– Может, Боня вовсе и не тонул? – предположила Жози. – Если он с утра до вечера на воде держался, пока Роки Митрофана будил.
– Хорошее дело, которым ты потом на каждом углу хвастаешься, не засчитывается, – заметил Снап.
– Почему? – рассердился Роки. – Я еще конфетой Жози угостил. Помнишь?
Мопсиха кивнула:
– Ты мне об этой карамельке по пять раз в день напоминаешь на протяжении уймы лет. Спасибо, Роки, за угощение, но я давно забыла его вкус. Дело было, когда мы еще в школу не ходили.
– Хорошие поступки надо совершать тихо, без фейерверка, и никому о них не рассказывать, – протянула Зефирка, – так мне Муля в детстве говорила. У нее есть поговорка: «Когда кто-то тебе дал шоколадку, помни об этом всю жизнь. Когда сам кому-то дал шоколадку, тут же забудь об этом».
– Но если ни слова о своем подвиге не сказать, как другие узнают, что я герой? – удивился Роки. – Как медаль получить?
– А не надо тебе награды, – перебил бульдога пудель. – Доброе дело совершают не за погремушку, а просто так.
– Это неинтересно, – вскипел Роки, – и неправильно. Хочу похвалы! И подарков!
– Мы никогда замок не откроем, – пригорюнилась Зефирка. – Мози не собирается о своих проступках рассказывать.
– Дайте ему в нос, – посоветовал Роки, – сам бы вредину ткнул, да лапы прилипли к дверце. Как получит леща, так сразу язык развяжет.
– Нельзя никого принуждать просить прощения, – уточнил Снап, – это должно стать добровольным решением.
– Если кто-то не хочет что-то добровольно делать, надо заставить его сделать это добровольно, – завопил Роки, – я устал около дверцы топтаться.
– Время идет, – напомнила Жози, – если мы не откроем сейф, не достанем лекарство, Лена не выздоровеет, у нее отнимут Ксюшу и Мишу. Семья Поваровых развалится. Мы же Хранители! Роки, Мози, вы забыли, что наша задача – оберегать людей?
– Ну не всех же, а только свою семью, – огрызнулся Мози, – на всех меня не хватит.
– Спасибо, Жозефина, за яркое выступление, – съехидничал Роки. – Может, подашь нам пример? Продемонстрируешь, как о гадких поступках сообщают? Молчишь? Других поучаешь, а у самой язык прилип? Ты прямо как хомяк Билли, который готовить вообще не умеет, макароны сварить не может, а пишет кулинарные книги, одну за другой строчит.
Жози выпрямилась.
– Я просто искала подходящие слова. Перед тем как что-то сказать, всегда надо подумать.
– А из меня слова сами выскакивают, – удивился Мози, – без затруднений.
Жози опять почесала шею и простонала:
– Замучилась с аллергией! На день рождения Муле подарили целую гору плюшевых мопсов. Среди них была крохотная игрушечка, я ее украла. Она мне так понравилась! Мне очень стыдно. Муля, прости меня!
Зефирка обняла подругу.
– Жози, это ерунда. Муля не заметила пропажи. Ты правильно сказала: игрушек оказалось слишком много. Все гости, не сговариваясь, их притащили, у нас ими теперь весь дом завален. Мама их сосчитать не могла, а о чем не знаешь, того вроде как и нет, а того, чего нет, украсть нельзя. И мопсик крошечный. Ты не воровка.
– Неправильно! – сурово произнес Снап. – Если взял нечто чужое без спроса и присвоил, ты вор. Даже вытащив крохотную рисинку из мешка крупы, ты станешь грабителем. Размер украденного не имеет значения. Главное, что ты себе чужое присвоил. Жози, больше ничего сказать не хочешь?
Глава 15Плохой поступок Снапа
Мопсиха опустила голову и начала чесаться.
– Еще кое-что есть.
– Продолжай, дорогая, – уже более приветливо попросил Снап.
– Раньше мне очень нравился Беар, – прошептала Жози, – мопс из усадьбы «Художник», я часто к нему в гости ходила. Подыскивала повод для встречи, ну, допустим, не могу примеры по арифметике решить или с задачей не справилась. Беар всегда мне охотно помогал, никогда не отказывал. Я думала, что тоже ему по сердцу пришлась. А потом Луна, сестра Беара, сказала: «У брата есть невеста Буся, они поженятся через пару месяцев, когда Беар диплом учителя математики получит». И правда, вскоре сыграли свадьбу. Мулю попросили торт испечь.
Жози умолкла.
– Начала, так договаривай, – велел Роки.
Мопсиха съежилась.
– Муля расстаралась, соорудила торт из пяти ярусов. Но…
– Случилась беда, – подхватила Зефирка. – Гости десерт попробовали и заболели, голова у них закружилась, лапы задрожали. Молодоженам первым плохо стало. Свадьба скомкалась, Беар и Буся медовый месяц дома провели, они даже в сад выйти не могли. И с их друзьями та же беда произошла. Все заболели непонятно чем. Доктор бурундук Паша с лап сбился, от одного дома к другому носился, три пары ботинок истоптал.
Зефирка погладила свой живот.
– Лично я долго в кровати провалялась, мне почему-то хуже всех было.
– Ты четыре куска бисквита слопала, – пояснила Жози, – да еще взяла самые большие, на которых по здоровенной кремовой розе торчало.
– Муля парадные торты редко печет, – принялась оправдываться Зефирка, – только по особым случаям. И сладкое ни при чем, мама очень аккуратная, всегда лапы перед готовкой моет, специальный халат натягивает, лучшие продукты берет. Доктор Паша в конце концов понял, в чем дело, сказал: «Грипп это. Вирус на деревню напал!»
– Нет, – пролепетала Жози, – в крем для торта налили отвар корня, которым врач черепаху Зою от трясучки в лапах лечит.
Зефирка попятилась:
– Не говори глупости. Муля этого сделать не могла, и такого лекарства в доме нет. У нас ни у кого лапки не дрожат. Жадных в семье нет.
– А жадность-то при чем? – удивилась белка.
– Доктор Паша всегда говорит: «Даже самые лучшие пилюли и настойки не помогут, пока в своей голове порядок не наведешь. Все недуги возникают от глупых мыслей. Злишься на людей постоянно? Жди неприятностей с желчным пузырем. Ругаешься по поводу и без оного со всеми? Гнев провоцирует высокое давление. А жадины так не хотят ни с кем ничем делиться, что у них трясучка во всем теле начинается. Тем, кто щедрый, лекарств от дрожания лап даже нюхать нельзя, если же кто-то попробует препарат, у него ужасная слабость надолго появится. У черепахи Зои летом одуванчика не выпросить, – пояснила Зефирка. – Вот у нее капель «Антижадин» целая канистра хранится. Но зачем черепахе крем для свадебного торта портить?
– Это я в него отвар налила, – прошептала Жози. – Ночью побежала к доктору Паше на огород, выкопала нужное растение, сварила целое ведро настоя и…
Жози всхлипнула.
– Я хотела, чтобы у Беара и Буси свадьба расстроилась. Почему Беар на меня не смотрел? Зачем ему Буся? У нее хвост некрасивый. А у меня почти такой, как у Зефирки.
– Да, у Зефирки знатный хвостик, – пробормотал Снап, – недаром она каждую осень в конкурсе хвостов побеждает, вязанку медалей собрала.
– Я стала такая вредная, – каялась Жози, – аж глаза покраснели. Но когда все заболели, очень испугалась, хотела Паше правду рассказать, чтобы он знал, как жителей деревни лечить, и не решилась. Теперь мне Беар уже не нравится, у меня есть жених мопс Мартин. И с Бусей мы дружим. Так стыдно, что я ей свадьбу испортила. И ведь я еще им в чемодан, который для медового месяца приготовили, селедку засунула-а-а-а…
Жози разрыдалась.
– Рыбу в багаж! – разинул рот Мози. – До такого даже я бы не додумался.
– Беар, Буся, Муля, все-все, простите меня, пожалуйста, – слизывая слезы с мордочки, стонала Жози, – чуть под землю сейчас от стыда не провалилась. Никогда, никогда так более не поступлю. Вела себя отвратительно.
– Ой! Смотрите! У Жози на шее красные пятна прошли и шерстка отросла, – закричала Матильда, – у нее аллергия вылечилась.
– Правильно, – кивнул Снап, – большинство болезней появляется, когда мы, сделав подлость, не раскаиваемся в этом, не просим прощения у того, кому пакость причинили. Зло копится в нашей душе, растет и губит здоровье. А вот если мы искренне сожалеем о содеянном, признаемся в проступке, тогда все плохое улетучивается и мы выздоравливаем. Очень просто.
– Лапа левая целиком отклеилась! – ликовал Роки. – Вся!
– И у меня! – пришел в восторг Мози. – Эй, кто там еще о своих проступках не доложил? Давайте скорей! Хочу стать свободным.
– Теперь ваш черед, – заметил Снап. – Мози, ты готов?
Бульдог еще шире раскрыл свои и без того огромные глаза.
– Ничегошеньки плохого я не делал. Никому и никогда! Я очень хороший.
– А-а-а-а, – завизжал Роки, – лапу снова к дверце притянуло! Мозес! Ты врешь. Говори немедленно правду! Или я тебе в нос двину.
– Чем? – ухмыльнулся брат. – Передние лапы тебя не слушаются. О-о-о-о! Моя лапка к дверце приклеилась! Роки! Что ты наделал!
– Я? – опешил Роки. – Это ты соврал, что идеальный. Я-то готов говорить.
– Вот и начинай, – взвизгнул Мози, – а мы послушаем.
Роки набрал полную грудь воздуха и затараторил:
– Я разбил мамину чашку, испачкал тетрадь Мози, швырял камушки в окно черепахи Зои, она очень смешно злится, подпилил ножки у табурета гончей Несси, она вечно мне замечания делает: «Роки, не шуми. Роки, не кричи». Надоела жутко. Несси села, а табуретка сломалась.
– Прикольно, – захихикал Мози.
– Не очень, – неожиданно серьезно возразил брат, – гончая упала, ногу сломала, не смогла в бегах участвовать. Она к ним долго готовилась, тренировалась и свою золотую медаль не получила. Мне, честное слово, стыдно. Несси, прости меня. О! Обе лапки освободились. Мози! Твой черед.
– Можно я буду последним? – вдруг попросил второй бульдог.
– Так все уже говорили, – напомнил Снап.
– Кроме тебя, – заметил Мози.
Пудель прижал уши.
– Я руководитель экспедиции, ученый, автор книг, преподаю философию. Мне не надо участвовать в отпирании замка.
– Почему? – удивилась Зефирка.
– Я вип-морда, – гордо заявил Снап, – а випы не должны вести себя как простые собаки. Вот ты чей Хранитель?
– Семьи Кузнецовых, – ответила Зефирка.
– Чем она знаменита? – не утихал Снап. – О твоих хозяевах газеты пишут?