Банкир улыбнулся уголками рта.
– Вам повезло.
– Да, – согласился Мигель, – а вот вам повезло чуть меньше. Поэтому давайте не будем тянуть. Отвечайте на мои вопросы. Откуда вам известно, что мы «голубые»? Это пока мой первый вопрос.
Муни уже откровенно улыбался.
– Слышал где-то. Не помню.
– Не помните? – Мигель провел рукой по затылку. – Жаль, что вы такой забывчивый.
– А Хун Сюня ты тоже не знаешь? – зло начал Луиджи.
Банкир даже не повернул головы в его сторону.
– Да, кстати, – будто бы вспомнил Мигель. – Вы его и вправду не знаете?
– Не знаю.
– Не знает! Слышал? – Мигель повернулся к Луиджи. – Оказывается, он ничего не знает.
– Не знает! – Самообладание Гонсалеса бесило Минелли даже больше, чем нахальство Муни. – Он, значит, ничего не знает?! А Анри Роже он тоже не знает? Сволочь! Он залил ему лицо свинцом. Он думает, я прощу ему это.
Банкир снисходительно повернул голову.
– Я ничего не знаю, – снова повторил он. Луиджи дернулся как сумасшедший. Вытащив пистолет, он ткнул им в подбородок банкира.
– Отвечай, сукин сын. Сейчас ты тоже ничего не знаешь?
Все произошло так неожиданно, что банкир на секунду растерялся.
– Я… я… – залепетал он.
– Отвечай, – закричал Луиджи. – Ну! Мигель с интересом следил за этой сценой.
– Только смотри, не нажми нечаянно курок, – спокойно проговорил он по-итальянски.
Муни, видя безмятежность Гонсалеса, решил, что это лишь ловкий трюк, с помощью которого у него хотят выудить показания. Он отрицательно мотнул головой.
– Я ничего не знаю. Пистолет Луиджи обрушился на голову банкира.
Тот охнул и откинулся в кресле, стиснув зубы. Луиджи размахнулся и нанес удар по подбородку, вкладывая всю силу в этот замах. Опрокидывая кресло, банкир полетел на пол с развороченной скулой. Однако он еще был в сознании. По подбородку бежали тонкие струйки. Муни попытался шевельнуться. Вся его респектабельность сразу куда-то исчезла. Он попытался что-то пробормотать, но рот, наполненный кровью, не произносил слов. Получалась какая-то каша.
– Говори, собака! – Луиджи пнул лежавшего ногой. – Говори.
– Я… я… – банкир пытался что-то пролепетать. – Я… ничего не знаю.
Страх перед мафией оказался сильнее страха смерти.
– Не знаешь, не знаешь, – долго сдерживаемое нетерпение Луиджи, его гнев, накопившийся в нем за все эти дни после убийства Роже и Моррисона, прорвались сегодня, – не знаешь, не знаешь, – повторял он как сумасшедший и с размаху бил ногами лежавшее перед ним тело, уже не разбирая, куда бьет и что он, собственно, хочет. Один из ударов его тяжелого ботинка пришелся прямо в пах, и лежавший банкир скорчился от дикой боли.
– Успокойся! – Видя, что дело заходит слишком далеко, Мигель попытался оттащить Луиджи. – Все! Хватит!
Ему с трудом удалось вывести рассвирепевшего не на шутку Луиджи в другую комнату.
– Да сядь ты, успокойся. – Мигель толкнул Луиджи на стул. – Садись.
Постепенно Минелли пришел в себя.
– Сукин сын, – пробормотал он тихо, – у Марселя осталось двое детей. Я видел их фотографии.
Гонсалес промолчал.
– Сигареты есть? Ах да, ты же не куришь, – вспомнил Луиджи, – черт, забыл свои в машине.
Мигель, наполнив стакан водой, протянул его Луиджи.
– Выпей.
– «Успокойся»… – Минелли залпом выпил весь стакан: – «Успокойся». Скажи, Мигель, только правду, у тебя есть дети?
– Нет. Я не женат.
– А у меня двое – мальчик и девочка. Представляешь, из-за такого вот подонка они могут остаться без отца. А Марселю залили лицо свинцом. – Он помолчал немного и тихо сказал: – Ты извини меня, я, кажется, сорвался. Трудно все это. Мерзко.
– Ладно, – решил Мигель, – сиди здесь. Я уж сам как-нибудь справлюсь с этим банкиром. Думаю, теперь он будет разговорчивее.
Войдя в комнату, где лежал Муни, Мигель услышал тихие стоны. Очевидно, банкир был в сознании. Он принес в кувшине воду и выплеснул ее в лицо лежавшему на полу банкиру. Господин Муни зашевелился, слабо застонал. Мигель принес еще один полный стакан и, наклонившись, приподнял голову банкира. Зубы мелко застучали о стекло, послышались судорожные глотки. Гонсалес зашел сзади, поднял тело и перетащил его на диван. Во время этой процедуры раздавались лишь слабые стоны банкира. Приглядевшись, Мигель заметил, что тот плачет.
– Ну, ну… Не стоит. Это только аванс, – мрачно предупредил Гонсалес. – Конечно, мой товарищ переборщил, но и вы хороши. «Ничего не знаю, ничего не знаю». Я, например, из-за вас в тюрьме сидел. И меня чуть не убили. А ведь это ты, ты приказал меня убить. Да за одних только наших ребят мы должны растерзать тебя по кусочкам. А мы еще нянчимся, уговариваем тебя.
Банкир постепенно приходил в себя.
– Я не отдавал приказа о вашей смерти.
– И не стыдно? Это уже ложь. Вот видишь, мы еще не успели приступить к разговору, а ты уже нам заливаешь.
– Но я действительно не отдавал такого приказа. Я только просил проверить, кто вы и что вам известно.
– Почему тогда меня решили убрать?
– Это Хюргорнье. Он настоял на вашей ликвидации.
– Ну и фамилия. Кто это такой?
– Старший следователь. – Банкир слабо застонал. – Еще воды, пожалуйста, немного воды.
Мигель принес еще один стакан. Подождал, пока господин Муни выпьет воду, и спокойно продолжил:
– Значит, так. Выхода у вас нет. Пока вы все не расскажете, вы отсюда не выйдете. А когда расскажете, я не дам за вашу жизнь и цента. Но это потом. Если вы будете молчать, то и тогда я не дам за вас ничего. Только ваша смерть в этом случае произойдет гораздо раньше, чем вы думаете. Мое предложение таково: вы рассказываете нам все, что знаете, а мы, со своей стороны, обещаем вам жизнь, разумеется, в пределах наших возможностей. Хотя, скажу вам откровенно, мне лично очень хочется собственноручно пристрелить вас.
И если я пока сдерживаюсь, то это вовсе не из человеколюбия и уж тем более не от большой любви к вам. Мне нужно знать все о вашей триаде. Все. Тогда я могу гарантировать вам жизнь. Подумайте. Цена не столь уж плохая. Деньги у вас, конечно, есть. Вы наверняка сможете ими воспользоваться. По существу, мы даже спасем вас, предоставляя возможность выйти из игры. Принимаете мое предложение? Банкир попытался выпрямиться.
– А если нет? Неожиданно в руках у Мигеля блеснул пистолет.
– Тогда все ясно. Я могу дать вам только одну минуту.
Муни колебался.
– Вы точно гарантируете мне жизнь? Мигель улыбнулся.
– А я мог бы и не говорить этого. Но раз сказал, то гарантирую.
Банкир помолчал.
– Итак, мой первый вопрос. Кто такой Хюргорнье?
– Это старший следователь военной полиции. Он является одним из руководителей нашей организации «Черные мечи», – банкир говорил через силу, словно ему не хватало воздуха.
– Сколько членов насчитывает ваша организация? Ее структура?
– Около пяти тысяч человек. У каждого свой порядковый номер. Во главе стоит специальный совет из пяти человек. Я член этого совета.
– А кто еще?
– Хюргорнье… – банкир запнулся.
– Дальше, дальше, – подбодрил его Мигель, – рассказывайте.
– Полковник Мархаэн – руководитель специального отряда военной полиции. Он отвечает за наши операции на Калимантане. Генерал Т.,[16] руководитель совета. Он решает, кому и куда направлять товар. Я отвечаю за финансовую сторону. Мархаэн возглавляет отряд, обеспечивающий безопасность товаров на местах их сосредоточения. Хюргорнье отвечает за работу организации здесь, на Яве.
– Кто является пятым членом совета? Банкир колеблется, затем, словно не решаясь, называет фамилию. Мигель откровенно поражен.
– Он сам состоит членом вашей организации?
– Да, – подтверждает банкир, – это действительно он. И именно с его помощью мы впервые начали переправлять наркотики не только в азиатские районы, но и в Мексику, Северную Америку, Европу. У нас были свои доверенные люди в каждой стране.
– Кто, кто конкретно?
– Я… – Муни снова начинает задыхаться, – я имею дело с этими людьми. Они сразу догадаются, что это я, и…
– Это же несерьезно, господин Муни. Возьмите себя в руки и отвечайте на мои вопросы. Кто является вашим главным покупателем в Мексике?
– Генерал Артуро Дурасо – начальник полиции Мехико.
Гонсалес поражен еще больше. Его начинают одолевать сомнения.
– Вы ничего не путаете? – осторожно спрашивает он.
– Я трижды встречался с ним. В его имение специальными вертолетами доставлялись партии героина. Он владеет и казино. Через него мы и распространяли наркотики.
– Интересно, – Мигель наконец убирает свой пистолет, – дальше.
– У нас есть свой человек в Канаде. С ним, правда, поддерживает связь Мархаэн. Я не знаю, как его зовут. Только место его работы и кличку Таможенник.
– Он что, работает в таможне?
– Нет, он возглавляет монреальский отдел полиции по борьбе с наркотиками, но героин он не получает. Товар получают его люди.
– А как вы вышли на него?
– Наши люди выяснили, что триады Кхун Сы и Ло Хсиня также переправляют кокаин и гашиш в Канаду, и дали там знать об этом нашим людям. Они и вышли на Таможенника. Он конфисковал большие партии товара, но затем сумел утаить часть из них, и они поступили к нам.
«Вот откуда такая ненависть Ло Хсиня к триаде „Черные мечи“, – подумал Мигель.
– Правда, теперь, – продолжал Муни, – насколько мне известно, часть товара из Канады переправляется и на Гаити, к Дювалье. Его люди охотно принимают весь товар.
– Где конкретно принимается груз?
– Район… – Муни запнулся, видимо, вспоминая, – район… Кап-Аитьен, – облегченно вздохнул он, – в северной части острова. Там есть перевалочный пункт. Туда иногда приходят и наши суда.
– Хорошо, – соизволил смягчиться Гонсалес, – но предупреждаю: если хотя бы одно из ваших сообщений не подтвердится, я лично вам не завидую.
– Они меня все равно убьют, – тихо сказал банкир.