Комиссар понял, что сейчас ему скажут самое важное.
– Я уговорил Кэтрин подняться в номер, – продолжал Дронго, – и там, укладывая ее на диван, обнаружил рядом на полу патрон «ультра». Тот самый, о котором вы мне рассказывали. Диаметр донышка гильзы меньше…
– Где сейчас патрон? – спросил Брюлей, не дожидаясь подробных объяснений. Он впервые не сумел сдержаться, понимая, насколько важной может оказаться эта находка.
– У меня в кармане, – успокоил его Дронго. – Прекрасно сознаю, что не имел права его забирать, но… Я решил, что в моем кармане он будет сохранен гораздо надежнее.
– Боюсь, твой поступок не понравится португальской полиции, – предостерегающе проворчал комиссар. – Хотя этот патрон стоит очень дорого… И ты думаешь, что кто-то его уронил?
– Намеренно или случайно, – ответил Дронго.
– Не нужно было вчера отпускать Вилари, – мрачно заметил комиссар, – в таких случаях свидетеля нельзя отпускать. Нужно его дожимать до конца. А мы с тобой оказались не готовы к такому жесткому прессингу. У себя в полиции я бы этого смазливого типа ни за что не выпустил из рук, а здесь я несколько расслабился.
– Теперь придется его искать, – согласился Дронго.
– Что ты думаешь об этом патроне? – спросил Брюлей.
– Пока не знаю. Сначала надо обязательно найти Энрико Вилари.
– Как ты считаешь, его супруга может нам помочь?
– Она во всем случившемся винит себя. Но я не думаю, что она могла оказаться причастной к убийству Сильвии.
– Ты говорил с Илоной? Почему она приехала сюда?
– Шокальский искал именно ее, хотя в их агентстве немало специалистов, в том числе и со знанием испанского и португальского языков.
– Он привез ее специально для Фармера, – согласился комиссар, – я так и думал. Нужно поговорить с Шокальским.
– Что вам сказал Карнейро?
– Он считает, что Шокальского вызвали сюда русские. Они самые сильные покупатели, у них больше всего денег. Мурашенков и Сарычев готовы подписать контракт на любую сумму. Карнейро оказался еще более неприятным типом, чем я себе представлял. Он расист и мерзавец. Но он выложил мне интересные факты про Джеймса Фармера. Адвокат считает, что убийца продумал возможные последствия своего шага. Сильвию убили специально, чтобы подтолкнуть Фармера к скорейшему подписанию контракта. Расчет был на то, что после гибели жены он не захочет здесь оставаться и пойдет на все условия русских. И знаешь, кого назвал мне Карнейро в качестве исполнителя?
– Могу догадаться, – кивнул Дронго, – наверное, Илону, если они пригласили Шокальского.
– Верно. Он не сомневается, что именно Илона стреляла в Сильвию. И согласись, у нее было время для выстрела. И она умеет стрелять.
– Сейчас вы подумаете, что я защищаю женщину, к которой у меня особый интерес. Но я совсем не уверен, что стреляла именно она. Хотя есть косвенные факты, указывающие на нее: она бывший сотрудник полиции, лучший стрелок, она оставалась утром в отеле, она ненавидит Джеймса Фармера… Однако я полагаю, что Илоне не резон так подставляться. Она умная женщина, комиссар, и понимает, что стала бы первой, на кого мы вышли бы в своем расследовании.
– Тогда у нас остается только Энрико Вилари, – проворчал Брюлей.
– И пан Тадеуш Шокальский, – показал на поляка Дронго, – ведь его вызвали сюда не случайно.
– Карнейро сообщил мне, что во время переговоров Шокальский не называет своей цены, скорее, он сбивает цену других.
– Вот видите. Очевидно, Мануэль Сильва и Карнейро представляют интересы европейских компаний, Мурашенков и Сарычев работают на Москву. А кого представляет Шокальский? Если выяснится, что поляки намерены самостоятельно проводить этот чемпионат и обсуждать условия получения прав на него, то такая постановка вопроса вызовет у меня большое недоумение.
Комиссар допил свой кофе и посмотрел на пустую трубку.
– У меня плохое предчувствие, – неожиданно сказал Брюлей. – Если я не смогу разобраться, почему застрелили Сильвию Фармер, то, боюсь, нам нужно быть готовыми к следующему преступлению. Самое сложное преступление – это убийство без видимых мотивов. Нужно понять, куда и зачем уехал Вилари. И поговорить с паном Шокальским. Да, еще одна просьба. Поднимись наверх и убедись, что Кэтрин Фармер все еще спит в своем номере. Я беспокоюсь за нее. Она вполне может оказаться следующей жертвой.
Дронго оглянулся по сторонам и сразу поднялся.
– Я сейчас же попрошу горничную проверить ее номер, – уходя, сказал он.
И в этот момент столкнулся с Сарычевым, вошедшим в ресторан.
– Сегодня последний день нашего турнира, – поздоровавшись, сообщил тот и заулыбался, – не хотите принять участие?
– Какого турнира? – не понял Дронго. – Вы снова пойдете играть?
– Конечно, – не смутился Сарычев, – сегодня последний день. Мы будем на левом поле для гольфа.
– И Фармер тоже? – оглянулся Дронго на вдовца, только вчера потерявшего жену.
– Не знаю, не уверен, – пожал плечами Сарычев, – он пока не сказал ничего определенного. Но мы хотим решить, когда он подпишет контракт…
Не дослушав, Дронго оттолкнул его и бросился к выходу из зала. Если Фармер настолько спокоен после смерти своей жены, то он способен остаться еще более спокойным в случае смерти своей племянницы. Или он решил избавиться от любого, кто может наследовать его миллионы?
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Бегом поднявшись по лестнице, он увидел работающих на втором этаже горничных. Подойдя к одной, Дронго решительно потребовал:
– Проверьте сьюит, в котором живет Кэтрин Фармер. Мне кажется, что она слишком долго не выходит из своей комнаты.
– Извините меня, сеньор, – возразила на плохом английском горничная, – но у нас есть указание не входить в номера до полудня.
– Я прошу вас только постучать и спросить, как она себя чувствует, – настаивал Дронго. И в этот момент увидел, как из своего номера выходит Луиза.
Дронго сразу шагнул к ней.
– Доброе утро, – сказал он по-английски. Он знал, что визажистка хорошо понимает английский язык. Работая у Кэтрин, она обязана была знать как минимум два языка.
– Что вам нужно? – испуганно выдохнула женщина.
– Постучите, пожалуйста, к миссис Фармер и узнайте, как она себя чувствует, – предложил Дронго, – только как можно быстрее.
– Я не могу, – запротестовала Луиза, – ее нельзя будить без разрешения.
– Считайте, что вы его получили, – быстро сказал Дронго, – постучите или я сам постучу.
– Не могу, – испуганно повторила Луиза.
Он подумал, что эти привыкшие к подчинению женщины по-своему правы, опасаясь брать на себя лишнюю ответственность. И сам шагнул к двери. Он постучал негромко, затем сильнее, затем еще сильнее. Горничные смотрели на него с понятным испугом. Луиза прижалась к стене, не решаясь возражать.
– Миссис Фармер, – крикнул Дронго, – я прошу вас открыть дверь!
Ответом ему было молчание. Он оглянулся по сторонам.
– Дайте мне ключ. Мне нужен ключ, – приказным тоном обратился он к горничным. Те испуганно мотали головами, не решаясь даже отвечать этому грозному незнакомцу.
Наконец в коридоре появился да Кунья. Менеджер отеля был не один, он шел по коридору в сопровождении охранника и сотрудника полиции.
– Что здесь происходит? – поинтересовался да Кунья.
– Боюсь, что с миссис Фармер что-то случилось, – предположил Дронго, – уже девятый час…
– Она обычно спит до одиннадцати, – возразил да Кунья, – вам не кажется, что ей не понравится, если мы разбудим ее раньше времени?
– Даже в этом случае откройте дверь, – приказал Дронго, – я расстался с ней несколько часов назад. Она неважно себя чувствовала.
– Вы хотите сказать, что входили к ней в номер? – спросил да Кунья, многозначительно понизив голос и оглядываясь на окружающих.
– Не беспокойтесь, – ответил Дронго, – я всего лишь проводил миссис Фармер до номера. И не более того. А сейчас будет лучше, если мы откроем дверь и убедимся, что с ней все в порядке.
Дронго считал себя не вправе рассказывать ни про ее пьянство на террасе, ни про найденный патрон. Но он понимал, что жизнь Кэтрин Фармер была под угрозой. И в том случае, если убийца – Энрико, который в любой момент может вернуться. И в случае, если патрон подбросил кто-то другой. Что, если этот потенциальный убийца видел вчера, как Дронго входил в номер Кэтрин, и догадался, что патрон исчез из комнаты?
Да Кунья колебался. Он не знал, что ему делать. И облегченно вздохнул, когда увидел идущего по коридору Мануэля Сильву.
– Извините меня, сеньор, – шагнул к нему да Кунья, – наш гость требует открыть сьюит миссис Фармер. Он считает, что мы должны проверить ее комнаты.
– Ни в коем случае, – возмутился владелец отеля. – Тревожить таких важных гостей?! Нет, нет. Хватит с нас неприятностей! Достаточно одного убийства в нашем отеле.
– Я настаиваю, сеньор Сильва, – вмешался Дронго, – у меня есть все основания полагать, что миссис Фармер может грозить опасность.
– Отель окружен сотрудниками полиции и нашими охранниками, – нахмурился владелец отеля, – мне кажется, вы не совсем правы, мистер Дронго. Но если вы настаиваете, я попрошу горничную войти в номер. Разумеется, мы все останемся здесь. Нельзя входить в комнаты, где отдыхает такая знаменитость, как миссис Кэтрин Фармер. Надеюсь, вы это понимаете?
Дронго кивнул. Мануэль Сильва приказал менеджеру открыть дверь и поманил одну из горничных. Та, осторожно оглядываясь, уже хотела войти в номер, когда Сильва остановил ее.
– Подождите, – приказал он, – пусть лучше это сделает ее визажистка. Луиза, – попросил он француженку, – вы не раз видели вашу хозяйку раздетой, будет удобнее, если вы сами зайдете туда и проверите, что с ней.
Луиза кивнула в знак согласия и вошла в открытую дверь. Все напряженно ждали ее крика или громкого восклицания. Но ничего не услышали. Через минуту Луиза на цыпочках вышла из номера.
– Она спит, – сообщила Луиза собравшимся.
Тревога, казалось, висевшая в воздухе, рассеялась, и все заулыбались.