– Дупло найдётся! Дупло найдётся! – обрадовалась Белка и прыгнула прямо Лёне на плечо. – Были бы орехи!..
– А я-то про них совсем забыла! – спохватилась Аринка. – У меня ведь тоже орехов полон карман.
– Хорошо, что забыла, – сказал Лёня, – а то бы всё сгрызла потихоньку.
Лёня выложил орехи на широкий пень:
– Вот они, орешки!
– Вот они, орешки! – повторила Аринка и тоже начала выкладывать свои орехи.
Белка даже хвост распушила от радости:
– Ой, сколько орехов! Ещё больше, чем было!
– Грызи, не ленись, – сказала бабушка Марфа, – и с голодными поделись.
– Поделюсь, бабушка Марфа, – ответила Белка, – обязательно поделюсь. А дупло тут есть недалеко, на старой берёзе.
Белка набила за щёку орехов и за другую щёку набила. И взвилась кверху по густым сосновым веткам.
– Ну вот и хорошо, – сказала бабушка Марфа, а потом крикнула куда-то в морозную чащу: – Что, Старый?! Придумал?
И пошла дальше, в лес. Аринка ухватилась за Лёнин рукав.
– Я боюсь, – прошептала она.
– А чего бояться? – храбро ответил Лёня.
Но сам был очень рад, что Аринка тут, рядом. Потому что ему тоже стало страшно. Лес кругом стоял глухой, молчаливый. Ни звука, ни голоса, только сучья кое-где от мороза потрескивают. Страшно заблудиться в таком лесу. Даже Месяц сюда еле-еле проглядывал одним глазком. И хотя старался он насыпать под ёлки лунного бисера, но на снег попало всего две-три искорки. Глубокие синие тени лежали на снегу.
Нечаянная встреча
Вдруг почти из-под самых бабушкиных ног метнулась и распушилась серебряная дедова борода.
– Чего под ногами путаешься, – сердито спросила бабушка Марфа, – чего ещё устроил? Говори!
Дед Мороз поднялся над сугробом:
– Просто сел отдохнуть, и всё. И ничего не устроил. А ты идёшь, под ноги не смотришь. Вот на бороду мне наступила.
Дед сделал вид, что очень обиделся, отвернулся, подобрал бороду и ушёл в чащу.
– А ведь лукавит Старый, – сказала бабушка Марфа. – Если не успел какой беды сделать, то всё-таки что-то задумал.
Она пошла следом за Дедом Морозом. А старик будто того и хотел. И не останавливался, и далеко не уходил.
Лёня и Аринка еле поспевали за бабушкой Марфой.
– Гляди-ка, овраг! – крикнул Лёня. – Да какой глубокий!
Он выбежал вперёд к самому краю оврага, встал на круглую снеговую кочку. И вдруг эта кочка поехала-покатилась вниз по крутому склону. И Лёня покатился. Вокруг него поднялась пурга – и Лёня ничего не видит, и Лёню бабушка с Аринкой не видят.
– Ай! Ай! – сразу начала кричать Аринка. – Лёня в снегу утонул!..
– Так вот что Старый подстроил, – сказала бабушка Марфа с досадой, – и думает, очень хорошо!
– Хе-хе-хе!.. – засмеялся в ответ Дед Мороз. Слышно было, что он очень радуется: подстроил-таки бабушке Марфе каверзу!
Бабушка Марфа тихонько пошла вниз, в овраг. Аринка тоже стала спускаться следом. Она изо всех сил держалась за бабушкину шубу, чтобы не поскользнуться, а сама чуть не плакала. Лёни было и не видно и не слышно. Наверно, погиб совсем!..
А Лёня выкарабкался из сугроба, протёр от снега глаза. Где он? Да просто сидит на дне глубокого оврага, на большом снежном бугре. Над ним свесилась огромная старая ёлка… Поглядел наверх, а там далеко-далеко вверху висит Месяц и глядит на него одним глазком. Месяц уже не улыбался, он заглядывал в овраг – что там с Лёней стало?
– Алёшенька, не бойся, – послышался бабушкин голос издалека, – мы к тебе идём!
– Я не боюсь! – крикнул в ответ Лёня. – Я бы и сам вылез, да не знаю куда лезть!
– Не бойся! – услышал он дрожащий Аринкин голосок. – Мы идём к тебе!
– Я не боюсь! – опять крикнул Лёня.
Но тут он услышал чей-то глубокий вздох под самым сугробом, на котором сидел.
– Ой, кто это?.. – прошептал он. Со страху у него пропал голос.
– Ау, Алёшенька! – позвала его бабушка. – Где ты?
«Здесь!» – хотел крикнуть Лёня, но только пошевелил губами, потому что под сугробом кто-то опять вздохнул и даже застонал тихонько. Лёня хотел вскочить, но так испугался, что и шевельнуться не смог.
– Лёня, где ты?! – закричала Аринка уже со слезами. – Лёня, где ты?!
И тут Лёня увидел бабушку. Она раздвинула еловые ветки и глядела на него сверху с горы.
– Ты что же не откликаешься? – сказала она. – Разве не слышишь, как мы тебя зовём?
– Тише, бабушка… – еле вымолвил Лёня. – Прислушайся… стонет кто-то… охает!
Бабушка Марфа стала прислушиваться. Но Аринка увидела Лёню, обрадовалась:
– Вот он, бабушка Марфа! Вот! Живой!..
– Погоди, погоди, – сказала бабушка Марфа. – Ну-ка, давайте все вместе слушать, кто там охает.
Они затихли все трое и стали слушать. Не услышали.
– Ох-ох!.. – простонал кто-то. – Дышать нечем, совсем дышать нечем!..
Бабушка всплеснула руками:
– Да ведь это Медведь! Ведь это Мишку в берлоге снегом завалило. Вставай скорей, Алёшенька, давай ему окошко прокопаем!..
Лёня и Аринка принялись руками разгребать снег. А бабушка начала работать своей клюкой, да так ловко, будто не клюка была у неё в руках, а хорошая лопата. Разгребли сугроб, добрались до самой берлоги. Сделали Медведю маленькое окошечко, и оттуда сразу пошёл тёплый пар.
– Ну как, дышишь? – спросила бабушка Марфа.
– Дышу… – послышался из берлоги сонный медвежий голос.
– А чего проснулся?
– Страшный сон приснился… Будто меня поймали… И мешок на голову надели…
– Ну спи, спи, – сказала бабушка Марфа ласково, – никто тебя не поймал, спи спокойно до самой весны. Я ещё приду, тебя проведаю. А то как бы тебе опять страшный сон не приснился.
– Сплю… – ответил Медведь.
И тут же легонько захрапел.
– Пойдёмте, ребята, – сказала бабушка Марфа вполголоса. – Не шумите, пускай спит. Медведя нельзя будить среди зимы. Не то пойдёт по лесу шататься, голодный, а от голода злой. И ему и людям от этого добра не будет.
– Бабушка, а почему он в сугроб залез? – шёпотом спросила Аринка.
– Спать улёгся на зиму, – ответила бабушка Марфа. – Постелил себе листьев, веток помягче, да и спит.
– А что же он там ест?
– Ничего не ест. Нагулял жиру с осени – тем и жив. Да и что ему зимой в лесу есть? Ни ягод, ни мёду, ни сладких кореньев. Пропал бы с голоду. А так он лежит и спит. А кто спит, тот есть не хочет.
Они шли вниз по оврагу, разговаривали тихонько.
– Ну скажи ты, пожалуйста, а? Медведя закопал. – Бабушка Марфа покачала головой. – Ну никак не догадаться, что этот Старый ещё придумает!
В ответ на её слова сейчас же послышалось из кустов:
– Хе-хе-хе!..
– Понимаю, – сказала бабушка Марфа, – уже придумал. Глядите внимательней. Слушайте лучше.
Малыши под орешиной
И вскоре они услышали чьи-то жалобные, еле слышные голоса:
– Плохо… Очень плохо… Умрём…
Лёня бросился к орешнику, под которым кто-то плакал и собирался умереть.
– Остановись! – крикнула бабушка. – Не лезь туда!
Но Лёня уже сунулся под орешину. И сразу попятился. Он чуть не наступил на маленьких, совсем маленьких зайчат, которые сидели на подстилке из старых листьев. Зайчатки прижались друг к другу и тряслись от холода. Их почти занесло снегом.
Лёня хотел взять их в руки, но бабушка опять закричала:
– Не трогай! Отойди назад!
– Да ведь они замёрзнут.
– Отойди, говорю!
Лёня отошёл от зайчат. Но он никак не мог понять, почему бабушка так на него кричит.
– Их, наверно, зайчиха бросила, – сказал Лёня, – они же пропадут теперь!
– Не пропадут, – сказала бабушка, – мать накормила их и ушла.
– А почему ушла? – огорчилась Аринка. – Сидела бы с ними.
– Она знает, почему ушла, – ответила бабушка Марфа, – у неё следы очень пахучие. А ведь покормиться ей надо? Надо! И если она будет всё время к зайчатам бегать, так по её пахучим следам любой зверь зайчат сразу отыщет.
– Один раз покормила – и всё, – сказал Лёня. – А потом что? А потом с голоду умирать, да?
– Не умрут, – успокоила его бабушка Марфа. – У зайчихи молочко жирное, им надолго хватит. А потом побежит мимо другая зайчиха, так и она их накормит. Если твои следы ей не помешают.
– А если помешают? – с тревогой спросила Аринка. – Тогда и никакая зайчиха не придёт?
– Услышит, что человеком пахнет, то и не придёт, – ответила бабушка.
– И тогда – погибнут?
– Могут и погибнуть.
– Видишь, что ты наделал! – набросилась Аринка на Лёню. – А тоже – защитник слабых! Какой же ты защитник? Из-за тебя зайчата погибнут теперь!
– А что я, нарочно, что ли? – рассердился Лёня. – Знал я, что ли?
– Да, не знал! – кричала Аринка. – Ты и Медведя чуть не задушил, уселся ему на голову!
Этого Лёня уже не мог стерпеть. Он сжал кулак и подступил к Аринке:
– Ещё слово скажи!
– Вот и скажу!
– Скажи, что я нарочно!
– И скажу!
– Э-эх!.. – остановила их бабушка Марфа. – Если случилась ошибка, надо думать, как эту ошибку поправить, а не кидаться друг на друга с кулаками.
– Это он – с кулаками… – прохныкала Аринка.
– Он с кулаками, а ты с обидными словами, – сказала бабушка Марфа, – а слова иногда больней кулаков бьют.
Бабушка подошла к зайчатам, стряхнула с них тяжёлые хлопья снега.
– Кто же это снегом-то вас закидал?
– Дед Мороз! Дед Мороз! – пропищали зайчата. – И всё дул на нас холодом!.. А мы голодные… Мы умрём!..
– Ну видали? – с упрёком сказала бабушка. – И не стыдно Старому на таких маленьких напасть? Справился, нечего сказать.
Она сломила мохнатую еловую ветку, заровняла свои и Лёнины следы.
– Не горюйте, – сказала бабушка зайчатам, – скоро к вам прибежит зайчиха, она вас накормит и согреет. Вот и не умрёте.
– А что, если не прибежит? – пропищали зайчата.
– Прибежит, – сказала бабушка, – я пришлю её, не бойтесь! – А потом обернулась к Лёне и Аринке: – Стойте здесь, не кричите и не шумите. Ждите, когда я приду.