В повстанческом районе образовались гигантские пустоты, которые впоследствии использовали для расселения людей, а вся масса расплавленных минералов очутилась в лабиринтах «первого этажа» государства Бессмертного. Жертв не было - для этой операции выбирались безлюдные пещеры.
Но улучшение жизненных условий для нескольких миллионов человек не исчерпывало программы Штаба - это было только начало его деятельности.
Нужно было думать о большой революции. Но революция требует могучей техники. И одного реактора уже стало недостаточно, а построить настоящую электростанцию - такую, какими владеет Бессмертный, - собственными силами повстанцы не могли.
И Лашуре, рискуя жизнью, полетел над ледяным океаном на Материк Свободы за помощью.
Но как воспользоваться помощью, если между Материком Свободы и лабиринтами недр нет ни одного способа сообщения? Ни космос, ни атмосфера, ни поверхность планеты для тайной перевозки грузов не пригодны: жрецы Бессмертного обнаружили бы сразу гравитационные корабли Материка Свободы, и это могло явиться причиной роковой войны.
После продолжительных поисков пути были найдены. Инженеры Материка Свободы сконструировали бестемпературный генератор давления.
После испытаний один из таких генераторов на чал прокладывать путь к повстанцам в глубочайших недрах ледяного океана. Создавая громадный туннель, генератор продвигался все дальше и дальше. Глубинный лед расступался, уплотняя стены широкого туннеля. Стены становились такими твердыми, что об них крошилась самая прочная сталь. На сооружение этой дороги ушло всего лишь пол-оборота. Она заложена на глубине шести тысяч шу, однако обнаружить ее практически невозможно. К тому же по всей трассе стоят генераторы экранизации.
И вскоре под ледяным потолком огромного континентального туннеля побежали первые гравитационные эшелоны.
- Теперь ясно, откуда эти богатства? - не пряча гордости, спросил Чамино. - Мы фактически присоединились к Материку Свободы. Нам теперь нужно всего несколько оборотов, чтобы подготовиться к войне против Бессмертного.
… Теперь, наконец, представился случай, и Николай мог спросить о Юпитере. Но, к его удивлению, Чамино ответил почти так же, как когда-то Рагуши:
- Не стоит об этом, Акачи…
- Почему не стоит? - переспросил Коля даже с какой-то обидой. - Ведь они, наверное, титаны. Неужели они не способны помочь нам?
Чамино ответил'
- Это совсем другая форма жизни. Кроме того, существует закон вселенной: если разум на планете уже сформировался - он должен завоевать себе свободу самостоятельно. Свобода, которая приходит извне, впоследствии становится новой формой рабства…
На сегодня было достаточно. Коле предстояло все это осмыслить и подумать о собственном участии в подготовке восстания.
В одном из лабиринтов они встретили Лашуре в сопровождении высокого жилистого человека. Увидя Колю, тот приветливо улыбнулся ему. Коле показалось, что он где-то его видел. Напрягая память, припомнил: это был тот самый скотовод, который когда-то при помощи языка жестов предупредил Лашуре об опасности. Встреча была мимолетной, и все же Коле запомнилось его лицо Оно чем-то напоминало лицо Ечуки-отца.
- Акачи! - сказал Лашуре. - Я хочу тебя познакомить с Эло. Он родной брат твоего отца.
Эло взял Колину руку и долго держал ее в своей.
- Приветствую тебя, Акачи!.. Мы очень любим нашу Лочу. Мы любим твоего отца. У него большое сердце и светлый ум. Мне хочется, чтобы и тебя все беловолосые любили точно так же…
Он пригласил Колю и Лочу в свою небольшую комнату, которую ему недавно помогли вырубить на новой площади. Расспрашивал о Ечуке, о его жизни на горячей планете. Узнав, что Ечука остался один на всем материке, Эло горько сокрушался. Нет, он не осудил Колю. Он знал, как любила его Лоча и как тяжело переносила разлуку. Эло не мог себе представить, что Ечуку окружают десятки земных детей. Он не раз слышал о том, что Бессмертный создал на Земле своих рабов, но когда Коля начал объяснять, что отец тоже создает и выращивает людей - свободных земных людей! - Эло не поверил этому.
Изнуренный нищетой и нечеловеческим трудом, скотовод ненавидел Бессмертного, и все же Единый оставался для него богом. Разве обычный человек способен прожить несколько тысяч оборотов? Эло согласен, что этот бог слишком жесток, что его следует как-то обуздать или вообще уничтожить, если у людей хватит для этого силы и решимости. Фаэтон должен иметь доброго бога. Такой добрый бог уже есть у фаэтонцев. Эло хоть сегодня согласен отдать за него собственную жизнь…
- Кто же такой, этот новоявленный бог? - невесело улыбнувшись, спросил Коля
- Чамино… - с торжественной таинственностью прошептал Эло.
Коля посмотрел на Лочу. Ее лицо залила краска стыда. Она крикнула:
- Эло! То, что ты сказал, ужасно!
- Так думают почти все скотоводы, - спокойно ответил Эло.
- Если бы Чамино узнал об этом, он был бы очень огорчен, - проговорила Лоча. - Он хочет, чтобы Фаэтон имел единственного бога. Свободу!.. Ты понимаешь меня, Эло?…
Но скотовод в ответ только загадочно улыбался. Его трудно было в чем-либо переубедить.
Вернувшись в сад, который стал теперь их домом, Николай и Лоча долго еще говорили о человеческой природе и о том, как рождаются боги.
А потом он спросил Лочу:
- Чей это сад? Откуда он взялся? И почему мы здесь живем?
- Разве Чамино тебе не объяснил? И Лоча принялась рассказывать.
На Материке Свободы Чамино и Лашуре видели гигантские парки. Материк тесно застроен - по сути дела, это сплошной город. И в центре каждого квартала обязательно есть большой парк. Там играют дети, прогуливаются взрослые, молодежь занимается спортом, старики отдыхают среди цветов и деревьев.
Возрождение фаэтонской растительности началось с маленьких оранжерей. У некоторых фаэтонских жрецов и советников есть небольшие домашние оранжереи, но растительность даже там вырождается, становится мелкой, немощной… И только ботаники Материка Свободы смогли вернуть фаэтонской растительности ее изначальные свойства.
- Вот откуда попали к нам саженцы, - закончила Лоча. - Присматривать за ними Штаб поручил мне. Если же мне нужна помощь - стоит только сказать, и весь штаб выходит на работу… После победы у нас тоже будут такие парки. Как на Материке Свободы. И парки, и города…
- А пока что этим садом любуется только Штаб… Да еще мы с тобой… - едко заметил Коля. - Не слишком ли много чести?…
Лоча промолчала, потом, словно решившись на что-то, спросила:
- Разве уже пора?…
- Что пора?…
- Открывать оранжерею для всех… Чамино тоже настаивает… Но я просила его чуть-чуть повременить… - Лоча покраснела, как всегда, когда ее что-либо тревожило. - Мне страшно… Даже когда ты стоишь под деревом, я боюсь, что ты вдруг зацепишь какой-нибудь листок… А когда сюда придут сотни людей! Люди ведь никогда не видели ни одного растения. Они будут трогать их… А это очень вредно…
Коля обнял Лочу, положил ее маленькие мозолистые ладони себе на грудь. А она умоляюще шептала:
- Еще рано, Акачи!.. Рано, пусть они хоть немножко окрепнут… Они такие нежные.
- Милая моя! Тебе будет страшно и завтра и через оборот. Но ты ведь делала это не для себя, Лоча. Ведь правда же?… Впускай посетителей сначала понемногу. И показывай все сама. Ведь ты о каждом деревце способна сложить песню - так ты знаешь и любишь их. Вот и пой эту песню людям… Когда-то деревья эти были самыми большими друзьями человека. Возможно, и человек не смог бы появиться без них. Теперь они вымерли, а люди живы. И ты возвратишь им друзей. Тех друзей, которых видели только их далекие предки. Тысячи оборотов тому назад…
Припав щекой к его груди, Лоча молчала. Она думала. А потом тихо сказала:
- Ты говоришь правду, Акачи! Если послушать меня, то и через оборот будет еще рано.
17. Снова оборот разлуки
Посреди зала за большим столом сидят люди в белых хитонах. Никто не председательствует - здесь все равны.
Мамино сидит рядом с Лашуре. Все знают, что это Мамино создал Штаб, но он старается держаться так, чтобы об этом как можно скорей забыли.
Перед столом стоит Коля, и взгляды членов Штаба обращены к нему.
- Акачи, объясни, пожалуйста, свой план, - говорит пожилой мужчина с уставшим лицом. Он вместе с Лашуре руководил строительством мощной электростанции. Сейчас он заложил другую - еще более мощную…
Коля волнуется. Если бы он стоял сейчас перед Бессмертным - он, наверное, так бы не волновался. Власть Бессмертного, как и власть каждого диктатора, порождается страхом и ослепляет. Однако стоит только понять, что под черепной коробкой правителя содержится не больше ума, чем у обыкновенного человека, как сразу же он превращается в раздутое собственным самолюбием чучело. Он может тебя покарать, даже уничтожить, но власть его уже утратила в твоей душе какую-либо силу…
Но есть другая власть, которая не ослабнет никогда, пока живы люди на свете. Перед этой властью ты всегда будешь робко стоять, охваченный трепетным уважением. Это власть творческой мысли, власть деятельного человеколюбивого разума. И если ты почувствовал эту власть над собой, никто не убедит тебя в том, что ты не должен испытывать перед ней глубочайшего уважения. Возможно, настанет такое время, когда ты сможешь противопоставить ей собственную мысль и собственный разум. И если в честном поединке мыслей ты добудешь победу, другие должны будут признать силу твоей мысли. Но не кичись тогда этой властью, не гордись ею, а слушай - слушай и думай!.. И если в следующий раз ты ощутишь, что мысль твоя уже не способна на почетный поединок, ибо родилась другая, значительно более сильная, не чини ей препятствий, сумей поступиться собственным самолюбием, иначе никто и никогда не захочет тебя слушать.
Перед такой властью именно в эту минуту и стоял Коля.
- А не слишком ли рискован этот шаг? - спросил его пожилой член Штаба.
Преодолев волнение, сдержанно и достойно начал Коля излагать все, что старательно продумывал в течение последних суток. Их маленькое государство оправдает свое существование лишь тогда, когда будет жить не отдельно от «первого этажа», населенного сотнями миллионов беловолосых, а уже сегодня начнет среди них активную работу. Коля рассказал о своем разговоре с Эло. Скотоводы все еще считают Бессмертного богом. Их сознание затуманено предрассудками, сложившимися в течение тысячи оборотов. Стремясь вырваться из-под гнета Бессмертного, они ищут для себя д