, у нее были грязные руки… у него затекли ноги… за ними наблюдали люди… Почему она вдруг почувствовала себя обнаженной?!
— Не делай этого, — прошептала Мэгги умоляюще.
Гедеон поднял голову, глядя на нее потемневшими глазами. Желваки заходили на его скулах, а его руки нежно и бережно держали ее ладонь. Его лицо несло на себе отпечаток силы, которую она видела и раньше и услышала в его голосе. Такой необузданной… и неумолимой… необходимость? Решительность? Чем бы это ни было, это затронуло инстинкты, лежавшие значительно глубже, гораздо более сложные, чем инстинкты хамелеона.
— Не делай чего? — его голос звучал мягко и вопрошающе.
Мэгги не могла отвести взгляд, не могла освободить свою руку. Его глаза были, как ураган на напряженном лице, отражали бушевавшие чувства, сдерживаемые лишь хрупким барьером, она не могла ответить на его вопрос вслух, но подумала, что он должен найти некое подобие ответа в ее глазах.
— Мэгги, — прошептал он и снова склонил голову, сжав губами ее палец.
Это было так, будто тихая музыка, звучавшая до сих пор внутри Мэгги, вдруг достигла крещендо, это волновало, от этого перехватывало дыхание, сердце бешено и гулко колотилось в груди. Ее реакция на Гедеона была физической, эмоциональной, отозвалась каждая клеточка ее тела. Еще никто никогда не мог привести ее в такое состояние, ни один человек.
Это мощное ощущение было кратким, достигнув пика, оно начало постепенно спадать, пока не осталась лишь пульсирующая теплота где-то глубоко внутри, но это оставило после себя возбуждение, смутившее Мэгги, заставившее ее попытаться отстраниться, как будто она боялась совершить нечто недозволенное. Очень осторожно она высвободила свою руку из его ладони.
— Я подумала, что лучше всего поставить этот розовый куст рядом со ступеньками, — она задумчиво и вопросительно глядела на растение. — Возможно, он зацветет еще раз, прежде чем завянет.
— Я добьюсь этого, Мэгги, — его голос был все еще взволнованным. — Я найду ответы. Ты можешь сейчас меня оттолкнуть, но что будет дальше, когда вопросов больше не останется? Как ты тогда сможешь от меня ускользнуть?
— Может быть, это и будет самым последним вопросом, — она встала на ноги и подождала, пока он сделает то же самое. — Может быть, тогда мы оба будем знать ответ.
На мгновение Гедеон задержал на ней свой испытующий, внимательный взгляд, поднял с земли свой подарок Ламонту и горшок с розовым кустом и, выпрямившись, сказал:
— Я всегда считал себя терпеливым мужчиной. Мы отыщем все ответы, да?
Они направились к фургону Мэгги, ее весьма забавляло, как каждый из зрителей немедленно засуетился с видом деловой озабоченности, пока все не приняли позу людей, погруженных в свою работу. Гедеон тоже это заметил.
— Я полагаю, мы должны сказать всем о будущем цирка, прежде чем они лопнут от распирающего их любопытства, — сказал он сдержанно.
— Наверное, так будет лучше, — согласилась Мэгги.
Гедеон снова посмотрел на нее.
— Кто такой Джаспер?
Его голос был совершенно обычным, но это не обмануло Мэгги — он догадывался, что происходило что-то не совсем хорошее. Она постаралась придать своему голосу бесстрастное выражение.
— У нас трое ухаживают за животными — Фэрли, Джаспер и я. Джаспер в «Стране Чудес» с самого начала. Он прекрасно чувствует животных и знает их, как никто другой.
— И где же он теперь?
— Иногда он уходит сам по себе, никого не предупреждая. Возможно, он сейчас в городе. Я ожидаю его возвращения до наступления темноты, — Мэгги надеялась, что так и будет. Она и в самом деле надеялась.
— А если нет?
Они уже подошли к ее фургону. Гедеон поставил горшок с розами у подножия лестницы и выпрямился, глядя на нее в ожидании ответа.
Она заколебалась, затем сказала:
— «Страна Чудес» кажется неизменной, но люди меняются. Нет ничего особенного в том, что в один прекрасный день на одного кэрни станет больше или меньше. Для некоторых людей цирк становится пристанищем на несколько дней или лет.
Что-то в том, что она говорила, вызвало внутри нее тревожное ощущение. Она что-то упустила из виду, что-то очевидное, но она не обратила внимания. И еще что-то, о чем раньше сказал Гедеон.
Убежище!
— Про что ты мне толкуешь? — Гедеон слегка нахмурился.
Мэгги изо всех сил постаралась продумать каждое слово.
— Я говорю тебе, что здесь не задают слишком много вопросов. Если кто-то уходит, то мы понимаем, что он хочет это сделать.
— Значит, ты не ожидаешь его возвращения.
— Я надеюсь, что он вернется.
Мгновение Гедеон переваривал услышанное, затем кивнул.
— Почему бы нам не отдать Ламонту его носы, и ты сможешь закончить представлять меня.
Новость о том, что они теперь будут владельцами «Страны Чудес», кэрни восприняли со своим обычным апломбом. Сразу же возник вопрос, какими должны быть доли, равными или нет. Мэгги не имела особого желания принимать участие в разгоревшемся споре, она предоставила их самим себе и сказала Гедеону, что поможет ему установить его новую палатку, если он ничего не имеет против. Она сложила старую палатку, пока он извлекал новую из машины, и они занялись ею вместе.
— Ты, в самом деле, думаешь, что кооперация — это хорошая идея? — спросил он, вбивая колышек в землю.
— Конечно. Не беспокойся, они сами все наладят, — сказала она с отсутствующим видом, разбирая стойки палатки.
— Ты знаешь их лучше, чем я, — Гедеон уселся на пятки и внимательно посмотрел на Мэгги, задаваясь вопросом, что она может так тщательно скрывать от него. Что-то происходило. Он чувствовал это. Отчасти это было исчезновение Джаспера, но было и что-то еще, что случилось значительно раньше.
Хотя Мэгги была посторонним человеком, но все же понимала этих людей, тогда как для него они были загадками. Каким бы абсурдным и необычным ни казалось, это место на первый взгляд, здесь что-то крылось, это заставляло его постоянно чего-то опасаться, вызывало внутреннее напряжение. Сперва Гедеон подумал, что раз он держит судьбу цирка в своих руках, то озабоченность людей за свое будущее касается и его, но когда они с Мэгги объявили о своем решении, напряженность осталась такой же. У него появилось ощущение, что именно из-за этого кэрни теперь так ожесточенно спорили, и показалось, что Мэгги тоже об этом знала.
— Лео понравился новый ошейник, — заметила Мэгги еще отсутствующим тоном, и Гедеон окончательно понял, что она скрывает от него нечто.
Он посмотрел на лесенку, ведущую в фургон, где необычный зверь с наслаждением потягивался и, зевая, являл миру улыбку Чеширского Кота8. Вокруг его пятнисто-коричневой шеи красовался веселенький красный ошейник, украшенный искусственными бриллиантами и серебряной табличкой с его выгравированным именем и названием цирка. Все сомнения Лео относительно Гедеона были сразу же забыты, как только новый ошейник коснулся его шеи, и с того момента у него появилось желание постоянно находиться поблизости от своего нового идола.
— Этот кот… — подал голос Гедеон.
— Трудно определить, правда? Я не могу натянуть эти концы, пока не вбиты колышки.