Я все-таки вошел, попросил всех, кроме Линдси, убраться из комнаты и захлопнул дверь.
Прозрачная кисея образовывала полог и шторы вокруг постели. Такая же кисея закрывала окна от потолка до пола. Из неясных соображений клоки такой же кисеи покрывали и стулья. В комнате стояли три стула и шезлонг, но Линдси, конечно же, растянулась на постели. Я взял стул и откинул эти тряпки, чтобы не рассматривать Линдси сквозь болотный туман. Она немедленно начала откалывать свои обычные номера, корча из себя чувственную женщину, оглаживая себя по лицу и по шее и устраиваясь на подушках таким образом, чтобы ее грудь выглядела максимально соблазнительной.
На прикроватном столике стояла упаковка из шести голубоватых бутылок заграничной минералки. Она простерла безвольную руку к бутылкам, но не смогла дотянуться. Она замерла, выжидая, пока я встану и дам ей бутылку. Вставать я не стал. Тогда она привстала, взяла бутылку и начала пить. При этом она булькала, совершенно не сексуально, а как классические герои мультфильмов.
—Просто тошнит от этой жары,— заявила она.
Не думаю, чтобы она притворялась. Все ее тело покраснело и покрылось капельками пота.
—Наверное, на улице вообще невыносимо.
Думаю, этим комментарием насчет погоды она исчерпала свои способности быть любезной. Потому что вслед за этим она грубовато осведомилась:
—Так чего вам от меня нужно?
—Чтобы вы перестали врать. Если вы не прекратите врать, вас придется арестовать.
—Вы уже применяли эту тактику с моим агентом. Он человек пожилой, ослаб духом, вот ваши штучки и сработали. А со мной этот номер не пройдет.
—Хотите пари? Ставлю пятьдесят долларов, что еще до того, как я отвезу вас в управление снимать отпечатки пальцев, вы…
—Вы всерьез решили меня напугать?
—Ваша взяла. Но я могу прервать ваши съемки. И когда вы предстанете перед судом, я могу сделать так, чтобы там крутилась куча репортеров. Вот им вы и расскажете, как вы меня не боитесь — невзирая на то, что вы арестованы за укрывательство сведений по делу о гибели Сая Спенсера.
—Вы знаете, что вы просто дерьмо на палочке?— спросила она.
—Знаю, но это дерьмо на палочке может вас арестовать.
В помещении повисла долгая пауза. Мне нестерпимо захотелось закрыть глаза и расслабиться, но я решил испробовать на ней силу своих властных полномочий и мужского обаяния, поэтому не мигая уставился на нее. Наконец Линдси приподнялась на локте.
—Иногда мне нравятся такие низкопробные типы,— произнесла она протяжным, хрипловатым голосом. И протянула мне руку.
—Мисс Киф, буду с вами откровенен. Насколько я могу судить, ваша ситуация не настолько безнадежна, чтобы трахаться с копом.
Она отдернула руку.
—Вам просто нужно ответить на несколько вопросов, и возможно, ваши ответы дальше меня не пойдут. Договорились?
—Да.— Грубовато. Смутное желание, возникшее у нее на мгновение, сменилось обычным презрительным отношением.
—Сай интересовался вашими отношениями с Виктором Сантаной?
—Да.
—Это вам не викторина в школе. Расскажите поподробнее.
Она допила первую бутылку и взяла вторую.
—Он не повышал голоса, ни разу. Он сказал мне, очень спокойно, как будто сообщал, какая завтра будет погода, что я веду себя как шлюха. И что я потеряла всяческие актерские способности.
Она умолкла. Больше ничего говорить она не хотела.
—Ну же,— сказал я.
Она продолжала, но очень неохотно:
—Он хотел, чтобы я отказалась от участия в съемках. Накануне вечером он ходил за мной по дому и обзывал «шлюхой», как будто это мое новое имя. «Что ж ты сегодня так рано спать идешь, шлюха?» Говорил, что я гроблю «Звездную ночь». И все это очень спокойным тоном.
—Когда это началось?
—За неделю до убийства. В понедельник вечером.
—Он угрожал вам увольнением?
—Нет. Он хотел, чтобы я ушла сама.
—Почему?
—Почему?— переспросила она и презрительно усмехнулась, словно я задал ей самый идиотский вопрос последнего тысячелетия.
—Тогда я нарушила бы условия своего контракта, вот почему. Тогда ему не пришлось бы мне платить. И он получил бы страховку от инвесторов и смог бы начать съемки заново.
—Это возможно?
—Конечно, возможно. И тогда страховая компания обязала бы меня покрыть их расходы.
—Значит, вы сами уходить не хотели.
—Разумеется, нет. Это безумие.
—Но с чего он взял, что вы уйдете по своей воле, если вас ожидали такие неприятности?
—Потому что.
—Потому что что?
—Потому что он старался расстроить меня до такой степени, чтобы я его начала бояться и сделала все, что он захочет.
—Что он для этого делал?
—Еще до того, как он сообщил, что знает о нашем романе с Виктором, он стал вести себя очень холодно. Очень холодно.
—Он перестал с вами спать?
Она бросила на меня взгляд, выражавший отвращение: я полез своими грязными руками в ее сексуальную жизнь.
—Он даже не хотел ко мне прикасаться,— сказала она.— Больше того, вам наверняка это интересно: когда я попыталась взять его за руку, он ее отдернул, как будто я прокаженная.
—Но он не объяснил, почему так себя ведет?
—Сначала нет. Просто сделался ужасно холоден со мной.
—Он так же вел себя на людях? На площадке?
—Нет. И это меня убивало. На площадке он был такой сладкий.
—А вы как себя вели?
—Ну, полноте. А как вы думаете? Не могла же я всех поставить в известность, что у меня жуткие отношения с продюсером? Он притворялся, что между нами любовь, и мне ничего не оставалось, как подыгрывать ему. Я думала: ну, он на людях ничего плохого не делает, может, все само собой уладится. Я перестала встречаться с Виктором — в интимном смысле — со среды.
—Вы сказали Сантане, что все кончено?
—Нет. Я никогда не сжигаю мосты. А вдруг бы у меня не вышло наладить отношения с Саем? Я просто сказала Виктору, что у меня сейчас очень непонятный и тяжелый период в жизни. Кошмарный.
—Это славно.
—Я хорошо знаю мужчин. Это действует. В любом случае, я все делала, чтобы пойти Саю навстречу. Уж если не в личном плане, так хоть в профессиональном. Но это было так странно. И даже когда все начало складываться хуже некуда, при посторонних мы продолжали притворяться, что друг друга любим.
—Как в день его убийства, когда вы вытащили у него из кармана пачку банкнот? Это и означает «друг друга любить»?
—Не смейте так говорить, как будто я лазала у него по карманам! Это был такой домашний, семейный жест.
—Вы говорите, что под конец у вас совершенно испортились отношения. Когда это произошло?
—В четверг утром. Без чего-то шесть за мной пришла машина, я спустилась вниз. Сай был в холле и ждал меня.
Ее лицо, покрытое потом и слоями макияжа, словно одеревенело. Губы двигались механически, как у марионетки.
—Он сказал мне, выговаривая каждое слово, ледяным тоном, что у него много друзей. Я не поняла, что он имеет в виду, но мне захотелось от него убежать. Он преградил мне дорогу. Его лицо было совсем близко от моего, в нескольких сантиметрах. Мне были видны даже несбритые волоски. Он сказал, что некоторые из его друзей не очень хорошие люди, но они вложили деньги в «Звездную ночь» и уже знают, что отснятые метры — ужасного качества. Они очень расстроились и хотят, чтобы я сама отказалась от этой роли. А если я не откажусь, Сай сказал, что не отвечает за возможные последствия такого моего поведения.
—Вы не спросили, какие могут быть у этого последствия?
—Спросила.
Она вздрогнула всем телом.
—Что же могло произойти?
—Кислота в лицо.
—Господи Боже! И что же вы сделали?
—Сказала ему, что сообщу в полицию. Вернулась в спальню, сняла трубку, но он пошел за мной и не дал мне позвонить. Я не стала с ним драться. Все это так предсказуемо.
—Больше он вам не угрожал?
—Нет, конечно. Он отступил. Я знала, что он капитулирует. На самом деле у него пороху не хватило, у этого подонка. Он попросил прощения. Умоляя меня его простить.
—А вы что сказали?
—Сказала, что подумаю.
Линдси искривила губы в подобии улыбки.
—Я знала, как укрощать Сая. Он поехал бы в свой Лос-Анджелес, встретился с Кэт Пурель и другими неудачницами, и к тому времени, когда он вернулся бы в воскресенье вечером, он снова бы меня захотел. И в кино. И в постели. И вообще везде.
—Вы считаете, что он хотел на вас жениться?
—Ну, он бы еще пару недель успокаивался насчет Виктора, но в общем, да. Несомненно.
—Вы в этом уверены?
—Я это знаю.
—А вы вышли бы за него замуж?
—А как вы думаете?
—Не знаю. Этот человек угрожал вам нанесением тяжких телесных повреждений. Хотел сломать вам жизнь, карьеру.
—Его просто снедала ревность.
—Его снедало желание убрать вас и из своей жизни, и из своего фильма.
—Ну это только из-за того, что я его сильно обидела. Признаюсь: я совершила ошибку. И большую ошибку. Но Сай обязательно вернулся бы. Мы так друг другу подходили, и он об этом знал. Я ведь… Ну я это я, а он — блестящий, удачливый кинопродюсер. И его занимали серьезные общественные проблемы. К тому же мы оба умные люди. Честно говоря, что касается его ревности, мне это даже нравилось, поскольку он наконец продемонстрировал какие-то подлинные чувства.
Линдси начала тереть одной голой ногой о другую. По-моему, она даже возбудилась, но не от воспоминаний о безумных поступках Сая, от воспоминаний о том, каковой властью над ним она обладала.
—Ревность,— повторила она, пробуя это слово на вкус.— Она-то и поглотила Сая.
—Вы считаете, что он вас любил?
—Конечно, любил.
Я поднялся с места и встал, положив руки на спинку стула.
—Убийца находился в пятнадцати метрах от невысокой фигурки в белом халате, примерно вашего роста. Предполагалось, что в момент выстрела Сай должен был пролетать где-то над Канзасом. Предполагалось, что вы должны были плавать в бассейне, что вы обычно и делаете во второй половине дня.