Тем, кто заинтересуется этим обширным и сложным предметом, следует познакомиться с книгой Гвена Бенвелла и Артура Во «Морские колдуньи», авторы которой начинают своё исследование от богов с рыбьими хвостами, а затем через античную мифологию и древнюю зоологию приходят к современным верованиям в русалок и других водных созданий. Этот труд охватывает поверья почти всех народов[299].
ЛЮТИ И РУСАЛКА (LUTEY AND THE MERMAID).
Давным-давно Люти из Кари, промышлявший рыбной ловлей и продажей выброшенных морем грузов, бродил вдоль берега в поисках того, чем бы поживиться, и внезапно увидел в заводи, оставленной отливом, красивую русалку. Она упросила его отнести её в море. И пока они шли, пообещала исполнить три его желания. Люти попросил научить его разрушать ведовские чары и заговаривать духов на благо другим и чтобы этот дар передавался в его семье из поколения в поколение. Русалка исполнила его желание и, поскольку оно было неэгоистичным, пообещала, что никто в его роду не узнает нужды, и дала ему свой гребень, с помощью которого он мог вызвать её. Но когда они приблизились к морю, проявилась другая сторона её натуры. Она начала соблазнять Люти отправиться с ней и крепко обхватила его за шею. И так сильны были её чары, что он чуть было не поддался, но тут залаял его пёс на берегу, Люти обернулся и увидел свой дом, где жили его жена и дети, и велел русалке отпустить его. Но она продолжала обнимать Люти и, наверное, увлекла бы в воду, если бы он не достал нож и не поднёс его к лицу русалки. Железо заставило её отступить, она нырнула в море со словами: «Прощай, моя любовь, на девять долгих лет, когда я вновь приду за тобой».
Русалка сдержала своё слово, и род Люти процветал, потому что в нём не переводились знаменитые целители на протяжении многих поколений. Но сам Люти пользовался своим даром лишь девять лет, и в конце этого срока, когда он вышел в море с одним из своих сыновей, из воды поднялась красивая женщина и позвала его. «Мой час пришёл», — сказал он и бросился в воду, и больше его никто не видел. Эту версию Уильям Боттрелл записал со слов бродячего сказителя[300].
СТАРИК ИЗ КАРИ (OLD MAN OF CURY).
Это несколько смягчённая версия сказки «Люти и русалка». Русалка в этой истории гораздо добрее, и здесь нет и намёка на трагический финал. В следующем сокращённом варианте сохранены основные особенности этой сказки:
Старый рыбак из Кари бродил как-то неподалёку от бухты Кунанс во время отлива и увидел девушку, сидящую на скале у глубокой заводи, оставленной отступившим морем. Заметив его, она соскользнула в заводь; и рыбак, подбежав, чтобы спасти её, обнаружил, что это не девушка, а самая настоящая русалка, которая оказалась отрезанной от своего дома широкой полоской песка. Она со слезами умоляла его отнести её к морю, сказав, что её муж ревнив и жесток. Старик взвалил её себе на спину и перенёс через полоску песка, а она пообещала ему за это любую награду, какую только он пожелает. «Деньги мне не нужны, — сказал старик. — Но я бы хотел помогать людям. Научи меня разрушать заклятия, находить воров и излечивать болезни». — «Хорошо, — сказала она. — Ты должен прийти к этой скале во время высокого прилива, когда светит луна, и я научу тебя».
Она вынула гребень из своих волос и велела ему провести им по морю, когда он захочет поговорить с ней. Затем соскользнула со спины своего спасителя, послала воздушный поцелуй и скрылась в море. Но когда бы он ни причесал море, она приплывала к нему и учила его многим вещам. Иногда он относил её на своей спине, чтобы показать странный мир людей, но ни разу не принял приглашения спуститься в морскую пучину. Гребень русалки и некоторые навыки переходили в его роду из поколения в поколение.
МЕРРОУ, ИЛИ МЮРУ-ХА (MERROWS, OR THE MURD-HUACHA).
Ирландские русалки, как и остальные, красивы, но с рыбьим хвостом и небольшими перепонками между пальцами. Их появление предвещает шторм, но они добрее прочих морских обитателей и часто влюбляются в рыбаков. Говорят, дети от таких союзов часто рождаются покрытые чешуёй и, как потомки роанов или дев-тюленей, с перепончатыми руками и ногами. Иногда мерроу выходят на берег в образе мелкого безрогого скота, но в своём обычном обличье носят шапочки из перьев, с помощью которых передвигаются в воде. Если такая шапочка похищена, они не могут вернуться обратно в море.
Мерроу женского пола красивы, а мерроу-мужчины, наоборот, безобразны, у них зелёные лица и тела, красные острые носы и поросячьи глазки. Тем не менее обычно они весёлые и дружелюбные. Забавная история под названием «Ловушки для душ» даёт благоприятное представление о мерроу:
Мерроу женского пола прекрасны на вид, с распущенными волосами, белоснежными руками и тёмными глазами, чего никак не скажешь о мерроу-мужчинах, у которых зелёные волосы, зелёные зубы, поросячьи глазки, длинные красные носы, а лапки такие короткие, что больше походят на плавники, чем на нормальные человеческие руки, годные для работы. Поэтому-то один человек очень хотел поглядеть на мерроу, звали его Джек Догерти, и жил он со своей женой Бидди в небольшом домике на самом берегу моря неподалёку от Энниса. То, что Джеку ни разу не удалось хоть краешком глаза взглянуть на мерроу, казалось очень обидным, ведь родной дед Джека был с мерроу так дружен, что хотел просить его стать крёстным отцом детей, да побоялся рассориться со священником; а Джеку, жившему в том же самом месте, день и ночь смотревшему в море, даже кончика плавника ни разу не довелось увидеть. Наконец-то в один прекрасный день Джек разглядел на берегу в полумиле от дома силуэт какого-то существа, стоявшего на камне, а на голове у него было что-то вроде красной треугольной шапки. Он стоял неподвижно, и Джек уже начал думать, что это закатное солнце так причудливо освещает утёс; но внезапно он чихнул, и существо плюхнулось в воду, тут Джек понял, что наконец-то увидел мерроу. Однако на этом Джек не успокоился. Ему хотелось побеседовать с мерроу; поэтому он изо дня в день ходил вокруг скалы, на которой увидел мерроу, и порой тот мелькал тут и там; но до сильных штормов, которые начались в конце года, ему так и не удалось поглядеть на мерроу вблизи. В эту пору мерроу бесстрашно плавают около скал, словно щуки, преследующие лосося. Тогда-то Джеку и посчастливилось его увидеть. Это был безобразный старикашка, с бёдрами, покрытыми чешуёй, и рыбьим хвостом, с похожими на плавники лапками и длинными зелёными клыками. Но он дружелюбно подмигнул Джеку и сказал, словно добрый христианин:
— Здравствуй, Джек Догерти, как поживаешь?
— Откуда господин знает моё имя? — удивился Джек.
— А почему бы мне его не знать? — ответил мерроу. — Мы с твоим дедом были словно родные братья. Великий был человек, Джек. Никто не мог его перепить. А ты-то в него пошёл?
— Не во всём, конечно, — сказал Джек. — Но по части хорошей выпивки, тут я деду не уступлю. Но мне бы очень хотелось знать, откуда ваше почтение берёт спиртное в море; по-моему, кроме солёной воды, пить там и нечего, а она не очень-то по вкусу людям,
— А ты-то сам где разживаешься выпивкой, Джек? — спросил мерроу, подмигивая.
А Джек и выпивку, и кое-что на продажу вылавливал из моря, потому что множество бочонков хорошего вина прибивало волнами Атлантики прямиком к дверям его хижины. И хотя Джек никогда не был одним из тех, кто грабит бедных моряков, он всё же считал, что не грешно воспользоваться тем, что им уже никогда не пригодится. Поэтому Джек подмигнул мерроу и сказал:
— О, теперь-то я всё понял, ваше почтение. Но, видно, требуется большой погреб, чтобы хранить все дары моря.
— Так оно и есть, — сказал мерроу. — И если ты придёшь к этому утёсу в это же время в следующий понедельник, мы продолжим наш разговор. — С этими словами он повернулся и нырнул в море.
В следующий понедельник Джек был на месте точно в назначенное время; ему совсем не хотелось упустить возможность подружиться с мерроу, которая наконец выпала ему после стольких неудач. Мерроу уже поджидал у скалы, и вместо одной шапки из петушиных перьев он держал две.
— Это твой шанс, Джек, — сказал мерроу. — Я одолжил для тебя вторую шапку. Надевай её и пойдём, посмотришь мой погреб, да на спор попробуешь его содержимое.
— Спасибо, ваше почтение, — ответил Джек. — Но обычный человек, как я, не может плавать в море, словно рыба.
— Тьфу! — сплюнул мерроу. — Да ты и на четверть не стоишь своего деда. Он-то ни минуты не раздумывал, когда я предложил ему навестить меня в море.
— Что ж, постараюсь не осрамить деда, — сказал Джек. — Веди.
— Отлично сказано, Джек! — воскликнул мерроу. — Следуй за мной и держись за хвост, когда я нырну.
Они немного проплыли по поверхности моря, и Джеку стало любопытно, что же будет дальше, и тут мерроу сказал: «А теперь держись!» — и они стали погружаться. Всё глубже, глубже и глубже, вода шумела у Джека в ушах так, что он не мог ни видеть, ни дышать и только крепко сжимал хвост своего провожатого. Наконец они приземлились на мягкий песок, и Джек обнаружил, что снова оказался на воздухе. Он посмотрел наверх и увидел там море, которое было словно небо, и рыб, которые были словно птицы. Прямо перед ними стоял дом мерроу, из трубы поднимался дым. Они вошли внутрь, в кухне готовился обед из всех видов рыб, они вкусно поели и отведали всевозможных напитков. Но голова у Джека никогда ещё не была яснее, наверное из-за холодной воды наверху; а вот старина мерроу разбушевался и стал горланить песни, хотя Джек и не мог потом припомнить ни одной. Мерроу сказал Джеку, что его имя Кумара, а для приятелей просто Ку, ведь к этому времени они уже стали закадычными друзьями.
Когда они хорошенько выпили, Кумара повёл Джека осматривать целый музей всякой всячины, которую он выловил в море. Больше всего Джека удивили ряды плетёных корзинок, напоминавших ловушки для омаров.