— За тобой наблюдают? За это время ты уже должен был привыкнуть к этому. Я думаю, они все наблюдают за тобой.
— Я не это имел в виду. За мной кто-то следит тайно, кто, черт возьми, сильно озабочен тем, чтобы его не застали за этим занятием.
— Даже сегодня, после того как ты сделал объявление.
— Да.
Мэгги это не понравилось. Ей это совсем не понравилось. Беззаботное выражение на ее лице начало исчезать. Если только Гедеон был прав, а он не казался ей параноиком, тогда, видимо, ему угрожает нечто, не зависящее от того, кому принадлежит цирк. Но почему? Она не могла дать однозначного ответа на этот вопрос. Но в одном была совершенно уверена — если Гедеону что-то угрожает, он должен знать об этом, чтобы суметь защититься.
— Мэгги? — Хамелеон снова поменял цвет, понял Гедеон. Ее взгляд был прямым и ясным, черты лица незаметно заострились. Такое лицо, отметил он про себя, способно скрыть все, что происходит внутри. Подвижное, серьезное и очень рассудительное.
Мэгги собралась с мыслями и начала говорить тихим голосом.
— Я не собиралась тебе этого сообщать, потому что предполагала, как ты на это отреагируешь. Но, кажется, ты должен знать некоторые вещи.
— Какие такие вещи?
— Несколько недель тому назад член труппы, отсутствующий некоторое время, был найден мертвым… на дне старого, заброшенного колодца. Полиция решила, что эта смерть случайна, что он упал туда, возможно, оступившись в темноте. Они были удовлетворены своим заключением.
— Но ты — нет? — Гедеон внимательно наблюдал за ней.
— Меня тогда не было в цирке, но погибший — мой кузен Мерлин.
— Мерлин Шона?
Что-то промелькнуло в глубине сознания Мэгги, но оно пронеслось так быстро, что она не смогла ухватить. Но это должно проясниться рано или поздно.
— Да, — сказала она. — Моя тетя Джулия решила, что он был убит.
— Она его мать?
— Нет, или, вернее, я так не думаю. Она никогда не говорила этого.
Гедеон моргнул.
— Еще одна сомнительная родственная связь?
— Думаю, да.
Гедеон тяжело вздохнул.
— Но она решила, что его убили. Она была в труппе?
— Нет, она была в Орегоне, — выражение лица Мэгги и тон голоса оставались серьезными, хотя смысл сказанного граничил с безумием. Гедеон заглянул на дно своего пустого стакана, снова жалея, что не заказал двойную порцию. Некоторое время он молчал, пытаясь найти логическую связь, и оказался не в состоянии сделать это.
— Почему она решила, что он был убит? Я имею в виду, что заставило ее думать, что его смерть не была случайной?
Слабый отблеск симпатии сверкнул в глазах Мэгги.
— Это звучит абсурдно, я знаю. Но могу заверить тебя — предсказания тети Джулии редко, точнее, очень редко бывают неверными. Если моя тетя скажет мне, что солнце встает на западе, я буду верить ей до тех пор, пока не найду доказательств противоположного.
— Хорошо, я принимаю это, хотя, как мне кажется, у меня просто нет другого выбора. Она решила, что он был убит, а затем?
— Она позвонила мне.
— Почему?
— Потому что я — единственный логично мыслящий человек в нашей семье.
Гедеон внимательно посмотрел на нее.
— Да, так и есть. И кроме того, я очень хорошо решаю загадки и проблемы. За последние несколько лет я стала чем-то вроде детектива в нашей семье. Поэтому, естественно, она позвонила мне.
Решив пока проигнорировать ее заявление о логике, Гедеон озабоченно спросил:
— Ты имеешь в виду, тетя послала тебя разыскивать убийцу?
Мэгги важно кивнула.
— Да. Дух кузена Мерлина не сможет успокоиться до тех пор, пока его убийца не будет пойман. Тетя Джулия не хочет, чтобы он навечно был прикован к этому ужасному колодцу, ведь там плохо и скучно.
— Мэгги, ты же, на самом деле, не веришь в эту чепуху? — осторожно спросил Гедеон.
— Не имеет значения, во что я верю. В это верил кузен Мерлин. А тетя Джулия говорит, что безопаснее лишний раз подстраховаться; она решила допустить такую возможность, то есть, что это, действительно, так. Поэтому наш долг перед кузеном Мерлином расследовать его смерть и позволить его душе освободиться.
Это было сказано с такой разумной ясностью, что Гедеон постарался более или менее принять это для себя.
— Ну ладно, — сказал он медленно. — Как бы там ни было, но тетя Джулия послала тебя в цирк, чтобы ты нашла убийцу.
— Да.
— Ну и как?
— Еще ничего не ясно, но я работаю над этим.
— И как же ты над этим работаешь?
— Сперва я не могла сделать ничего, кроме, как наблюдать и слушать. Мерлин был всеми любим и не имел привычки говорить слишком много, поэтому я сомневаюсь, что он довел кого-нибудь до состояния аффекта и из-за этого кто-то убил его. Он был стариком. Очень добрым и честным стариком. Почему же кто-то захотел убить его? Я не могла придумать никакого возможного мотива до тех пор, пока ты не сказал мне кое-что, что заставило в моей голове прозвенеть тревожным звоном.
— И что же я сказал?
— Ты назвал это место убежищем. Я обдумала это и пришла к выводу, что цирк может быть идеальным местом, чтобы спрятаться человеку, совершившему преступление.
— Какого рода преступление?
— Я предполагаю, достаточно выгодное, с достаточно ценной добычей, чтобы иметь для убийцы большое значение. Зачем, в другом случае, беспокоиться? Я думаю, Мерлин нашел нечто и пригрозил преступнику разоблачением. Он должен был сделать это, так как всегда был честен. — Мэгги нахмурилась. — Я полагаю, если ты украл что-то ценное и решил залечь на дно, пока не пройдет срок давности, то цирк — хорошее место, чтобы спрятаться. Очень хорошее, это факт. Всегда в движении, в любом костюме, в любом гриме, какой только захочешь, и масса мест, где можно спрятать награбленное.
— Но кэрни с подозрением относятся к чужакам, — заметил Гедеон.
— Верно, это значит, ты должен хорошо уметь приспосабливаться к новым для тебя условиям.
— Как и ты, — пробормотал Гедеон. Мэгги улыбнулась.
— Как и я. Ты должен быть также частью труппы «Страны Чудес» не более семи лет: если ты спрятал свою добычу в одном из фургонов, ты бы не захотел находиться в ожидании больше, чем это необходимо.
— Все это очень логично от начала и до конца, — заметил Гедеон. — Но ты не знаешь, что было украдено, где украдено и как давно. Ведь твое предположение построено на том, что сначала это было воровство.
— Я знаю, это потрясающе долгий путь, но это все, что у меня есть. Я проверила все книги «Страны Чудес» и нашла двух людей, которые в цирке меньше семи лет.
— Кто они?
Мэгги заколебалась.
— Я бы предпочла пока не говорить тебе. Подожди минуту, — добавила она, когда он открыл рот для того, чтобы что-то сказать. — У меня есть очень хорошее оправдание.
— Какое же?
— С самыми лучшими намерениями быть объективной я узнала этих людей довольно близко. И это знание может повлиять на мое предположение о том, кто убийца. Ты же их не знаешь. Ты будешь более объективен. До тех пор, пока мы не найдем нечто, указывающее на какого-то определенного человека, я предпочитаю, чтобы ты участвовал в решении проблемы с совершенно непредвзятым мнением. Если ты подозреваешь всех, ты сможешь заметить то, что я упустила из виду.
— Убийца — «проблема»?
— Это такое же хорошее слово, как и любое другое. Ты согласен со мной?
— Нет, со словом не согласен. Но, полагаю, ты права, не называя мне имен, сейчас, во всяком случае.
— Хорошо.
Гедеон кивнул.
— Итак, ты нашла имена, И теперь?
— Я записала, где находился цирк, когда они присоединились к нему, вместе с точными деталями их прибытия. Дядя Сайрус теперь проверяет их для меня.
— Ищет сообщения о грабежах?
— Мне нужно несколько фактов. Все, что у меня есть, — чисто умозрительно и базируется, как ты сказал, на предположении, что виновник этого убийства — грабитель, защищавший свой тайник.
— Этого убийства? Ты думаешь, что он снова кого-то еще убил? — Гедеон нахмурился, затем сказал: — Джаспер.
— Я надеюсь, что Джаспер просто на время ушел. Я, в самом деле, надеюсь на это. Но, если он нашел что-то такое, что ему не следовало…
— Иди в полицию, — категорично заявил Гедеон.
— И что я скажу? — Мэгги твердо смотрела ему в глаза. — Что у нас пропал кэрни, просто отсутствует с сегодняшнего утра, не прошло даже двадцати четырех часов. У нас произошло убийство несколько недель тому назад, которое полиция соседнего штата квалифицировала как несчастный случай. И это все, что у нас есть.
— Мне это не нравится, Мэгги.
— Мне тоже не нравится, особенно то, что кто-то следит за тобой.
Гедеон думал об этом несколько секунд.
— Почему именно за мной?
— Очень просто. Сначала я думала, что ты представляешь угрозу для убийцы, потому что хочешь продать цирк по частям. Это имело смысл: он не хотел потерять свой тайник. Это также одна из причин, почему я была так неприветлива с тобой. Если бы ты объявил о том, что собираешься продать цирк по частям, то преступник обязательно бы запаниковал. Обязательно. Это бы лишило его отличного убежища, места, где он прячется сам и прячет что-то еще, и ты стал бы причиной этой потери. Но сегодня ты объявил другое решение. И если он все еще считает, что ты ему угрожаешь, то возникает вопрос, каким образом? Я не знаю ответа, а ты?
— Естественное беспокойство? Я — чужак и, следовательно, сам по себе несу угрозу? Или это может быть более личная угроза.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты не оставила следа в чьем-нибудь сердце до моего приезда? — вопрос был задан легким тоном, но выражение глаз при этом было мрачным.
— Нет, насколько я знаю, — немедленно ответила Мэгги. — И, я думаю, это ложный след.
— Может быть, но если я представляю угрозу для убийцы, то каким образом? Когда я приехал, все артисты цирка были для меня совершенно чужими людьми, даже моя связь с Балтазаром настолько сомнительна, что я до сих пор не уверен, родственники ли мы вообще. Что я мог знать обо всем этом?