АВТОР Мэделин Ру
ИЛЛЮСТРАТОР Константин Вавилов
Старые бабушки и нянюшки, дежурившие у золотых кроваток во дворце Лордерона, любили рассказывать эту небылицу капризным принцам и принцессам, которые не желали ложиться спать, пока им не расскажут еще одну сказку.
Она повествует о забвении и вспоминании и о том, для чего нужен сон – чтобы забыть все, что принимает за истину наш рассудок, и вспомнить истину настоящую, ту, которую знает наше сердце.
Сказ начинается в часовне Алонсия, с древнего архиепископа и самых преданных его паладинов. Архиепископ собрал лучших из них во дворе перед часовней и любовался тем, как их доспехи сверкают на солнце, словно сам Свет проливает на них свою благодать. Он сказал им:
– Слушайте внимательно, защитники. Стены нашей часовни крепки и высоки, но Свет призывает нас выйти за пределы знакомых земель. Пришла пора вам, паладинам, доказать силу ваших убеждений. Все благородные воины Света находят свое предназначение в великих деяниях. Отправляйтесь далеко, будьте мужественны и возвращайтесь, когда получите доказательство своей доблести.
Его наказ был поистине туманным, но паладины, будучи паладинами, поняли, что от них требуется. Среди них был белокурый, длинноволосый Сайдан Датрохан с мечом длиной в два человеческих роста. Рядом стоял сверкавший золотом Туралион – суровый молодой мужчина с суровым лицом, в плаще с вытканными на нем солнцами. Тирион Фордринг, с пышной бородой и высокими наплечниками, ждал позади своих братьев по оружию вместе с Гавинрадом Ужасным – черноволосым и чернобородым воителем с добрым, задумчивым взглядом. Другие паладины тоже собрались во дворе, чтобы проводить в путь тех, кого ставили им в пример. Но наш сказ не о них, а об Утере.
Утер – крепкий мо́лодец с гривой огненных волос и глазами цвета надвигающейся бури – был готов к такому испытанию. Лучась сильнейшей любовью к Свету, он слушал слова архиепископа и кивал им в такт. «Отправьте меня на край Азерота, – думал он. – Я докажу, что достоин, снова и снова, столько раз, сколько потребуется. Закалите меня в огне сомнений и страха, я все выдержу». Ибо учиться у Света, владеть им, стать его оружием – все это было благородным делом, хотя и не простым. Душа должна была подвергаться испытаниям – сотням, тысячам испытаний, – прежде чем могла по-настоящему осознать свой путь.
И теперь путь Утера повел его прочь от дома, по пастбищам и холмам, через пашни, колосящиеся летней пшеницей. Вместе со своими товарищами-паладинами он доехал верхом до границы королевства, где они должны были разойтись на все четыре стороны. Прежде чем они разъехались, Туралион, чтобы развеять страхи своих братьев, сказал:
– Не падайте духом и ничего не бойтесь. Верьте в Свет, и мы все снова встретимся в часовне Алонсия, став сильнее и мудрее.
Утер вовсе не падал духом, а лишь широко улыбнулся. Хотя все они были недюжинного ума и отваги, между ними существовало и братское соперничество, так что подобные обещания были обычным делом. Сайдан произнес свои хвастливые речи, Гавинрад тоже, и лишь Тирион поехал прочь, не сказав им ни слова. Утер же произнес:
– Берегите себя, братья. Я с нетерпением жду тот день, когда мы воссоединимся. Я знаю, впереди нас ждет величие. – Он не прибавил: «И великая опасность».
Когда знакомые ему земли и горы остались позади, перед Утером раскинулись леса, и он повел свою лихую черную кобылу в чащу. Вскоре их настигла летняя гроза – чистое небо приобрело стальной оттенок, и лишь несколько капель предупредительно упали сверху, прежде чем на них обрушился шквал воды. Беспощадный дождь стучал по листве и камням, и Утер ехал вслепую, промокший и продрогший до мозга костей. Росчерк грохочущей молнии расколол небо надвое, и его кобыла фыркнула, попятилась… а затем взбрыкнула, заржала, встала на дыбы и скинула своего всадника.
Утер, потеряв равновесие, взмахнул руками и рухнул вниз – но не на мокрую землю, как ожидал, а в озеро воды. Он не видел рядом озера, однако оно – глубокое, необычное, обжигающее – затянуло его глубоко. Рыцарь молился и искал, в какую сторону всплыть, но верх стал низом, а низ – верхом, и он почувствовал, как вода заливает его легкие и душит его. Такой настиг его рок – быть сваренным и утонуть в своих собственных тяжелых латах.
Сердце Утера с болью колотилось; он думал о своих братьях и обо всех, кого подвел. Несмотря на всю преданность Свету, он не смог исполнить возложенный на него долг. Глаза паладина закатились, и он обмяк… однако смерть так и не пришла. Вместо нее он увидел над собой неяркий мерцающий свет, танцевавший и сверкавший на поверхности воды. Утер собрал остатки сил и начал всплывать, заставляя двигаться свои налившиеся свинцом руки и ноги, отталкиваясь от воды и подтягиваясь вверх, к желанному, живительному воздуху.
Когда он всплыл, давясь и задыхаясь, грозы уже не было – она прошла так же быстро, как и началась. Три девы купались в озере; вокруг них на земле сверкал иней, а у камней, где жар озера разгонял холод, виднелась трава. Появление Утера напугало всех дев, кроме одной – она сидела неподвижно и настороженно, в то время как ее спутницы бросились за одеялами и плащами, чтобы прикрыть свою наготу. Утер вылез из воды на камни и огляделся вокруг в поисках кобылы, которой рядом не оказалось. Да и леса изменились – деревья клонились к земле и были укутаны в тяжелые, толстые мантии белого снега. Все вокруг казалось одновременно фантастическим и блеклым.
В Лордероне сейчас не было зимы, но здесь Утер видел, как пар вырывается из его рта и белыми кольцами сворачивается в воздухе.
– Где я? – спросил он у девы, сидевшей на плоском камне и болтавшей ногами в пузырившейся воде. – Что это за место?
– Вы владеете магией, сэр, раз умеете дышать под водой? – спросила юная дева, не отвечая на его вопрос. Она была ослепительно красива; ее волосы, спадавшие на плечи подобно дорогой мантии, были похожи на золотые нити. На шее девы висело сверкающее серебряное ожерелье в виде меча, на эфесе которого горел сапфир. – Откуда вы?
Утер нахмурился и вылез из озера. Стоило ему это сделать, как леденящий зимний воздух пробрал его насквозь. Паладин поежился в своей броне и смахнул воду с лица и волос.
– Из Стратхольма, что в королевстве Лордерон на юге. И я вовсе не маг, миледи, и не могу обойтись без воздуха в легких. Я всего лишь простой человек, паладин и верный слуга Света. – Он избегал смотреть на двух напуганных дев, перешептывавшихся под своими плащами. – Пожалуйста, не бойтесь меня.
– Я вас не боюсь, – сказала златовласая дева и поднялась.
Утер сразу же отвел глаза, хотя ее красота и голубые, как льдинки, глаза завораживали его.
– Вы прошли через озеро, значит, наверняка оказались здесь не просто так. Как вы очутились в нем?
– Я упал, – ответил Утер, все еще сбитый с толку. Неужели магия перенесла его сюда, превратив лесное озеро во врата необычной силы? – Мой конь испугался грозы и сбросил меня. Я отправился в далекое странствие, чтобы испытать себя ради служения Свету, и теперь я… здесь.
Дева рассмеялась, а затем поманила к себе своих спутниц. Они поднесли юной деве серебристый плащ, изящно расшитый шипами и с мехом у воротника.
– Приключения лучше искать, будучи одетым в теплое и сухое облачение, – сказала она ему. – Пойдемте с нами, дворец недалеко.
Утер поблагодарил леди за ее гостеприимство, и, когда они пошли по тропе через зимний лес, он назвал свое имя:
– Вы можете звать меня Утер.
– Меня зовут Аростана, порой – леди Аростана, или Почтенная Дочь Короля Йожива Артенеса. Это мои служанки. Хотя вы здорово напугали их обеих, скоро они придут в себя.
Дева вела их по тропе, петлявшей по лесу, и подол ее плаща волочился по ломкой, замерзшей траве. Над вершинами деревьев виднелись башни замка – белые, как заснеженная земля, и тонкие, как сосульки, они нависали над лесом подобно короне.
– Почему же вы не испугались? – спросил Утер.
– Думаю, из-за неизбежности, – ответила леди Аростана. Ее голос был глубок и мелодичен и завораживал не меньше, чем ее прекрасные волосы и глаза. – Но теперь, когда вы здесь, на сердце моем неспокойно.
– Что тревожит ваше сердце, миледи? Я не желаю вам зла, – искренне ответил Утер.
– Вы захотите сразиться на турнире – все рыцари этого хотят. Наши рыцари сражаются и гибнут. Каждый год они выходят на бой и погибают, но турнир продолжается. Я не выношу этого, но, будучи Почтенной Дочерью, обязана на нем присутствовать.
Они вышли из леса и приблизились к дворцу. Его окружали высокие стены и глубокий ров, а перед рвом Утер увидел турнирное ристалище, окруженное темно-синими знаменами. При виде ристалища у паладина на душе потеплело – теперь его цель стала ясна. Он примет участие в турнире и одержит в нем победу. Свет наверняка желает испытать его силу и дух.
– Не печальтесь, леди Аростана, – сказал ей Утер, положа руку на свою латную грудь. – Я одержу победу в турнире, но не убью ни одного рыцаря.
– О нет… – Она заломила руки, и слезы потекли по ее румяным щекам. – Этот турнир не похож ни на один, что вы видели прежде. Вам придется сразиться с ужасным чудовищем. – Дева распахнула плащ у ворота и приподняла серебряное ожерелье в форме меча с сапфиром, сиявшим так же ярко, как звезда на чистом ночном небе. – Никому еще не удавалось заполучить эту награду, и никому никогда не удастся.
Сокровище, достойное героя. Он принесет его в часовню Алонсия в качестве доказательства силы своего духа.
– Я одержу победу, миледи, – пообещал Утер.
Она в отчаянии покачала головой.
– Свет не подведет меня… он никогда не подводил меня. Вы зря тревожитесь. Вы когда-нибудь видели паладина в бою?
– Нет, не видела, – ответила леди Аростана, проводя его мимо ристалища, по заледеневшему мосту и к стенам дворца.
– Тогда вы не знаете, на что я способен, на что способен Свет.
Леди Аростана позволила паладину взять себя за руку и вздохнула.