Кинничи чуть извиняюще улыбнулся.
– Ну, дон Микеле, вам жаловаться грех. Вам-то я не доставлял беспокойства.
– А Чефалу забыл? Там, если мне не изменяет память, ты троих арестовал. А ведь все хорошие ребята, примерные отцы семейств. А в Ликате? Приехал с шумом, пострелял, и в результате оставил две семьи без отцов. Нехорошо, – старик вдруг сверкнул глазами, и Дюпре почувствовал такую ненависть к нему, что содрогнулся. – Нехорошо, – повторил старик.
Следователь взглянул на Дюпре.
– Дон Микеле, это моя работа. Я не приказывал их убивать. Они убили полицейского, и карабинеры вынуждены были открыть огонь. Я тогда очень сожалел об этом.
– Сожалел, – прохрипел старик, – сожалел… Ну да ладно. Мы люди мирные, нам в ваших делах трудно разобраться. Говори, зачем звал?
– Дон Микеле, вы, кажется, знаете Ди Перри. Что он за человек, по-вашему?
Старик равнодушно уставился на следователя.
– Ты что, только поэтому меня и звал? Что за человек? Тебе лучше знать. Хороший человек. Торгует яблочками, сливами, грушами. Никому вреда не делает. А для чего он тебе? Я же предупреждал – ни одного вопроса.
– Да нет, дон Микеле, я не настаиваю. Не хотите – не говорите. Просто нам стало известно, что он и наркотиками занимается. Вот мы и решили спросить вас.
Старик даже не спросил про наркотики. Его показное равнодушие как рукой сняло. Забыв всякую осторожность, он гневно прохрипел:
– Джованни? Этот щенок? Не посмеет. Я его хорошо знаю. Его хобби – овощи, фрукты, и ты напрасно его подозреваешь.
– Ну что вы! – Следователь подмигнул Дюпре. – Не подозреваю. У нас вот есть кассета с записью разговора Ди Перри со связным триады «Черные мечи». И большая партия наркотиков, дон Микеле, – целых сто пятьдесят килограммов.
– Врешь, – убежденно сказал старик, – Джованни не посмеет. Он не занимается наркотиками.
– Хотите послушать? – вместо ответа спросил следователь.
Старик задумался. Он почувствовал подвох.
– А зачем мне слушать?
– Просто так. Чтобы убедиться, что я не вру. Так включать запись?
Старик промолчал.
Кинничи кивнул, и Дюпре, достав заранее приготовленный магнитофон, вставил кассету. Раздалось шипение, и послышался голос Ди Перри.
С первой же минуты Шарль обратил внимание на поведение старика. Услышав голос Ди Перри, дон Микеле вцепился правой рукой в край стола и за все время не проронил ни звука. Лишь судорожно сжатые пальцы говорили о его состоянии. Запись кончилась. Старик продолжал сжимать край стола.
– Где сейчас Ди Перри? – с усилием вымолвил дон Микеле.
– Мы выпустили его на свободу. Адвокат говорит, что это не доказательство.
Старик выпустил край стола и улыбнулся.
– Хитер, – сказал он, – хи-те-е-ер. Хочешь помочь нам, Рокко? Я не ожидал от тебя.
– Да нет, дон Микеле. Просто хочу выяснить, может ли Ди Перри торговать наркотиками? Вот вы говорите, что нет. Я тоже так думал, но видите? И кроме того, говорят, сам Индзерилло дал свое согласие. И Бонтаде тоже.
Старик открыл рот, выпустил воздух и снова закрыл. Дюпре испугался, что того сейчас хватит удар.
– Ну, если ты врешь, Рокко, – сказал с открытой угрозой старик, – если ты врешь…
– Ди Перри действовал по указанию Сальваторе Индзерилло – вот протокол допроса связного, – следователь брезгливым жестом бросил несколько листков бумаги на стол перед своим собеседником, – можете прочитать.
Старик дрожащей рукой полез за очками, достал их, водрузил на нос и, собрав листки, принялся читать. Дюпре обратил внимание на его руки. Крупные, с набухшими венами, это были руки крестьянина или фермера, но не всесильного миллионера и главы одного из «семейств» мафии, одного из ее «некоронованных королей».
Шарль не знал, что за дверью стоят двое телохранителей дона Микеле. А на улице их ждут две машины с вооруженными людьми мафии. Он не знал, что адвокат находился наготове здесь, во Дворце правосудия, с самого утра. Дон Микеле предусмотрел все меры предосторожности, но такой новости он явно не ожидал. Руки, державшие листки, начали дрожать, и старик время от времени опускал их на стол. Кончив читать, он аккуратно сложил листки бумаги и протянул их Кинничи.
– Возьми. Следователь спрятал бумаги в ящик стола.
– Ну так что, может Ди Перри заниматься наркотиками или нет? Как вы считаете, дон Микеле?
Босс мафии зло прищурился.
– Я всегда говорил, что этому мальчишке нельзя доверять. Но Розарио не слушал меня… Да… – зло протянул старик, – ты сообщил мне плохую новость, Рокко. Но я все равно доволен, что узнал. У тебя все?
– Почти. Кстати, на Маддалене уже идет проверка. Так что, если кто-нибудь захочет перехватить груз, пусть лучше этого не делает. Уже поздно.
– Ты плохой следователь, Рокко, – старик снял очки и внимательно посмотрел на Кинничи, – выдаешь тайны следствия. Хотя я, кажется, догадываюсь, зачем ты это делаешь. Но все равно я буду помнить о тебе, – в словах почувствовалась скрытая угроза. Дон Микеле поднялся. Кивнул на прощание и пошел к выходу. Уже у двери он обернулся и спросил: – А может, и не очень плохой следователь? Многим надо у тебя поучиться. – И вышел, хлопнув дверью.
В кабинете наступило непродолжительное молчание.
– Ну и тип, – сказал Дюпре, покачав головой, – прямо из фильма.
– У нас таких много. – Следователь, нахмурившись, смотрел на закрытую дверь. – Очень много.
– Он совсем неплохо прошелся по адресу Индзерилло.
– Да. Вы слышали о его предшественнике, Ди Маджо?
– Розарио Ди Маджо? Я даже видел его.
– Тем более. Он передал все дела своему племяннику несколько лет назад.
– Я знаю, но я раньше считал Индзерилло пожилым человеком и был удивлен, когда недавно узнал, что ему всего лишь тридцать три.
Следователь задумчиво глядел на него. Затем, словно раздумывая о чем-то, произнес:
– Если я правильно понял поведение дона Микеле, Индзерилло никогда не будет пожилым человеком.
– Вы думаете, он посмеет замахнуться на Индзерилло?
– Сам вряд ли. Но он тесно связан с американцами. «Коза ностра». А они шутить не будут. Даже Индзерилло не имеет права нарушать их законы. Килограмм доставленного к нам наркотика стоит тысячу долларов. После его обработки он оценивается в 20–25 тысяч долларов. Именно по такой цене наша мафия продает его американцам, а те, в свою очередь, продают килограмм этого вещества за 220–250 тысяч долларов. И ради таких денег они зарежут любого конкурента. Никто не имеет права нарушать правила игры. Так что дни Индзерилло сочтены.
– А если Индзерилло узнает, что это вы сообщили конкурентам о закупках на стороне? – спросил вдруг Дюпре.
Следователь грустно усмехнулся:
– В таком случае и я не смогу гарантировать себе долгой жизни.
День двадцать седьмой
КАБИНЕТ НАЧАЛЬНИКА РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ США
Присутствуют: заместитель государственного секретаря США Уильям Кларк.
Начальник Разведывательного управления министерства обороны США генерал-лейтенант Даниэл Грэхэм.
Директор национальной программы чрезвычайных резервов Ричард Кордер.
Директор секретной лаборатории в Форт-Коллинзе Льюис Бэсс.
ИЗ СТЕНОГРАММЫ ЗАСЕДАНИЯ:
У. Кларк: Господин Грэхэм, каким образом журналистам удалось узнать о секретных лабораториях Пентагона в Нью-Йорке, Колорадо, Кентукки? Откуда произошла утечка информации?
Д. Грэхэм: Нами проверены все варианты. Со складов информация просочиться не могла. Отделом Си-ай-си выдвинуто предположение, что утечка информации произошла по вине сотрудников Интерпола и специализированных организаций ООН. Им удалось выйти на некоторых наших поставщиков.
У. Кларк: А нельзя было обойтись собственными ресурсами?
Р. Кордер: Мы принимали все меры, но, как вы понимаете, нам были нужны огромные партии наркотиков. А наши плантации не могли первоначально дать сразу такое количество.
У. Кларк: А если вдруг понадобится такое количество вновь? Значит, мы опять прибегнем к поставкам из-за рубежа?
Л. Бэсс: Нет. Имеющиеся теперь на наших складах семена позволяют в случае кризисной ситуации засеять огромные территории. Нами принимаются все меры.
У. Кларк: Семена охраняются?
Д. Грэхэм: Специальными подразделениями Си-ай-си. Кроме того, мы связались с АНБ и ЦРУ.
У. Кларк: Хочу обратить ваше внимание, что мы собрались прежде всего для того, чтобы обсудить вопросы, вытекающие из самого акта существования наших складов и лабораторий. Как вам известно, в случае кризисной ситуации и нанесения ядерного удара предполагаемым противником огромные территории нашей страны могут оказаться пораженными ядерным оружием. И наша задача – принять
максимальные меры для облегчения участи оставшихся в живых и выживающих.
Р. Кордер: Имеющиеся в настоящее время на складах тонны опиума могут быть в максимально короткие сроки переработаны в морфий. Хотя мы уже на сегодняшний день располагаем огромными запасами этого лекарства.
У. Кларк: Даже если радиусы действия ядерных ударов будут очень большими?
Р. Кордер: Мы рассчитываем на максимально возможное поражение порядка 30 процентов нашей территории и 60–70 процентов территории наших городов.
У. Кларк: Что вы намерены предпринять в случае, если запасы наших военных складов будут исчерпаны?
Л. Бэсс: Семена, хранящиеся в нашей лаборатории, могут, в случае чрезвычайного положения и затянувшегося кризиса, перерабатываться для медицинских целей постепенно, и мы даже планируем засевать ими некоторые территории.
У. Кларк: Значит, в случае ядерного удара мы можем твердо рассчитывать на ваши склады и лаборатории. Я вас правильно понял?
Р. Кордер: Именно так. В случае кризисной ситуации и ядерной войны мы готовы действовать по намеченной программе.
У. Кларк: Хочу напомнить вам, господа, что президент придает нашей программе особо важное значение. И обеспечение этой программы зависит и от ваших усилий, господин Грэхэм.